Прошло еще некоторое время, и из кухни наконец появилась Флора. Не снимая фартука, она уселась на другом конце стола, предварительно водрузив в центр его вместительную овальную кастрюлю, на которую Холли старалась не смотреть. Холли была южанкой и считала, что ей известны все традиционные южные блюда, но то, что стояло перед ней сейчас, было явно чем-то экзотическим.

— Николас, раскладывай ты! — бойко скомандовала Флора. — А то у меня в правом плече артрит разыгрался.

Ник тут же вскочил.

— Разумеется. Холли, давай твою тарелку, — сказал он, протягивая руку.

— О, только немного… — попросила Холли, нехотя подавая ему тарелку. — Я сегодня поздно завтракала.

Она натянуто улыбнулась, когда он поставил перед ней тарелку, наполненную до краев чем-то непонятным. Холли с недоумением разглядывала это чудо кулинарного искусства и чем дольше она на него смотрела, тем больше казалась ей тарелка.

Ник улыбнулся, а потом повернулся к прабабушке и подмигнул ей.

— Ба, Холли, наверное, интересно, как называется это блюдо. Я думаю, она раньше его не пробовала.

Флора хитро взглянула на Холли.

— Разве твоя мама никогда не готовила гуляш по-южному?

Холли чувствовала, что краснеет.

— Нет. Мама родом из Индианы, — ответила она.

— Ну, наверное, этим все и объясняется. — Флора помолчала и продолжила: — Давно, во времена «великой депрессии» [7], мы часто готовили ему из ничего. У нас тогда не было мяса, как здесь, — она указала на тарелку Холли. — Обычно мы просто тушили вместе все те немногие овощи, которые нам удавалось раздобыть. Поэтому я и называю это блюдо «гуляш по-южному времен депрессии».

— Очень интересно, — ответила Холли и осторожно попробовала кусочек. К ее великому изумлению, вкус был просто восхитительным. Распробовав, Холли удивленно посмотрела на Ника.

Тот с явным интересом, посмеиваясь, наблюдал за ней. Ага, значит он ее просто разыгрывал! Он прекрасно знал, что готовится настоящий деликатес. Холли почти разозлилась.

Она ела с удовольствием и сердито поглядывала на Ника. Когда было покончено и с шоколадным тортом, Ник поднялся из-за стола и ласково произнес:

— Все было очень вкусно, Ба.

— О да! — горячо подхватила Холли. — Точнее сказать, восхитительно!

— Если готовишь уже восемьдесят пять лет, вряд ли приготовишь плохо, — Флора приняла похвалы со скромным достоинством.

Тут она взглянула на свои часы, потом на часы на стене и мигом выскочила из-за стола.

— Если вас это не затруднит, соберите, пожалуйста, тарелки. Сейчас начинается фильм!

Она скинула фартук и поспешила в другую комнату.

Ник расхохотался.

— «Даллас», — коротко пояснил он и вдруг серьезно сказал: — Придется мыть посуду. Ты ведь не возражаешь, правда?

— Конечно, нет, — с готовностью ответила Холли. — Наоборот.

Хорошо, что Холли не зашла на кухню до обеда: иначе бы вряд ли она рискнула хоть что-нибудь даже попробовать — такой там был беспорядок. Кругом возвышались горы грязной посуды. Кастрюли, сковородки, ковшики — казалось, абсолютно все было задействовано для приготовления обеда.

Прошло больше часа, прежде чем они очистили все кастрюльки и сковородки и Ник включил посудомоечную машину.

— Ну, все, — он с удовольствием потянулся, — дело сделано.

Холли в изнеможении оперлась о раковину, вытирая руки кухонным полотенцем в горошек, и устало посмотрела на Ника.

— И всего-то десять минут одиннадцатого.

Он ласково глядел на нее, потом подошел и, мягко отобрав полотенце, положил его на край раковины. Глаза Ника серьезно и то же время чарующе смотрели на нее.

— Спасибо тебе, — многозначительно прошептал он, — один я бы никогда не справился… — И его руки нежно легли ей на плечи.

Холли подняла на него сияющие глаза. Никогда еще она не испытывала к нему такого влечения, никогда еще он не казался ей таким красивым и сильным. Его великолепное тело, от которого можно сойти с ума, такое близкое сейчас, вдруг вызвало в ней воспоминание о Фредди Лоуренсе. Но прежде чем Холли успела заговорить о мальчике, Ник наклонился и поцеловал ее, застав врасплох и прерывая ход ее мыслей, просто сметая все мысли. У Холли перехватило дыхание.

Одного прикосновения Ника оказалось достаточно, чтобы внезапное бешеное желание обожгло ее всю, и она опять осознала, как уязвима перед ним, как слаба. Холли попыталась вспомнить какую-то ерунду о самоконтроле, что-то из курса психологии по поводу управления собственными эмоциями, но было слишком поздно.

Поцелуй становился все неистовее, и ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, а Ник прижал ее к себе — прижал так, как умел только он — крепко и ласково. И все же… и все же она оттолкнула его. Нет. Так не пойдет. Одно дело целоваться с ним в машине, а совсем другое — здесь, в его доме, когда он так близко, когда его потрясающее тело вплотную прижалось к ней. Это было уж слишком.

— Что ты делаешь, Холли? — почти прохрипел он.

Еще больше отшатнувшись, она пробормотала:

— Мне надо ехать домой.

— Это будет очень невежливо. Разве ты не знаешь, что пообедать и сразу убежать — просто некрасиво? — Он легонько коснулся ее щеки. — Я всегда гуляю после обеда. Не составишь ли мне компанию?

Его слова эхом звучали у нее в ушах. Все еще ошеломленная, она понимала, что было бы нелепо думать, будто они станут только гулять и ничего больше. Она еще чувствовала вкус его губ… сильное, мускулистое его тело гипнотизировало ее.

— Мне надо поговорить с тобой, Холли. В моих ближайших планах произошли кое-какие изменения.

Она кивнула, нервно кусая нижнюю губу. Потом ответила:

— Хорошо, Николас.

Склон холма был залит ярким лунным светом. Держась за руки, Ник и Холли спустились с заднего крыльца и пошли по дорожке к бассейну.

— Я и не знала, что здесь есть бассейн, — произнесла Холли, с наслаждением вдыхая воздух, напоенный ароматом сосен и роз.

— Ты забываешь, что я спортсмен! — ответил Ник. — Я должен плавать по часу каждое утро. — Вдруг он озорно взглянул на нее и предложил:

— Хочешь искупаться?

Холли нерешительно посмотрела на воду.

— Звучит заманчиво, сегодня был жаркий денек.

— Ну так давай искупаемся! Что нам мешает?

Она неуверенно засмеялась.

— Но у меня с собой нет купальника… Ты забываешь, что я медсестра, а первое правило медсестры — брать в дорогу только самое необходимое. — Холли облизнула губы, не сводя глаз с голубоватой, прозрачной как кристалл воды.

Словно читая ее мысли, Ник мягко подтолкнул ее к кабинке для переодевания.

— Я тоже, к сожалению, не держу женских купальников, но там ты найдешь какой-нибудь халат, который, надеюсь, тебе подойдет.

— А что, интересно, я надену под халат?

— Не знаю, но лично я — ничего. — Он лукаво улыбнулся. — И принеси мне тоже какой-нибудь халат.

— Ник, я же не нудистка! Боже мой, да твоя прабабушка может выглянуть в окно, и с ней случится удар!

Он тронул ее за руку, в глазах у него плясали чертики.

— Ты, кажется, не доверяешь кому-то из нас. Мне или себе, Холли?

Глядя ему прямо в глаза, она ответила:

— Доверие тут ни при чем. — Холли покачала головой. — Ты прекрасно знаешь, в чем дело.

— Я же сказал, Холли, между нами ничего не произойдет, пока ты сама этого не захочешь. Сегодня так сегодня, через год так через год. Я не буду принуждать тебя вступать со мной в какие-то отношения, если только ты сама не будешь на сто процентов уверена, что хочешь этого. — Их глаза не отрывались друг от друга. — Но если тебе это интересно — я очень хочу тебя, хочу так сильно, что пережил очень трудные минуты, убеждая себя, что это не взаимно.

Она как-то странно смотрела на него.

— Ты и вправду думаешь, что не взаимно? — тихо спросила она.

Он улыбнулся и развел руками.

— Ах, Холли, Холли… Ты для меня загадка.

Она грустно улыбнулась и прошептала: