Митч медленно опустился на нее, его голубые глаза отливали серебром, он глубоко и горячо дышал. Его волосы спадали на лоб. Нагнувшись, Митч провел языком по ее губам. Им обоим казалось, что они теряют сознание.

Кончики его пальцев мягко нажимали на кожу ее живота, спускаясь все ниже и возвращаясь назад, пока огонь не вспыхнул, не раскинулся и не подхватил их в своем огненном вихре. Его тело придавило ее, она в экстазе извивалась под ним. Шум страсти вновь рос и рос, но это был уже гул мощного водопада, который вдруг превратился в пронзительное «Митч!», вырвавшееся у нее из груди. Митч заставил ее смолкнуть, впившись в поцелуе в ее раскрытые губы. Он поглощал ее. Страсть, такая знакомая им и в то же время совершенно новая, словно заполнила все пространство, а потом, смолкая и увядая, растворилась в ночи.

Он лежал, раскинув руки, в абсолютной тишине, еле дыша. Блаэр медленно открыла глаза — какая-то дрожь разбудила ее — и пристально посмотрела на Митча. Улыбнувшись, она подумала, что он похож сейчас на могучего орла, раскинувшего крылья.

— Я чувствую, как ты улыбаешься, — прошептал он хрипло, все еще не открывая глаз.

— Правда? — промурлыкала она, касаясь губами его влажного подбородка. — Я только что подумала, что ты похож на орла.

— На орла, упавшего на высоковольтные провода, — добавил он.

Блаэр взъерошила его волосы.

— Ты будешь со мною всю ночь? — спросила она.

Он медленно приподнялся на локте и внимательно посмотрел на нее.

— Нет, — сказал он просто и уверенно.

Она провела губами по его подбородку, и легкое игривое настроение вновь овладело ею. Совершенно расслабленная и спокойная, она тихо наслаждалась близостью его тела.

— Митч, — неожиданно произнесла она, — ты закончил свои дела за границей?

Он, будто вспоминая, уставился в пространство, а затем повернулся к ней.

— М-м-м, я думаю, да. Надеюсь. Но это то самое место, куда я всегда могу вернуться, Блаэр. Я же должен где-то жить и работать, чтобы не сойти с ума.

— Место, где можно скрываться от неизбежного? — спросила она, положив свою ладонь ему на грудь.

— И это тоже, — он усмехнулся. — Но не надейся, что я скоро туда уеду. Когда-то я приходил в бешенство от мысли, что мне придется в один прекрасный день вернуться сюда, но теперь я понял, что все шло к лучшему. Я чувствую себя сейчас так, словно мне дали право на еще одну жизнь. И все это благодаря тебе.

Ее лицо вдруг приняло очень серьезное выражение.

— Часто, Митч, я слышала, что правосудие — это только идеал, реализовать который справедливо очень редко удается. И теперь вижу, что твой случай — лишнее тому подтверждение.

Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— А я даже ничего не знал об этой теории, Блаэр. Мне кажется, что в моем случае мы наблюдаем самую честную форму правосудия. Я считаю, что это даже больше, чем справедливость, потому что, сама того не желая, Шарлотта свела меня с тобой, — он наклонил голову и коснулся губами ее губ. — Ты нужна мне, Блаэр. Я нуждаюсь в твоей любви. В течение многих лет я казался себе таким же выжженным и опустошенным, как те пустыни, что я видел. Я сам ощущал себя бесплодной пустыней.

Она нежно улыбнулась.

— Ходячая пустыня с богатым запасом любви.

Он ласково поцеловал кончик ее носа.

— Находившейся под землей в ожидании, когда наконец ее извлекут наружу, — добавил Митч.

— Я сумела извлечь ее? — прошептала она.

— Да, уж ты классный бурильщик.

Когда на следующее утро она вошла в свой офис, счастливо улыбаясь, Линн с некоторым удивлением посмотрела на нее.

— Доброе утро, Блаэр. Было два ранних звонка.

Подойдя к двери своего кабинета, Блаэр обернулась:

— Что-нибудь срочное?

— Не думаю, — ответила Линн. — Звучит как-то скучно. Информация и номера на вашем столе.

Глубоко вздохнув и мечтательно улыбаясь, Блаэр открыла дверь и сказала:

— Прекрасно. Займусь ими немного позже.

— Как прошел уик-энд? — не выдержав, спросила Линн. Выпрямившись в кресле, она лукаво смотрела на Блаэр.

— Самый обычный уик-энд.

Линн кивнула многозначительно:

— Вэйн, должно быть, сменил тактику? Что-то необычное произошло между вами на этот раз, это издалека заметно.

Блаэр театрально закатила глаза и тут же вспомнила перемены, произошедшие в «тактике Вэйна».

— Да уж, — произнесла она, — это точно!

Они обе рассмеялись, и Блаэр вошла в свой кабинет. Расправив юбку, она села за стол, повертелась некоторое время в кресле, потом задумчиво уставилась в окно, улыбаясь великолепному весеннему дню и своим собственным мыслям. «Быть может, — думала она, — я со стороны выгляжу дурочкой, но какое мне дело до этого, если я так счастлива?»

Наблюдая за необыкновенно красивой малиновкой, сидевшей на ветке напротив ее окна, Блаэр погрузилась в глубокое раздумье. Следя за прыжками птички, она вспомнила, что никогда раньше не загадывала желание при виде падающей звезды или задувая свечки на именинном пироге. Она всегда считала, что лишь сообразительность и решительность помогут ей воплотить свои мечты. В детстве однажды бабушка сказала ей, что можно загадать желание, увидев малиновку, сидящую на ветке. И если та после этого взлетит вверх, то желание непременно исполнится, а если полетит вниз — нет. Блаэр вдруг поймала себя на том, что хочет доверить этим ярко-красным крылышкам свое самое сокровенное желание.

— Я хочу, чтобы у нас с Митчем все было хорошо. Я так люблю его. Пусть так будет всегда, — она задумчиво улыбнулась птичке и замерла, очарованная тишиной, в ожидании момента, когда та полетит.

Неожиданно зазвонил телефон, и Блаэр быстро повернулась в кресле, чтобы нажать на кнопку, как тут же вспомнила про малиновку и опять взглянула в окно. Птичка уже улетела, и Блаэр так и не увидела куда.

Но когда несколько секунд спустя Блаэр услышала голос Линн, объявляющий: «Шарлотта Морган хочет тебя видеть», — она решила, что малиновка, должно быть, просто камнем рухнула с ветки на землю.

Через секунду открылась дверь, и Шарлотта Морган вошла в комнату. Она была одета в прекрасный брючный костюм медно-красного цвета, и с надменным видом прошествовала к креслу. Но выражение ее лица не очень-то подходило к ее уверенной походке. Она была явно чем-то обеспокоена.

До того, как та что-либо произнесла, Блаэр предупреждающе подняла руку и сказала:

— Миссис Морган, я должна проинформировать вас, что больше не являюсь вашим представителем.

Глаза Шарлотты возмущенно вспыхнули.

— Что это значит? Вы ведь были моим адвокатом все время, с самого начала.

Блаэр задумалась, а затем ответила:

— Я знаю. Но больше не могу пребывать в таком качестве. Ситуация изменилась…

Шарлотта прервала ее, громко воскликнув:

— Это уж точно, изменилась, черт побери! Дурак, за которым я была замужем, совсем рехнулся!

Она нервно облизала губы.

— Он не хочет судиться со мной, представляете себе! — она опустила глаза. — Он отдает мне все без боя! — Шарлотта замолчала, затем, снова взглянув на Блаэр, добавила: — Что-то тут не так!

Наступила напряженная тишина. Блаэр не хотелось ее нарушать, но она, пересилив себя, произнесла:

— Я не думаю, что он сдался сам, скорее его решение было продиктовано судом, который принял во внимание свидетельства, бывшие в вашем деле.

Шарлотта неопределенно посмотрела на нее.

— Я соврала, — сказала она просто. — Я солгала.

Блаэр почувствовала, как ее рот приоткрывается от удивления, а лицо вытягивается. Наконец, она произнесла:

— Не думаю, что теперь это имеет значение.

Блаэр откинулась в кресле.

— Что сделано, то сделано, — сказала она спокойно.

— Нет, что сделано, должно быть отменено, — сказала Шарлотта с мрачным выражением на лице. — Я сама придумала эти бумажки, и моя подруга-нотариус засвидетельствовала подписи. Я сказала ей, что это подписал Митч и у нее не было оснований сомневаться в этом.