Она кротко уступила ему, прижавшись теснее и отвечая на его долгий поцелуй. Они оба задохнулись от этого жаркого лобзания, и он поднял голову.

— Давай вернемся домой, — произнес Эрик.

Он помог ей подняться. Не спеша отряхнул песок с ее спины. Затем его руки опустились чуть ниже, и он, поглаживая ее чувственные и нежные выпуклости, сказал:

— Очень даже ничего для городской женщины.

Она наигранно высокомерно фыркнула.

Взявшись за руки, они пошли назад. Подойдя к дому, они вместе поднялись по деревянным ступеням, и он сразу же увлек ее в спальню.

— Ты сексуальный маньяк, — пробормотала Джасинда, когда Эрик лег рядом с ней.

— Есть возражения?

— Нет. Просто я поделилась своими впечатлениями.

Он медленно раздел ее, как если бы она оказалась неожиданным подарком, распаковывая который он только растягивал удовольствие. Когда она была полностью раздета, поток поцелуев обрушился на ее обнаженное тело. Закрыв глаза, она запустила пальцы в его волосы.

Она вновь ощутила быстрое возбуждение и острое завершение, которые познала прошлой ночью. Только на этот раз все показалось еще приятнее, так как было уже знакомо. Потом они долго лежали, заключив друг друга в объятия.

В воскресенье вечером Джасинда возвращалась домой. Всю обратную дорогу она смеялась без всякой на то причины. И это мешало сосредоточиться на управлении автомобилем. Что-то сказанное Эриком неожиданно всплывало в памяти, и она снова смеялась. Она чувствовала, что ее от восторга просто разорвет на части, если она будет одна носить этот великий секрет в себе, а не поговорит с кем-нибудь и не расскажет об изумительном времени, проведенном с Эриком. Ее разбирало позвонить каждому из своих друзей в Нью-Йорке, она хотела позвонить сестре Лиз, она хотела взобраться на крышу дома, в котором жила, и крикнуть на весь мир, как ей хорошо. Но когда Джасинда наконец подняла телефонную трубку и набрала номер, то это был номер телефона ее родителей.

— Привет, мам, это Джасинда, — произнесла она, едва сдерживая восторг.

— Здравствуй, дорогая! Генри, это Джасинда. Подойди к другому аппарату.

Отец поднял трубку минуту спустя.

— Привет, детка! Как дела?

— Просто прекрасно. А на самом деле вообще сказочно! Я встретила потрясающего мужчину и…

— Да, ты говорила нам, — прервала ее мать, — Филип. Хорошее имя. И это прекрасно, что он может получить место в Колумбии.

Джасинда подхватила телефонный аппарат и, таская его за собой, стала расхаживать по гостиной, слишком возбужденная, чтобы сидеть на одном месте.

— Это другой мужчина. Он из Арканзаса.

— Чем он занимается? — спросил отец.

— Он управляет каменоломней, — ответила она, горя желанием говорить о более волнующих ее в данный момент вещах, таких, как непреодолимое очарование и сильная личность Эрика.

— Он горный инженер? — продолжал расспрашивать отец.

— Нет.

— Геолог?

— Генри, — вставила ее мать, — дай девочке возможность самой рассказать нам о нем.

— У него нет степени, отец. Он даже не закончил средней школы.

Но теперь это не имело для нее никакого значения. Главным было лишь то, что общение с ним было подобно сбывшейся мечте.

Наступило молчание, которое прервала мать.

— Хорошо, я уверена, что он очень славный…

— Это довольно необычно для девушки со степенью встречаться с исключенным из средней школы тупицей, не так ли? — прервал ее отец.

— Генри… — произнесла его жена с упреком.

Но он не обратил на это никакого внимания.

— Я не хочу вмешиваться, Джасинда, но я удивлен.

— Он достаточно интеллигентен, и у нас все хорошо, — пыталась разубедить отца Джасинда.

Она вдруг почувствовала, что защищается, но ей не хотелось вести себя подобным образом. Все, чего она хотела от родителей, это чтобы они поняли, как опьяняюще действовал на нее Эрик.

— Я уверена, что это так, — лояльно согласилась ее мать. — И она достаточно взрослая, чтобы самой устроить свою жизнь, — многозначительно добавила она специально для мужа.

— Я не пытаюсь диктовать ей, как жить, — проворчал он. — Неужели отец не может задать собственной дочери несколько невинных вопросов? Просто мне кажется немного странным этот парень, с которым она встречается, вот и все.

— Погода у нас здесь великолепная, дорогая, — весело заметила ее мать.

Но отец не мог остановиться:

— К тому же я помню, как она страдала из-за Тони. Я не хочу еще раз видеть это и узнать, что она опять спуталась с неподходящим парнем.

— У нас здесь тоже хорошая погода, мама, — пыталась перевести разговор на другую тему Джасинда.

Но было невозможно проигнорировать слова отца.

— А что с тем другим парнем, Филипом? Ты еще встречаешься с ним? — снова спросил он.

— Да, папа.

— Хорошо. Я просто думаю, что, может быть, у тебя больше общего с ним.

Ее мать вмешалась снова:

— Лиз ушла всего несколько минут назад. Она возвращается в наш город, так что вы, девочки, сможете видеть друг друга чаще, когда ты вернешься назад.

— Это будет чудесно, — рассеянно сказала Джасинда.

Она пожалела, что рассказала им об Эрике. Вопросы отца были именно теми, которых она пыталась избежать. Все мысли о различиях между ними, которые она пыталась выкинуть из головы, снова вернули ее к действительности.

В эту ночь Джасинда долго не могла заснуть. А когда, наконец, забылась, ее сны были наполнены тягостными воспоминаниями о Тони. Ей приснилась мучительная сцена, когда она сказала ему, что не может выйти за него замуж, и снова ощутила всю боль от любви к мужчине, с которым не могло быть будущего. На следующее утро Джасинда проснулась окончательно подавленной, и все мысли были сконцентрированы на неизбежной разлуке с любимым и на неопределимых барьерах, расставленных жизнью.

Если она позволит событиям развиваться в том же русле, то, возможно, ее влечение к Эрику зайдет в тупик и наконец совсем ослабеет? А что, если нет? А что, если оно станет еще сильнее? Как будет она бороться с ним, когда придет время возвращаться в Нью-Йорк? Эрик живет здесь: она не могла представить его в городе, да еще в том, в котором сосредоточен ее мир. Выходные дни были сказочными, но ее отношения с Эриком не могли продолжаться. И лучше положить им конец прежде, чем они станут еще более серьезными. Как бы то ни было, она должна найти причину, чтобы перестать встречаться с ним.

В понедельник рано утром Эрик стоял возле своего дома, пристально вглядываясь вдаль на холмы. Легкая улыбка заиграла на его лице, когда он вспомнил, как очарована была Джасинда пещерой. Это пробуждало в нем желание показать ей другие малоизвестные места Озаркса. И он радовался, что для этого будет достаточно времени.

Впечатления от общения с Джасиндой, открывшейся ему с другой стороны, были подобны впечатлениям от наблюдения за распускавшимся подсолнухом, поворачивающим свою голову к солнцу. Она больше не похожа на ту строгую и недоступную женщину, которую он встретил в первый раз. Какой бы ни была ее сдержанность по отношению к нему вначале, она, очевидно, преодолела ее.

Он радовался этому. Чем больше был он в обществе Джасинды, тем больше она ему нравилась. И он хотел узнать ее еще лучше. И хотел, чтобы и она тоже поняла его.

Этим же утром Джасинда рассеянно смотрела в записную книжку, когда Лэнн вошел в ее офис. Он остановился перед ее письменным столом и дотронулся пухлыми пальцами до бронзового пресс-папье.

— Ты будешь занята в пятницу вечером? — спросил он.

— Ничего особенного, — она улыбнулась. — Еще одна школьная ярмарка?

— Нет, это вечер встречи людей, которые проводили самую первую ярмарку. Мейзи устраивает его. Это будет скромный ужин, а заодно и свидание, — он нахмурил брови, сделавшись похожим на какого-то политического деятеля. — Мейзи приглашает тебя не одну. Она имеет в виду некоего высокого мужчину, который управляет каменоломней и который останется неизвестным. Его инициалы «Э.Ф.», — внезапно сказал он.