— Да, конечно, — быстро ответила она, повернула голову и посмотрела на Митча. — Вас это удивляет?

Он засмеялся.

— Этого слова нет в моем словаре. Ничто теперь меня не удивляет, ни-что. Когда вас поджидают такие сюрпризы, это слово теряет свой смысл.

Блаэр повернулась к нему, и их взгляды встретились. И она вновь поймала себя на мысли, что на него поразительно приятно было смотреть. Блаэр с трудом отвела взгляд.

Она безразлично посмотрела в окно на собирающиеся тучи и спросила:

— Там, где вы были, дожди шли нечасто?

— Не часто? — переспросил он. — Они там вообще не идут. Если я и видел тучи, как только из желтого песка. Но люди там не жалеют об этом. Нельзя жалеть о том, чего не знаешь.

На его губах появилась мимолетная улыбка.

— Сколько раз по утрам я выходил на улицу, оглядывался и говорил себе: «Вся нефть в мире не стоит и одной реки Шенандоа».

Он помолчал.

— Скажите, а вы много путешествовали?

— Только по стране. Мои родители были преподавателями в школе, поэтому были очень озабочены тем, чтобы их дети хорошо знали историю страны. Все каникулы мы ездили по стране. Это было очень здорово.

— Вы хотели бы съездить за границу?

Блаэр отрицательно покачала головой.

— Не очень. Я хотела бы побывать только в некоторых местах: Лондон, Париж, Рим, Афины, — она рассмеялась, — Швейцария, Африка, Австралия…

— Не очень, — пошутил Митч, — так, маленькая увеселительная поездка вокруг земного шара.

Она подняла вверх палец:

— Но я ведь не назвала Сибирь или Антарктида… Вот, что я подразумеваю под «не очень».

Секунду Блаэр стояла, зачарованная его смехом — ей казалось, что сейчас он красив как Бог. Затем улыбнулась сама. Она разговаривала и смеялась вместе с ним так, как будто знала его всю жизнь, а не несколько часов.

Внезапно Блаэр замолчала и опустила глаза.

— Ладно, я пойду, у меня дела, — сказала она тихо.

Митч проводил ее взглядом.

— Вы уверены, что заняты вечером?

К ней уже вернулось самообладание.

— Да. Так же, как в том, что сегодня будет дождь.

Прекрасное солнечное весеннее утро сменилось пасмурным днем, и, похоже, все предвещало к вечеру бурю.

По дороге в ресторан Вэйн Фэйрфилд глубокомысленно заметил, оборачиваясь к Блаэр:

— Будет дождь.

Блаэр посмотрела в окно машины и поежилась. Вэйн, владелец ювелирного магазина, был более загадочен, чем самые искусные подделки на его витрине, но до настоящего бриллианта явно не дотягивал. Его отличительной чертой был буйный темперамент. Сколько раз Блаэр приходилось наблюдать его эмоциональные всплески, которые могли быть вызваны любым пустяком, в том числе ее неосторожной шуткой. У Вэйна был один недостаток — он напрочь был лишен чувства юмора. А в остальном этого белокурого, светлокожего, плотного сложения мужчину, да еще одетого всегда с иголочки, любая женщина сочла бы очень интересным. Правда, Блаэр была уверена, что встречалась с Вэйном не из-за его внешних данных.

Блаэр, прищурив глаза, посмотрела на Вэйна. Хорошо, что сегодня вечером ее спутником был истинный джентльмен, которого совсем не коснулась сексуальная революция. Вэйн открывал перед дамами двери, вставал, когда они входили, и никогда не клал им руки на плечи. Да, Вэйн был интересным мужчиной, но временами она не могла вынести его занудства.

Их взаимоотношениям давно уже не угрожали никакие бури. Ужин в субботу вечером или кино или то и другое. Блаэр уже несколько раз очень хотелось поломать это нудное однообразие, но она боялась задеть его чувства, боялась, что он не поймет ее.

Несмотря на растущее число разводов, приличных мужских партий было не так уж много, причем возраст холостых мужчин был либо моложе двадцати пяти, либо старше пятидесяти, а ни одна из этих групп не привлекала Блаэр. В свои двадцать девять она предпочитала ровесников, и с этой точки зрения тридцатидвухлетний Вэйн ей очень подходил. Но, со вздохом призналась она сама себе, это была, пожалуй, единственная, бесспорно привлекательная, черта Вэйна.

Они уже подъезжали к ресторану, когда он, не глядя на нее, спросил:

— Блаэр, я не хочу, чтобы ты подумала, будто я сую нос не в свое дело, но кто тот мужчина, с которым я разговаривал по телефону?

Чувствуя, как краснеет, Блаэр быстро ответила:

— О, ты все равно его не знаешь.

— Понятно, — произнес он сухо. — Но все же, кто он?

Блаэр закрыла глаза, не зная, что и сказать. Наконец она ответила:

— Он… младший брат моего отца, — и тут же поняла всю глупость этой лжи.

Вэйн помолчал, затем сказал резко:

— Я не знал, что у твоего отца есть младший брат. Ты рассказывала мне только о тете в Вашингтоне.

Блаэр пыталась говорить как можно увереннее, но ее смех получился явно неестественным.

— Это потому, что он не родной брат отца. Дедушка усыновил его.

Она решила не отступать. Несмотря на ее замешательство, Вэйн, казалось, был в восторге.

— Правда? Это очень интересно, Блаэр. По телефону мне показалось, что он совсем молодой.

— Ну, он намного старше, чем это могло тебе показаться… он и выглядит моложе своих лет, — быстро добавила Блаэр.

Она чувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине.

Вэйн задумчиво произнес:

— Мне бы очень хотелось познакомиться с ним, когда мы заедем к тебе. Ты же знаешь, я никогда не встречался с твоими родственниками. — Неожиданно он рассмеялся: — Это здорово… твой дядя. — Он кивнул. — Да, это великолепно! Чем он занимается?

Блаэр лихорадочно придумывала очередной ответ.

— Он сейчас безработный… Поэтому и приехал. Он думает повидать всех родственников пока свободен.

Вэйн вырулил на хорошо освещенную стоянку возле ресторана. Выключив мотор, он спросил:

— Как его зовут?

— Митч… Митчел Морган, — ответила Блаэр обреченно.

Вэйн внимательно посмотрел на нее.

— Не Беннет? Разве ему не дали фамилию Беннет, когда усыновили?

Пока он обходил машину, чтобы открыть ей дверцу, Блаэр обдумывала новую ложь. Вэйн ждал ответа.

Выходя из машины, она широко улыбнулась.

— Да, его имя Митчел Морган Беннет.

Ее фантазия была уже на пределе. Наконец-то любопытство Вэйна было полностью удовлетворено.

После на редкость молчаливого ужина, в течение которого Вэйн только раз десять спросил Блаэр, не хочет ли она чего-нибудь еще, они возвратились к машине.

По дороге домой Блаэр несколько раз попыталась завести разговор, но Вэйн был слишком возбужден в предвкушении встречи с членом ее семьи.

— Он, может, уже спит, — сказала Блаэр с надеждой в голосе. — Митч был жутко уставшим, когда я уходила.

Вэйн понимающе покачала головой.

— Ну, если это так, мы не будем его беспокоить. Но сейчас еще нет и десяти.

Уголки губ Блаэр опустились. Вэйн же давно не был в таком приподнятом настроении. Блаэр чувствовала себя почти уже пойманной на величайшей в ее жизни лжи. Единственное, на что она могла надеяться, так это на то, что они найдут ее дом темным и тихим.

Однако вскоре она с ужасом увидела, что ее дом сверкает, как новогодняя елка. Если бы небо не было таким черным и грозовым, то, наверное, вокруг было бы светло как днем.

Она внутренне сжалась, когда Вэйн радостно рассмеялся.

— Не думаю, что он лег спать, Блаэр.

Она слабо улыбнулась.

— Это ничего не значит. Он всегда боялся грозы и спал со светом, — она почувствовала, что врать становится все легче.

Когда они поднялись на веранду и услышали звук работающего телевизора, Блаэр поняла, что все пропало. Она задержалась и посмотрела на сияющее лицо Вэйна.

— Надо было мне самой приготовить ужин. Ты бы смог переждать грозу у меня.

К ее ужасу, прежде чем Вэйн что-нибудь ответил, входная дверь распахнулась. В дверях стоял Митч Морган в пижаме.

— Гроза, — произнес он, — вы не хотите войти, пока в вас не попала молния?

Он посторонился, пропуская их в дверь.