Как только Джасинда двинулась дальше, взволнованные куры бросились от нее врассыпную. Она остановилась около ряда ящиков и заглянула в один из них. Дно ящика закрывала солома, а в центре лежали два яйца.

Джасинда осторожно взяла их и положила на дно корзины, затем подошла к другому ящику. Вскоре она убедилась, что собирать яйца довольно просто, и стала гордиться своим умением, пока не подошла к гнезду с сидящей в нем курицей. Угрожающе кудахтая, курица взъерошила перья и смотрела явно недоброжелательно.

Подошел Эрик и беспечно посоветовал:

— Просто подсунь руку под нее.

Она взглянула на него с изумлением.

— Ты сумасшедший?

Вместо ответа он сунул руку под курицу и в один момент достал три яйца. Курица посмотрела на пустое гнездо и жалобно закудахтала.

— Я пойду доить коров. Приходи в сарай после того, как закончишь здесь.

Озадаченно качая головой, она направилась к следующему гнезду. Спустя десять минут она до краев наполнила корзину яйцами, вымазав подошвы туфель менее желаемым продуктом. Эрик одобрительно улыбнулся ей, когда Джасинда вошла в хлев.

— Заходи, давай закончим доить коров, — сказал он.

— Я лучше посмотрю, спасибо. Для меня достаточно общения с курами, — скромно отказалась она.

Джасинда наблюдала, как Эрик сел на низкий табурет рядом с коричневой с белыми пятнами коровой и начал доить. Вблизи коровы казались очень большими, намного массивнее, чем она ожидала, и Джасинда старалась держаться на безопасном расстоянии от них.

— Ты научился этому, когда был еще подростком? — с любопытством спросила она.

— Конечно, — улыбнулся Эрик.

Сидя на копне сена, она наблюдала за проворными пальцами Эрика. Ее первое впечатление о нем хорошо соответствовало этому моменту. Однако после той первой встречи ей пришлось распознать в нем довольно сложную личность — он был одаренным изобретателем в области электротехники, большим ценителем и знатоком природы и чувственным и умелым любовником. То, что она увидела сейчас в хлеву, высветило для нее еще одну грань его способностей.

Эрик встал и подхватил табуретку.

— Готово?

— Да. Посмотри на свои ноги, — предупредил он Джасинду…

Убрав молоко и яйца в холодильник, они вернулись к машине. Эрик повез ее по узкой дороге, а на перекрестке с главной дорогой повернул налево, в сторону, противоположную от каменоломни. Джасинда с любопытством смотрела вокруг.

— Разве эта дорога ведет в каменоломню? — спросила она.

— Нет. Но я решил, что моя работа может подождать. Я хочу провести весь день с тобой наедине.

Она уловила легкие сентиментальные нотки в его голосе. Он улыбнулся ей и сделал еще один поворот на незнакомую доселе дорогу. Джасинда улыбнулась ему в ответ.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Я покажу тебе арканзасский вариант Сотби. Ты когда-нибудь была на аукционе? — улыбнулся Эрик.

— Нет.

— Тебе понравится.

Описав широкую дугу, они переехали шаткий мост и повернули на узкую дорогу. Он поставил машину в конце шеренги автомобилей, протянувшейся от белого, обитого досками дома.

Когда они подошли к дому, аукцион уже начался. Двор за домом был заполнен людьми, мебелью, выставленной на продажу, молочными бидонами и тысячью других разнообразных предметов домашнего и фермерского хозяйства.

— Здесь когда-то жила старая миссис Рейнгард, — объяснил Эрик шепотом, склонившись к ее уху. — Ей было почти сто лет, когда она умерла.

Они стояли в задних рядах толпы. На импровизированной платформе аукционист в халате что-то кричал и похлопывал по ветхому креслу-качалке, которое предательски накренилось в одну сторону.

— Настоящее кресло-качалка! Таких больше не делают! — кричал он.

— Хорошая вещь, — кто-то согласился в первых рядах.

— Я правильно слышу? Два? Два доллара, я даю два доллара, кто больше? Три, три доллара, кто больше?..

Аукционист снял шляпу и, быстро двигаясь и действуя жестами, показывал во все концы двора. В результате всех этих действий он продал кресло за сто пятьдесят долларов.

— Я не могу в это поверить, — прошептала Джасинда.

Пока готовили другой предмет для продажи, она стала разглядывать людей вокруг себя. Джасинда увидела пару лиц, которые запомнила на ярмарке. Даже люди, которых она никогда не встречала ранее, казались ей хорошо знакомыми. Пожилые мужчины и женщины вели себя стоически, и она узнавала в них типичных арканзасцев, молодые же выглядели более решительно и задорно. Джасинда улыбнулась, глядя на обветренного, словно вырезанного ножом из дерева, пожилого мужчину, который стоял, прислонившись к такому же старому и подвергшемуся длительному атмосферному воздействию дому.

Посмотрев вперед, она увидела груду вещей, ожидающих своей очереди быть выставленными на аукцион. Прекрасное, овальное зеркало привлекло ее внимание. Слегка подтолкнув Эрика, она указала на него.

— Мне нравится это зеркало, — сказала она.

— Прекрасное, — согласился Эрик.

— А этот старый дородный сундук рядом с ним? Ты видишь его?

Джасинда показала на деревянный сундук с выгнутой крышкой.

— А разве не очарователен этот настоящий кукольный домик?..

— Продано леди в заднем ряду, — закончил аукционист свою шумную болтовню.

Эрик хлопнул рукой по плечу Джасинды.

— Поздравляю! — смешливость заплясала в его карих глазах.

— Что? — она непонимающе взглянула на него.

— Ты только что купила весь этот хлам.

— Я ничего не покупала, — возмутилась Джасинда.

— О да. Ты не покупала. Каждый раз, когда ты показывала на то, что тебе нравится, аукционист воспринимал это как твою заявку. — Эрик до упаду смеялся.

— Но я не делала никаких заявок! — запаниковала Джасинда.

— Боюсь, что делала. И ты сделала изрядные покупки, — сказал он ободряюще. — Особенно ценно чучело опоссума, которому, кажется, столько же лет, сколько и мне. К тому же оно побито молью.

Ее серые глаза были полны упрека.

— Тебе следовало бы предупредить меня о том, что он считает, что я делаю заявки, — почти рыдала Джасинда.

Эрик оставался совершенно невозмутим. Гордо подняв голову, она отвернулась от него. В конце концов, любопытство взяло верх, и она обернулась, чтобы спросить.

— Сколько я должна заплатить?

— Тридцать пять долларов, — ответили ей.

Джасинда возмущенно уставилась на него.

— И ты позволишь мне заплатить тридцать пять долларов за это старое барахло?

— Я думал, что ты непременно хочешь это приобрести, — простодушно ответил Эрик.

— Давай сбежим отсюда? — предложила Джасинда.

— Я с нетерпением жду этого, — нежно улыбнулся Эрик.

Джасинда была бы более чем рада провести все выходные дни наедине с Эриком, раз судьба предоставила ей такую возможность, однако на вторую половину воскресенья у нее было назначено другое мероприятие. Так как Мейзи была уверена, что Джасинда редко встречается с местными жителями, она пригласила ее посетить их швейный кружок.

— Но я едва ли сумею вдеть нитку в иголку, — запротестовала Джасинда.

Мейзи рассмеялась.

— Дорогая, эти женщины не занимаются шитьем серьезно. Они просто не хотят все время сидеть дома и поэтому объединяются в группы по интересам. Ты получишь большое удовольствие.

«Я получила бы больше удовольствия, проводя время с Эриком», — размышляла Джасинда, когда Мейзи заехала за ней в воскресенье после ленча. Джасинда была одета в матросского типа блузку и брюки цвета морской волны, на которые она в последний момент сменила голубые широкие блестящие спортивные брюки со штрипками. Она еще не встречала никого, кто отважился бы носить подобные спортивные штаны в Арканзасе, и не решилась шокировать провинциальное женское общество.

— Мы едем к Кэрри. Она живет недалеко отсюда, — сказала Мейзи, когда они уже мчались по извилистой улице.

— А много женщин будет там? — спросила Джасинда.