Сначала единственным источником тепла был Тибальт, крепко прижимающий меня к себе. Потом я снова почувствовала сундук, согревающий мою кожу сквозь пластик, в который я его завернула. На этот раз я не отстранилась от тепла, я потянулась к нему, борясь с потребностью сделать еще один вдох. Я не знала, что происходит, но была уверена, что борьба с Тибальтом не позволит мне вырваться из мрака. Она только затруднит мое положение.

Когда я поняла, что умру, если сейчас же не вдохну, Тибальт оттолкнул меня от себя, обратно в сверкающие лучи нового утра. Я споткнулась, упав на одно колено на влажную мостовую и жадно вбирая в себя благословенно теплый воздух. Убедившись, что все еще жива, я подняла голову и уставилась на него, чувствуя, как кристаллики льда тают в моих волосах.

— Что за черт…

— Ты можешь говорить, — заметил он, излучая полнейшее спокойствие. — Твои иллюзии не пострадали. Ты не боишься, и тебе не больно. Можешь ли ты сказать, что это хуже, чем пострадать от рассвета?

Я поколебалась, осматриваясь. Солнце взошло. Я чувствовала в воздухе остатки магии минувшей ночи… И Тибальт был прав: моя собственная магия, какой бы незначительной она ни была, осталась в неприкосновенности. Я замерзла, но это каким-то странным образом было легче, чем пережить рассвет. Я осторожно встала, проверяя равновесие и наблюдая за Тибальтом.

— Ты мог бы спросить меня.

— И что бы ты сказала? — Я заколебалась, и он улыбнулся с удовлетворенным видом. — Видишь? Ты бы бесполезно задыхалась в попытке вдохнуть, а я бы не только не знал, зачем ты явилась, но и лишился бы развлечения наблюдать за твоим лицом, когда уволок тебя в тень. Теперь, поскольку я спас тебя от рассвета, ты можешь удостоить меня ответом на мой вопрос. Зачем ты здесь?

Я не знала, как подобрать нужные слова, чтобы рассказать о происшедшем. Я даже не пыталась.

— Роза Зимний Вечер мертва. — Тибальт отшатнулся, распахнув глаза. Я продолжила: — Ты знал Розу. Ты знал, на что она способна. Она использовала старые формулы, умирая, и связала меня. Она сковала меня цепью настолько тугой, что она душит меня, и ты единственный, кто может мне помочь.

Глаза Тибальта оставались расширенными, когда он нахмурился.

— Я? Почему я?

Его лицо выражало боль. Он и Роза никогда не были друзьями — они настолько не интересовались друг другом, что и врагами не были, но они жили в одном городе много-много лет. Некоторые связи глубже, чем дружба. Новость о ее гибели вывела его из равновесия.

— Потому что я до сих пор на службе у нее, и это значит, что я должна все выяснить, даже если это меня может убить. Мне нужен кто-то, кто прикроет меня, если дела… если дела пойдут не так хорошо, как могли бы.

Он передернулся и спросил:

— Почему, черт возьми, она выбрала тебя?Ты и живую женщину не смогла найти. Как ты собираешься отомстить за мертвую?

В этот раз напоминание не задело меня. Да, я потерпела неудачу, но это не значит, что я снова провалюсь. Не в этот раз.

— Пожалуйста, Тибальт. Ты мне нужен. — Я склонила голову, показывая свое подчинение. Многие чистокровки до сих пор говорят, что мы должны так вести себя перед «лучшими». Мир изменился, но им все равно: время не может изменить верность вассала. — Мои умения имеют пределы. — Я переигрывала, но не думала, что он станет возражать.

— Что ты хочешь от меня? — хмуро спросил он.

Я взглянула вверх и увидела, что он вытянулся, напряженно расправив плечи и сердито глядя на меня. Я вывалила на него всю свою печаль и затем решилась попросить об услуге. Если мне повезет, он позволит мне договорить, прежде чем прикончит и оставит ночным призракам.

— Я хочу, чтобы ты охранял вот это.

Я стянула мусорный пакет с сундука, протягивая его Тибальту. Прикосновение дерева к моей коже снова начало жечь ладони, посылая вспышки тепла вверх по рукам.

Тибальт застыл, на его лице отразилось замешательство.

— Это?…

— Да.

— Но они же не существуют.

— Полагаю, мы ошибались, да? Он настоящий. Роза хранила его. Она спрятала ключ у осенних эльфов и велела принести его мне. — Я помолчала, перед тем как произнести слова, которых надеялась избежать: — Думаю, поэтому ее и убили.

— Я не понимаю. Они не… Сундуки с приданым не существуют.

Я покачала головой:

— Я слышала. Но я знаю, что как минимум один из них существует, и это он, я чувствую это. Тибальт, я чувствую, как он поет мне. Я не знаю, насколько правдивы истории о сундуках с приданым и подменышах, но я знаю достаточно, чтобы понимать, что не могу себе доверять. Я не могу доверять ни одному подменышу. Он должен быть в руках чистокровки, по крайней мере до тех пор, пока я не выясню, кто убил Розу.

Пожалуйста,молча добавила я. Я не знаю, сколько еще продержусь.

Жжение снова усилилось, быстрее, чем раньше. Теперь сундук с приданым знал, кто я, и, для чего бы его ни создали, он стремился выполнить свое предназначение.

Тибальт глянул в сторону:

— Королева…

— Она мне не поможет. Она уже отказалась.

— Почему? — Он снова посмотрел на меня, внезапно нахмурившись. — Что ей известно?

— Если бы я знала, я тогда спокойно попросила бы кого-то в Тенистых Холмах сохранить сундук. Но я не знаю, в чем дело, так что ради общего блага надо отдать его кому-то, кого она не контролирует.

Двор фэйри не контролировал кейт ши согласно личному указу Оберона. Королева не может тронуть Тибальта. Может, она не убийца, но наша стычка оставила у меня паршивое ощущение, что она сходит с ума, и, если это так, я определенно не хочу иметь с ней дело, пока на мне проклятие и я ищу убийцу.

Глаза Тибальта сузились.

— Почему не отнести его в Дом? Я слышал, что там тебе до сих пор рады. Наверняка твой запрет на подменышей не простирается так далеко.

— У Дэвина и без того полно проблем с Королевой. Не хочу причинять еще.

Рассматривая выражение лица Тибальта, я нахмурилась. Я не в курсе, есть ли разногласия между ним и Домом. Четырнадцать лет — достаточный срок, чтобы начать междоусобицу.

— А чайный сад?

— Это первое место, куда отправится тот, кто будет искать. Если они знают, что я не могу спрятать сундук у Сильвестра…

— …они предположат, что ты отнесла его к Лили.

— Именно. — Я склонила голову набок, наблюдая за ним. — Так ты сделаешь это?

— Ты до сих пор не ответила, почему пришла ко мне. Я не единственный кот в этом городе.

— Потому что ты меня ненавидишь. — Видя его замешательство, я пояснила: — Между нами никогда не было любви и, вероятно, никогда не будет, но ты держишь слово, и я знаю, что, если ты пообещаешь сделать это для меня, ты так и поступишь. Доверие может позволить тебе предать друга, потому что друг простит тебя. Я — нет.

Его лицо окаменело.

— Что мне это даст?

— Я окажусь у тебя в долгу. — Я позволила себе слегка улыбнуться. — Это стоит того, чтобы ты сдержал слово.

Он долго молчал, достаточно долго, чтобы я забеспокоилась, что зашла слишком далеко. Наконец он тихо сказал:

— Значит, ты доверишься мне, потому что ты мне не доверяешь?

Я сглотнула.

— Да, — ответила я.

— Будешь мне должна. Возможно, ты никогда не отплатишь мне, возможно, я не потребую. Этот долг может висеть над тобой столетиями. Может, я решу никогда не избавлять тебя. — В его голосе прозвучала странная, предупреждающая нотка, как будто он хотел, чтобы я еще раз подумала.

— Это моя проблема, не так ли? — Я приподняла голову и посмотрела ему в глаза.

Он моргнул, явно удивленный моей смелостью. Затем пожал плечами, говоря:

— Очень хорошо, — и потянулся за сундуком, пытаясь вытащить его у меня из рук.

Я продолжала удерживать сундук.

— Нет! — резко произнесла я. — Сначала обещай.

Он уставился на меня, я пристально смотрела в ответ.

— Ты знаешь правила. Ты хочешь, чтобы я была у тебя в долгу, ладно, я охотно иду на это. Но я подчиняюсь правилам. Теперь обещай.