— Это не проблема.

— Что ты можешь мне дать?

Я взяла гоблина в одну руку, засунула другую в карман джинсов и достала ключ Розы. Металл взорвался внезапным розовым свечением. Я подавила дрожь.

— Вот…

Лушак поднялась, перебив меня на полуслове:

— Ключ к летним дорогам. Старый. — Она вытянула руку, потребовав: — Дай его мне.

— Скажите мне то, что мне надо знать.

— Сколько?

— Все.

Она пожирала меня глазами:

— Три вопроса, три честных ответа, и ты отдашь мне ключ.

— Четыре. Все честные, и ты не считаешь вопрос, если я не говорю, что он часть игры.

— Четыре, и на один ты ответишь мне.

— Договорились.

— Я даже дам тебе фору перед началом: я не знаю, кто решил убить Розу Зимний Вечер. Теперь спрашивай. — Лушак снова устроилась на стуле.

Ее слова лишили меня первого вопроса и всякой надежды на легкий ответ. Дерьмо! Я никогда не умела разгадывать ребусы.

— Первый вопрос: что такое сундук с приданым?

Она изумленно моргнула.

— Сундук с приданым? — эхом повторила она. Когда я кивнула, она уточнила: — Настоящий или имитация?

— Это твой вопрос?

— Нет, это получение информации, которая мне нужна, чтобы ответить тебе, — кисло сказала она. — Уточнения есть в правилах, помнишь? Теперь, это настоящий сундук с приданым?

— Думаю, что да.

— Четыре соединенных священных дерева с резьбой ножами воды и воздуха? Он обжег тебе пальцы, когда ты его коснулась?

— Откуда вы узнали…

— Ой, перестань. Ты правда думаешь, что я не вижу? Что это? Что оно может делать? Что ж, для начала легенды верны, некоторые во всяком случае. Первый сундук с приданым был даром Оберона Титании, чтобы позволить ей изменить двор по ее желанию. Она передала его своим первым детям-полукровкам, и позже появились еще сундуки. Никто не знает, кто сделал позднейшие. Я тоже не знаю, так что не спрашивай. Сундук с приданым может изменить баланс твоей крови. Да, он может сделать тебя человеком, если ты об этом думаешь, но может случиться и обратное. — Ее улыбка стала проницательной. — Я не советую тебе этот путь, дочь Амандины. Ты пока что не готова к последствиям.

— О! — Я касалась его, у меня была власть выбрать один мир или другой. Почему это меня испугало? — Следующий вопрос: почему ты меня исцелила?

— Дэвин заплатил мне. — Лушак пожала плечами, отбрасывая пустую банку в сторону. — Лет шестьдесят назад меня собирались сжечь на костре, а он сумел как-то предотвратить это. С тех пор я перед ним в долгу. Он дал мне шанс вернуть долг, и я им воспользовалась.

— Раны от железа?

— Я даже не возьму с тебя плату за этот вопрос, полукровка. Я очень хотела получить свободу. — Она покачала головой. — Когда живешь так долго, как я, любой вид плена раздражает.

— Он сказал тебе почему?

Это был рискованный вопрос: так много ответов может быть, и ни один из них не выглядит привлекательно. Лушак улыбнулась:

— О, наконец хороший вопрос.

— Что? — Мне не понравилась эта улыбка.

— Почему он попросил меня исцелить тебя? Почему позволил демону избавиться от долга ради такой мелочи? Он сказал, — она продолжила голосом Дэвина: — «Я с ней еще не закончил. Она его еще не нашла. Теперь исцели ее, или тебя сожгут!» — Она тихо засмеялась, возвращаясь к собственному голосу: — Как будто это в его власти. Сопляк!

Мир ушел из-под ног.

— Что?!

— Ответ не понравился? Прости, я обещала тебе правду. Как ты ее воспримешь, твое дело. Последний вопрос.

Я уставилась на нее. Она улыбалась. Потом я сглотнула тяжело. Я знала, что будет дальше, но это не помешало мне попросить ее еще об одном: еще одном доказательстве, что мои внезапные подозрения ошибочны.

— Нет, — сказала я и бросила ей ключ.

Она поймала его, моргая.

— Нет? Что ты имеешь в виду, говоря нет?

— Нет, не буду сейчас спрашивать. Позже.

Картинка в мозгу складывалась, тошнотворно очевидная теперь, когда я позволила себе ее осмыслить. Кровь была там, где это началось: кровь Розы на ковре, моя кровь на бетоне, кровь убийцы и невинного человека, сохнущая на траве парка «Золотые ворота». Все описало петлю, возвращаясь к началу, словно резьба на ключе Розы. Все свелось к крови и розам.

Иногда я думаю, что все треволнения фэйри сводятся только к крови и розам.

— Что?! — требовательно спросила она, приподнимаясь. — Ты не можешь это сделать!

— Могу. Я тоже должна тебе вопрос, ты знаешь. Можешь задать его сейчас. — Я улыбнулась, пытаясь совладать с тошнотворным стуком сердца. Она может убить меня не задумываясь. Это будет даже милосерднее, чем то, что мне предстоит сделать. Во всяком случае, я не стану предательницей. — Я должна сказать правду.

— Что помешает мне выпустить тебе кишки на этом самом месте? — прорычала она, превращая пальцы в когти. — Ответь на это!

— Просто, — начала я, крепко сжимая розового гоблина, — если ты меня убьешь, ты останешься передо мной в долгу. Ты не сможешь это вынести. Ты сама так сказала.

Она отступила на полшага, сердито глядя на меня:

— Однажды ты задашь этот вопрос.

— Может быть.

— Когда ты это сделаешь, я буду иметь право убить тебя.

— Может, да, может, нет. Этот момент еще не наступил. — Кроме того, не было никаких гарантий, что я проживу так долго.

Лушак помолчала, затем неохотно улыбнулась:

— Ты довольно умна, несмотря на происхождение. Может, ум все же передается через поколение.

— Я сделаю скидку на интонацию, с которой это было сказано. — Я сделала полупоклон.

Розовый гоблин вывернулся из моих рук, забираясь на плечо.

— Что ты собираешься теперь делать?

Если бы не нападение в парке, мне не пришлось бы это делать, потому что то, о чем я думала, невозможно без крови. Моя кровь недостаточно хороша, и кровь Розы тоже. Мне нужна кровь кого-то, кто замешан, — кровь, содержащая хотя бы следы правды. Без нападения я могла оставить эту мысль. Но оно произошло, и у нас была кровь — Тибальт скрыл следы происшедшего. Она уже высохла, но попытаться стоило. Шанс есть, и я должна узнать правду.

— Единственное, что могу, — сказала я, вздыхая. — Я собираюсь спросить мертвеца.

Ловить такси около доков после наступления темноты — это занятие, которым я не хотела заниматься. Я позвонила бы Дэнни, но, к сожалению, не могла найти телефон, и мне пришлось махать рукой каждой проезжающей мимо машине, надеясь, что хоть кто-нибудь сжалится и остановится. В итоге так и получилось.

Розовый гоблин никогда прежде не ездил в машине. Он глазел в окна, издавая заинтересованные мяукающие звуки, пока я с трудом подавляла смех. Не стоит водителю думать, будто женщина, которую он взял в машину в одном из худших районов города, сумасшедшая. Кроме того, я боялась, что смех окажется скорее истерическим, чем каким-либо другим. Я ехала в машине, ошеломленная словами Лушак, и пыталась найти аргументы против крови. Не было ни одного. Все это дело было связано магией крови и смертью. Другого решения нет. Так какая разница, нравится мне это или нет. Прежде это меня никогда не останавливало.

Было уже за полночь, когда мы приехали к моему дому. Пришлось расплатиться с шофером остатками наличности. Если я вскоре не достану немного денег, мне придется отложить проблемы фэйри ради более приземленных. Может, я могу выучиться на бармена. Они работают ночами, так ведь?

Розовый гоблин сидел у меня на плече, пока я шла по тропинке к двери. Охранные чары не обновлялись с тех пор, как Мануэль и Дэйр вынесли меня отсюда. Я поколебалась — неизвестно, что может быть внутри, — затем отперла замок и открыла дверь, включая свет в гостиной. Ожидание редко разрешает вопрос о том, что прячется под диваном.

У меня едва хватило времени оценить разгром, оставленный нападением доппельгангера, перед тем как из-под кофейного столика, мяукая, выскочили две сердитые коричнево-кремовые фигурки. Розовый гоблин подобрался и спрыгнул на пол. Кошки попятились на несколько футов, пораженные, и сердито уставились на меня. Мало того что я ушла, я еще и вернулась с… ну с чем-то, и оно им угрожает.