В этом году лето пришло рано. Уже в конце мая стояла настоящая летняя жара за тридцать. Второго июня, в понедельник, полковник Крутов шёл по коридору Главного Следственного Управления Украины, когда зазвонил его мобильный. Он достал телефон из кармана рубашки. - Слушаю, Крутов. - Николай, это Грач. Помнишь такого? – услышал он в трубке голос начальника Оболонского РОВД. Они вместе учились в Национальной академии МВД. - Да, Юра. Конечно, узнал тебя. Давно не виделись, - заулыбался Крутов - Согласен, - ответил Грач. - Есть повод. Можешь подъехать ко мне на Автозаводскую? - Срочно? - Если можно. Нужно обсудить один вопрос. - Понял, значит не на блины зовёшь. Буду через час. - Принято. Жду. А блины и варенье покрепче обязательно будет, - отреагировал на упрёк Грач. Крутов посмотрел на часы. Было 10.43. «Отлично», - подумал он. – «На пару часов можно отъехать. Заодно и пообедаю со старым знакомым. Он зашёл в кабинет, взял фуражку и вызвал машину.
Полковник Грач был в кабинете не один. Они тепло обнялись при встрече. - А ты постарел, Юрий Иваныч, постарел, - удивился Крутов, увидев старого друга, который был практически лысый. – И подобрел, - взглядом указал на живот полковника. - Да уж. Работа кабинетная. И возраст своё берёт, - согласился Грач. – Волос уже почти не осталось, - он провёл рукой по своей лысине. - А тебя и годы не берут. Сорок девять уже, а всё такой же усатый красавец, только поседел немного. Ты стал очень похож на Тихонова, ну артиста, который Штирлица играл. - Да? Мне супруга это тоже говорила, - удивился Крутов.
- Ладно, давай к делу, - Грач указал рукой на сидящего за его столом, коротко стриженного, широкоплечего майора. - Знакомься, Николай. Это мой начальник следственного отделения Борейко Василий Степанович, - представил он его. Крутов пожал майору руку и сел за стол напротив него. - Слушаю ваш вопрос, - он посмотрел на Грача. Тот посмотрел на майора и сказал: - Давай, майор рассказывай. Майор открыл свою папку. - Тут у нас, 24 мая, один жмур нарисовался. Вроде обычный самоубийца. Парень 22-ти лет, только из России. Приехал к нам в Киев, заселился в посуточную квартиру и на следующий день помер от передоза.
- А почему решили, что самоубийца? – спросил Крутов. – может обычный наркоман. - Так он записку оставил. Вот почитайте, - майор протянул ему записку. Крутов прочел обычный банальный текст: «Надоело жить. Мама прости». - Вскрытие показало, - продолжил майор. - Что наркоманом он не был. Это был его первый и последний приём наркотика. - Ты хочешь сказать, майор, - удивился Крутов. - Что этот парень приехал к нам, чтобы покончить с собой? Он, что не мог это сделать у себя? - Видимо не мог. Я сделал запрос на его родину, в Подольск. Судя по протоколу, который мне прислали российские коллеги - он обычный студент, третьекурсник За неделю до этого поссорился со своей девушкой. Сильно переживал. Ходил сам не свой. Потом попрощался с матерью. Сказал что уезжает надолго. - Может он с этой девушкой к нам и приехал, а здесь она опять его бортанула. Вот он и укололся? - Проверяли. На таможне и в поезде один ехал.
- Но, в таких случаях ведь не едут в другую страну, - перебил его Крутов. - А ищут укромное место и, - Крутов сделал жест рукой, как будто набрасывал петлю на шею. - Согласен, - кивнул майор. – Значит, что-то или кто-то заставил его прилететь в Киев. - А дальше начинается полная хрень, - сказал Грач. – Мы с Борейко просмотрели сводки происшествий по самоубийствам иностранцев и обалдели, - он возбуждённо посмотрел на Крутова. – За этот год только по Киеву 27 подобных случаев. А по стране больше полусотни. Приезжают, а на следующий день – передоз и записка. - И все из России? – удивился Крутов. - Нет. Есть из Беларуси, Казахстана, Армении, - перечислял майор. – Практически всё СНГ и есть несколько иностранцев из Европы. - Такое впечатление, что у нас в Украине им мёдом помазано, - усмехнулся Грач. - И у всех один наркотик? – спросил Крутов. - Нет. Героин везде разный, но местного разлива, - объяснил майор. – Несколько раз использовали морфий или метадон. Способ один и тот же и главное манера. Как будто все они перед этим на одних курсах учились. Жгут, шприц. Если морфий, то ампула. Всё аккуратно лежит перед телом на столике. И все жмуры с записками. - Да, интересная картина получается, - согласился Крутов. - Вот, вот, Коля. Я тебя поэтому и пригласил, - оживился Грач. – Ты ж понимаешь, это не наш уровень, по всей Украине запросы катать. Нам бы со своим гемором разобраться. - И ты решил мне этот подарок сделать. Спасибо, друг! – Крутов встал и с явной иронией,
крепко пожал Грачу руку. - Не обижайся, Коля. А, по-твоему, я должен был заставить Борейко сдать это дело в архив? В принципе, об этом никто ещё не знает, - начал заводиться Грач. – Я наверх не докладывал. Так что мы и сейчас можем эту волну не поднимать. На нас только один передоз. Его мы и закроем как обычно. Не проблема! - Не кипятись, Юра, - успокоил его Крутов. – Теперь уже и я об этом знаю. И спать спокойно уже не смогу. Ты меня знаешь. Если я правильно понял, они приезжают к нам, чтобы им сделали этот «золотой» укол. Потому, что за героином к нам ехать смысла нет. У них там своего куры не клюют. - Абсолютно верно, товарищ полковник, - удивлённо воскликнул майор. – Мы к этому выводу только на третий день пришли, а вы сразу уловили. - А по нашим, отечественным самоубийцам ситуацию не анализировали. Есть похожие? - Есть, - опять удивился майор. – Вы прям в корень зрите. Я, правда, только за этот год и только по Киеву выборку сделал. Так вот, киевлян 44 человека и способ такой же. Только наши это у себя дома делали, когда никого нет. Естественно, все эти дела закрыты по отсутствию состава. - А возраст и пол всех этих суицидников? – спросил Крутов. - От 17 и до 56 лет, - ответил майор. – Парней и мужиков конечно больше, но девушки и женщины тоже есть.
- Да, - задумался Крутов. - Значит кто-то организовал у нас платные услуги по эвтаназии. Ладно, давай мне все материалы с собой. Сегодня же доложу начальнику. Если даст добро, займусь этим делом. Грач встал из за своего стола и довольный подошёл к Крутову. - Спасибо, друг. Выручил. Снял с души камень. А то и молчать не могу и доложить боюсь, чтобы крайним не сделали, - он благодарно тряс руку Крутова. – Поехали в любой ресторан. Угощаю! - Ну, хоть здесь приятно, - засмеялся Крутов. – Не бойся, не разорю. Знаю один ресторанчик. Кормят вкусно, но не дорого. Поехали. Он попрощался с майором, взял у него папку с материалами и они с Грачом поехали обедать.
Приехав в Киев, Академик остановился в частных апартаментах на Прорезной. Он не любил гостиницы. Там суетно, слишком много чужих глаз и естественно регистрация. А здесь никакой бюрократии. Заплатил и наслаждайся жизнью. Академик принял душ с дороги и немного отдохнул. Потом намазал свои тёмные с проседью волосы воском. Тщательно расчесал их и, надев новый костюм, повязал шейный платок, потому, что галстуки он не любил. Бороду и усы тоже не любил. Убедившись, что выглядит великолепно, поехал на встречу. В 18.00 его ждал Калуга, который взял его под «своё крыло» ещё в 2004. Академик, тогда ещё просто Антон Куприянов, бывший аспирант Национальной медицинской академии имени Шупика, получил три года по 139 за неоказание помощи больному. Он тогда подрабатывал в БСМП на скорой. Ещё в Лукьяновском СИЗО Антон попал в одну камеру с Калугой. Тот тоже получил три года по 263, за хранение оружия и уже тогда был авторитетным вором. Калуга был азербайджанцем и тогда ему уже было 38 лет. Своё погонялово он получил ещё в молодости, потому, что родился в Калуге. Он и окрестил его Академиком, когда Антон рассказал ему, что иногда помогал бабулькам и дедулькам покинуть этот грешный мир, так как они сильно мучилась от рака. А один бабулькин сын сделал вскрытие и подал на него в суд. Умысел доказать не смогли, поэтому ограничились статьёй за неоказание помощи. Калуга тогда сильно удивился такому необычному преступлению. Особенно его удивил рассказ Антона о том, сколько безнадёжно больных людей готовы уйти их жизни, чтобы не мучится. Но не могут этого сделать, потому что эвтаназия в нашей стране запрещена. Уже через день Калуга предложил Антону вполне логичную схему бизнеса по предоставлению платной эвтаназии. Но так как это дело было вне закона, нужно было максимально зашифровать и поиск клиентов и исполнение. Детали
