Директория столкнулась и с проблемой, порожденной принятием Гражданской конституции духовенства.

«Даже если одного только знания человеческого сердца было бы недостаточно для понимания того, что основная масса людей нуждается в вере, в отправлении культа и в священниках, общение в ходе инспекционной поездки с жителями деревень, в первую очередь тех, что находятся вдали от Парижа, утвердило бы меня в этой мысли», — писал Фуркруа.

Провал затеи с десятидневными и теофилантропическими богослужениями, на который указывали все отчеты, является, по сути, поражением попытавшейся навязать их Директории.

Духовный кризис отражает кризис экономический. Нажак указывает на катастрофическое состояние лионской шелкоткацкой промышленности, насчитывая в ней на четыре тысячи триста тридцать пять рабочих мест меньше, чем в 1788 году. Ответы префекта департамента Сена Фрошо на анкету, распространенную Лакюэ, проникнуты пессимизмом: «За время Революции состояние парижских мануфактур резко ухудшилось. С одной стороны, неповиновение рабочих, война, застой в торговле, сокращение финансовых поступлений, банкротства и т. п. вынуждали предпринимателей идти на свертывание производства. С другой — ассигнаты, которые они получали вместо платежей, исчерпали все их сбережения, истощили запасы, заставили многих взять ссуду под грабительские проценты, ежедневно поглощавшие большую часть их прибыли».

Из-за неудовлетворительного состояния каналов в департаменте Нор окрестности Рошфора настолько заболотились, что жители порта вынуждены были покинуть свои дома. Значительный ущерб понесла служба общественных работ. Оценивая состояние торговли в Марселе, Франсе де Нант пишет: «За все последние месяцы IX года объем импорта и экспорта едва достигал двухнедельной нормы мирного времени». Нищета принимает порой масштабы, от которых страдает уже не только простой народ. Франсе де Нант сообщает о голодной смерти двух находившихся на государственной службе инженеров. О положении рантье не приходится и говорить.

Словом, по прочтении этих отчетов вырисовывается весьма безрадостный итог правления Директории. Но не был ли этот пассив искусственно преувеличен? Справедливо ли взваливать на Директорию ошибки, допущенные ее предшественниками?

Знакомясь с результатами опроса IX года, нельзя не учитывать негативного отношения к Революции многих государственных советников. Кроме того, «Положение Франции к концу VIII года» Александра д'Отрива и множество других подобных ей скороспелых брошюр свидетельствуют, что задолго до возникновения наполеоновской легенды сторонники Бонапарта были заинтересованы в очернении Директории ради оправдания военного переворота. Разумеется, эпоха, предшествовавшая Консульству, не лучшая страница французской истории, но почему-то сами собой отошли в тень победы Мас-сена над русскими в Цюрихе и Брюна над англо-русским десантом в Бергене (Голландия). А ведь эти победы, одержанные в сентябре 1799 года, отодвинули опасность внешней агрессии. Канула в Лету инициатива Рамеля, создавшего налоговую администрацию, которая лишила законодательный корпус права назначать и взимать налоги. Не получила должной оценки политика, проводимая в сфере народного образования министром, а затем директором департамента внутренних дел Франсуа де Нешато, увеличившего количество школ гражданских инженеров и планировавшего учредить студенческие стипендии. Не меньшего внимания заслуживает и его экономическая деятельность. «Народ поддержит лишь процветающий режим», — заявил он. Задолго до наполеоновской блокады Франсуа де Нешато попытался обеспечить гегемонию Франции на континенте. Он поощрял коммерческие договоры, способствующие развитию промышленности, прокладывал торговые пути через Альпы и устанавливал жесткие таможенные барьеры для направляемых в Европу английских товаров. 4 фримера VI года был учрежден коммерческий банк, число акционеров которого увеличилось к концу 1798 года с 12 до 100 человек.

Дабы успешно завершить начатые преобразования, министр внутренних дел возродит существовавшую при старом режиме практику всеобщей переписи. Так, перепись промышленных предприятий включала в себя не только сведения о состоянии производства, но и о количестве рабочих на каждой фабрике, уровне технической оснащенности, конкурентоспособности производимой продукции, а также рынках сбыта. Правительственный циркуляр от 27 фрюктидора VI года объявил о проведении статистического учета всех департаментов. Началась охватившая все кантоны перепись «населения, а также домашнего скота и птицы». Франсуа де Нешато планировал создание таблицы плотности населения по кантонам с обоснованием причин ее увеличения или уменьшения.

Политика Директории во многом предвосхитила деятельность Консульства. Между тем традиционная историография усматривала в этом периоде лишь политическую нестабильность режима, подвергавшегося непрерывному давлению со стороны левой и правой оппозиции: якобинской и роялистской. Череда государственных переворотов и неуверенность в завтрашнем дне, порождаемая непрекращающейся гражданской войной, отодвинули на второй план успехи во внутренней и внешней политике, которыми Консульство сумело воспользоваться в своих интересах.

Недавние исторические исследования показали: Директории не повезло в том смысле, что период ее правления совпал с затянувшейся экономической депрессией, продолжавшейся с 1796 по 1801 год. На ее долю выпала неблагодарная миссия ликвидации последствий финансовой политики революционных правительств. Безудержная эмиссия привела к тому, что в 1796 году затраты на печатание ассигнаций превысили стоимость самих бумажных денег. Деление на мандатные территории подстегнуло инфляцию, а его отмена привела к снижению товарооборота: даже в условиях превышения предложения над спросом деньги продолжали куда-то уплывать. Ажио составляло от 1 до 3 процентов ежемесячно. Свертывание кредитования и сокращение массы металлических денег привели к дефляции. Вслед за обогатившим крестьян вздорожанием сельскохозяйственной продукции произошло общее падение цен на продовольственные товары, усугубленное несколькими урожайными годами. Цена гектолитра пшеницы снизилась с 19,48 до 16,20 франка. Неизбежным следствием обвала производства явилось падение покупательной способности села, от которого пострадали торговля и промышленность в условиях сокращения европейских рынков сбыта и ухудшения отношений с Турцией в результате военной экспедиции в Египет. Дефляция негативно отразилась на уровне заработной платы и повлекла за собой безработицу, не позволившую городским рабочим в полной мере воспользоваться удешевлением хлеба. Словом, застой в ведущих отраслях текстильной промышленности на севере и западе страны, катастрофическое положение на шелкоткацких предприятиях Лиона, торговый кризис в Париже.

Не в лучшем положении оказались и портовые города. Марсель переживал спад торговли с Левантом по уже изложенным причинам. Замерла жизнь в Бордо, которому до сих пор удавалось держаться на плаву благодаря кораблям из Америки, загружавшимся вином в обход запрета, введенного Директорией 29 нивоза VI года. Удручающее зрелище являл собою Нант. Судьба не пощадила даже Тулон со всеми его арсеналами. «Торговая газета» Бордо опубликовала перечень несчастий, обрушившихся на «главные портовые города»: нехватка наличных денег, банкротства, ущерб, нанесенный торговле английским военно-морским флотом.

В последние годы правления Директории снижение жизненного уровня, затронувшее все слои населения, сводит на нет усилия по стабилизации экономики, предпринятые Франсуа де Нешато.

Лишь преодоление хаоса (первые результаты дают о себе знать начиная с 1801 года) и эффектный выход из непродолжительного кризиса 1802 года позволили уверовать в осуществленное Первым Консулом сказочное возрождение Франции. Не подлежит сомнению, что Бонапарт смог создать атмосферу доверия, необходимую для возобновления деловой активности, снискав расположение буржуазии, без участия которой в 1799 году ничего нельзя было бы сделать, ибо в ее руках находились все необходимые для этого материальные и интеллектуальные ресурсы. Благодаря авторитету, завоеванному у нее новым главой правительства, стали возможны многие достижения последних двух лет: стабилизация финансовой системы, выплата ренты наличными, умиротворение Вандеи, восстановление порядка в стране, примирение с Римом, прекращение войны не только на суше, но и на море. Моле скажет Токвилю: «Признаться, я был поражен тем, как быстро восстановилась власть в стране. Мне казалось, что все безнадежно развалилось. Я не представлял себе, чтобы можно было хоть что-нибудь поправить». И добавит: «Моя молодость не позволила мне воспользоваться возможностями, предоставляемыми тогдашним обществом для подобных преобразований, это было моим крупным упущением». «Чудо, совершенное Консульством», было бы невозможно без поддержки нотаблей и среднего класса. Тот же Токвиль замечает: «Придя к власти, Бонапарт вводит дополнительный налог в двадцать пять сантимов, и все молчат. Народ не восстает: преобразования Первого Консула пользуются поддержкой. В 1848 году временное правительство пойдет на ту же меру и будет предано анафеме. Первый Консул совершал такую революцию, какой хотели все, временное правительство — такую, какой не хотел никто».