«Наконец пришло время. высадки десанта. Все снаряжение и имущество десанта, запакованное в специальных ящиках, было заранее разложено в особом порядке в отсеках; сначала нужно было отправлять с десантом ящики из носовых, а затем из кормовых отсеков. Насколько я мог понять, все было распределено в ящиках так, что если бы на берег попали не все ящики, то все равно десант был бы обеспечен всем необходимым, но только на более короткий срок. Каждый ящик имел специальную разметку, помогавшую десанту быстро ориентироваться в содержимом, Резиновая шлюпка для десанта была вытащена из надстройки и приготовлена для посадки людей. К берегу на шлюпке шли высаживаемые норвежцы, с ними высаживался только один русский — радист. Никто его не знал, в том числе и норвежцы, все его звали только по имени — Володя. Так он был записан и в нашем вахтенном журнале.

Всей операцией по высадке десанта руководил я. Лунин находился на мостике; изучал обстановку, иногда спускался в боевую рубку. Поскольку для высадки мы зашли в небольшую бухточку и лодка сидела глубоко, находясь в позиционном положении (у нас была продута только средняя группа ЦГБ), заметить нас на фоне берега было очень трудно. Во время высадки десанта в непосредственной близости от нас прошел немецкий эсминец. Мы хорошо слышали шум его вентиляторов, да и ходовые огни у него были включены. Это было неудивительно: фиорд, в котором мы находились, был отгорожен от моря мощным минным заграждением, поэтому здесь работали даже все навигационные средства — маяки, буи и т. п. Нашей лодке при отливе пришлось бы идти под минным полем, на предельной глубине, прислушиваясь, не заск-

режещет ли минреп по борту. Но нам повезло — был прилив.

Наконец, высадка была благополучно закончена и можно было уходить. Я доложил Лунину, что десант на берегу, лодка готова к погружению и услышал от него совершенно неожиданную команду

— Приготовить воздуходувки к продуванию балласта, будем всплывать из позиционного положения!

— Зачем? — не выдержал я. — Товарищ командир, посвятите меня в Ваши замыслы, ведь я Ваш старпом!

— Ух ты, какой ты важный! — сказал с усмешкой Лунин и подозвал меня к себе в носовую часть боевой рубки.

— Мы сейчас пойдем в базу Воген, она на противоположном берегу фиорда, вход в нее с юга. Ты же видишь, они противника не ждут, все навигационные средства действуют. Вот и мы пойдем с огнями!

— Но ведь это не Кольский залив, нас будут запрашивать, если мы пойдем с огнями!

— Во-первых, ночью все кошки черные, а во-вторых, с постами я сумею договориться, — сказал с той же усмешкой Лунин.

— Но есть же система опознавания…

— Сейчас три часа ночи, все хотят спать, да и у меня есть все их секреты опознавания, вот увидишь.

— Я не знал, что вы все это знаете…

И я понял, что начался серьезный боевой урок, что передо мною великий командир, у которого можно научиться всем секретам командирского ремесла (или, если хотите, искусства).

Быстрота ориентировки, глубина изучения и понимания обстановки, расчетливая дерзость замысла и отчаянная храбрость, знание тактических возможностей корабля и вера в боевые качества команды, четкое понимание психологии противника — все эти командирские качества Лунина приводили меня в восхищение и вместе с тем в трепет — уж очень его замыслы были рискованны. Ведь мы буквально лезли в пасть к врагу. Чтобы достичь входа в базу Воген, мы должны были пройти по фиорду около 10 миль к югу,

обойти нависающий над фиордом высокий скалистый мыс и подойти к базе с юга.

Тем временем балласт был продут, лодка всплыла в крейсерское положение. С грохотом завелись дизели, выбрасывая огненные факелы из газовыхлопных коллекторов. Лодка вышла из бухточки, мы включили отличительные огни и двинулись полным ходом по фиорду.

Вскоре мы достигли первого немецкого поста наблюдения, который начал нас запрашивать прожектором, передавая ему одному известные сочетания знаков. На вахте стоял лучший сигнальщик Григорий Ашурко, который по команде Лунина артистически "отстучал" прожектором буквы "НХТ". Немецкий пост бодро подтвердил принятие нашего ответа и мы двинулись дальше, а Дунин с довольным видом спросил меня:

— Ну как, старпом? Я ведь говорил, что знаю все их коды, а ты сомневался…

Вскоре нас стал запрашивать второй немецкий пост, Ашурко по команде Лунина ответил буквами "ЛЖ" и пост ответил "Понято". Я только дивился точности психологического расчета Лунина.

Огромная советская лодка с включенными ходовыми огнями полным ходом шла по тщательно охраняемому немцами фиорду, насквозь контролируемому постами наблюдения, и в ответ на запросы постов отвечала (на русском языке!) какой-то белибердой!

Хваленая немецкая пунктуальность и строгость в дисциплине и несении службы трещали по всем швам.

На запрос третьего поста, который находился на высоком мысу у входа в базу Воген, Лунин приказал ответить буквами "ХГ" и пост ответил, что нас "понял правильно". Подойдя к входу в базу, мы обнаружили большое количество катеров и плавбазу, тесно стоявших у причала. Торпедные аппараты были давно готовы и по команде Лунина четыре торпеды пошли в самую гущу кораблей. Поскольку стрельба шла, что называется, в упор, через 15 секунд раздались сильнейшие взрывы, а через 5 минут растерявшиеся нем-

 цы, решив, что это налет нашей авиации, открыли беспорядочный зенитный огонь. К этому времени мы, выключив ходовые огни, уже ушли на середину фиорда, где была большая зыбь. Волны заливали артрасчет, особенно у носовой пушки, и я попросил у Лунина разрешения убрать внутрь лодки артрасчет носового орудия. Их было шесть человек и, поскольку они ушли с палубы, мы в случае необходимости могли бы быстрее погрузиться.

Внезапно мы увидели по нашему курсу ПЛ — "малютку", шедшую без огней. Лунин хотел повернуть нашу лодку так, чтобы обстрелять "малютку" из кормового орудия (артрасчет носовой пушки уже ушел вниз), но я посоветовал командиру протаранить ее. Однако "малютка" успела погрузиться перед нашим носом и мы полным ходом промчались над ней.

Когда лодка подошла к границе минного заграждения у входа в фиорд, Лунин спросил штурмана Мишу Леошко:

— Как вода?

— Полный прилив, товарищ командир, вода стоит высоко, — ответил Миша.

— Курс норд, полный вперед! — скомандовал Лунин и лодка, "перепрыгнув" через минное заграждение, находившееся под нами на глубине 6-8 м, помчалась в открытое море. На мостик поднялся замполит Сергей Лысов. "Команда ликует, замечательный боевой успех", — сказал он. И это действительно было так…

А лодка, словно воодушевленная нашей победой, мчалась на норд полным ходом 22 узла, гремя дизелями и раскидывая по сторонам волны, и прямо по ее курсу на немыслимой высоте где-то над Северным полюсом бесшумно полыхало огромное северное сияние.

Форсировав минное поле, лодка ушла от берега и погрузилась для перезарядки торпедных аппаратов. Вскоре в отсеках стали слышны взрывы глубинных бомб. Бомбили ожесточенно — взрывы следовали один за другим через 5-10 с. Видимо, немцы опомнились и начали поиск нашей лодки. Бомбежка продолжалась до утра, затем все затихло. Лодка пролежа-