Это может показаться слишком простым, но действительно выходило, что в слабых, малочисленных семьях и соответственно в гнёздах на сильно затененных участках крылатые вырастают, как правило, самцами и, наоборот, в сильных, густо населенных семьях, в хорошо прогреваемых гнёздах они оказываются в массе самками.

Если своевременно подсилить слабое гнездо или проредить, высветлить лес на участках, где расположен муравейник, дававший одних лишь самцов, то состав крылатых в муравейнике изменится: резко возрастет количество самок. Наоборот, стоит хотя бы сырым зеленым лапником погуще затенить купол муравейника, который давал только крылатых самок, и отсюда станут при следующем роении вылетать в основном самцы.

Похоже, что при относительно пониженной температуре, в более прохладных, сильно затененных гнёздах или в слабосильных малочисленных семьях прогревание массы муравейника ранней весной задерживается. Холод же парализует в самках — матерях гнёзд мышечные устройства, регулирующие оплодотворение откладываемых яиц, а неоплодотворенные яйца, развиваясь, дают, как известно, самцов. Критический температурный порог находится, по Гэсвальду, где-то около 19° выше нуля. Не исключено, впрочем, что имеет значение также качество весеннего света, какие-то не выявленные пока его особенности.

Так или иначе, теперь удается получать нужное число крылатых самок и самцов поликтена. Опустим для краткости рассказ о том, как было подобрано в опытах наиболее выгодное для продолжения рода количественное соотношение полов у поликтена. Это тоже далось непросто. Кстати сказать, здесь то и выяснилось, что поликтена определенно склоняются к многоженству, хотя гарем самца существует не более нескольких часов, так как супругу не дано пережить его торжество и он неизбежно погибает, оставив сразу несколько вдов…

Из ловушек, снимаемых с колпаков над мужскими и женскими гнездами, нужное количество крылатых ссыпают в сплошь обтянутые марлей клетки — террариумы. Станут ли поликтена совершать здесь брачные полёты?

Да! Стали! Однако не сразу, а лишь после сотен неудачных проб, подсказавших, что воздух в террариуме должен быть влажен; сухости в нагретых солнцем клетках крылатые не переносят. Ведь и в природе брачные полеты муравьёв совершаются обычно вскоре после дождей…

В террариумах сухость воздуха устраняют просто: обильно поливают дно клетки, выстланное плитками торфа и присыпанное мульчой из хвои.

Это выстрел сразу по двум мишеням, и выстрел с двумя попаданиями. Освещаемые специальными лампами тысячи поликтена совершают в террариуме свои полеты. Тела самцов, погибших после спаривания, сплошным слоем лежат на дне клетки. Самок тоже собирать не приходится: оплодотворенные, они сбрасывают крылья, приобретают резко выраженное отвращение к свету, начинают настойчиво искать темноты и сами уходят в пристроенные к основанию террариума темные колбы. Время от времени полные молодых самок колбы опорожняют в специальные ванночки. Отсюда с помощью простеньких наконечников, одетых на шланги электрососов, самок собирают по двести штук в один патрон и закрывают его сетчатой пробкой, хорошо пропускающей воздух.

Каждый такой патрон с двумястами оплодотворённых самок — это живой, всхожий зародыш семьи. Однако если его бросить куда и как попало, он погибнет. Подобно кедровому ореху, который быстрее прорастает на сгнившем кедровом пне, молодым самкам поликтена, чтобы начать откладывать яйца, требуется живое гнездо, живой муравейник поликтена с обитающими в нём рабочими и молодью.

И сколько же их нужно, чтоб самки могли начать откладывать яйца? Щепотка? Пригоршня? Ведро?

Прямые опыты звено за звеном проверяют разные предположения. Оказывается, самый высокий коэффициент размножения муравейников поликтена достигается, если содержимое патрона с двумястами самок соединить сначала примерно с пятьюстами рабочих, взятых из одной семьи, назавтра досыпать к ним оттуда ещё с тысячу рабочих, через день ещё тысячу, а на четвертый день всю массу насекомых высыпать на купол отводка.

Такой отводок — двести литров массы одного муравейника с его обитателями — скорее и вернее всего превратится в полноценное гнездо.

Скорее всего — не значит ни через месяц, ни через год. Требуется по крайней мере лет пять, чтобы муравейник достаточно разросся. Когда он увеличится в объёме и в численности населения в семь-восемь раз, его можно будет, в свою очередь, использовать для создания новых отводков.

Здесь всё пересказывается предельно коротко и сухо, совсем, как в инструкции, а такая скороговорка не может даже и представления дать о том, сколько проб и ошибок, сколько работы мысли и рук скрывает каждый пункт рекомендации, почему он сформулирован именно так, а не иначе.

Наконец опытам придали более широкий размах, и в первый же год количество муравьиных гнёзд на участке было увеличено в пятнадцать раз. Сейчас искусственные муравейники исчисляются уже многими тысячами, а число подсаженных в отводки оплодотворённых самок давно определяется семизначными числами.

Сеть муравейников закладывают на лесных участках в шахматном порядке — гнездо от гнезда на расстоянии пятидесяти метров. Так вся площадь полнее всего охватывается фуражирами. Если места для будущих муравейников выбраны удачно, отводки образуют на участке сплошную ковровую сеть, надежно предотвращающую опасные взрывы размножения лесных вредителей.

Зеленеющие кварталы могучих лесов и горы деловой древесины, отвоеванной у природы безвредным и дешевым способом, несет с собой эта новая, маленькая и, право же, изящная победа науки.

Пора, вернувшись к рассказу об отношениях между муравьями и тлями, напомнить, что не все в этой миниатюрной пасторали так просто, как выглядит. В этом не остаётся никаких сомнений после того, как на листьях деревьев и кустарников, умытых сладкой падевой росой, поселяется сажистый грибок.

Чёрная плесень быстро проникает в молодые зеленые ткани, разрушает хлорофилловые зерна, выводит из строя устьица, регулирующие у растений испарение влаги. Если листья или хвоя сильно поражены грибком, то это влечет целый ряд неприятных последствий. Мы выделим здесь одно: давление питательных растворов в ситовидных трубках настолько снижается, что сосательные устройства хоботков полностью отказывают, насекомые становятся не в силах извлекать корм из растений, и вся пастораль расстраивается.

Выходит, уже известные нам замечания Ч. Дарвина и И. Мичурина о том, что муравьи оказывают тлям существенную услугу, предоставляя им лучшее пастбище и собирая их липкие выделения, открывали перед нами одну, так сказать, муравьино-тлиную грань явления. На деле же здесь существуют необходимые связи также между тлями и растением и между растением и муравьями. В итоге, оказывается, не только тли нужны муравьям, но и муравьи — тлям, так как опекающие тлей муравьи выручают растения, служат для них, так сказать, живой падеотводной системой. Важность этой системы в том, что уносимая муравьями липкая масса, в которой могли бы вязнуть и тонуть тли, при определенных условиях становится питательной средой для сажистых грибков, угрожающих если и не существованию, то, во всяком случае, здоровью растений.

Итак, обитатели муравейников не только выводят тлей, но следят также за состоянием их пастбища, оберегают его, в некотором смысле мелиорируют, не дают засоряться, поддерживают продуктивность! Что бы обо всем этом сказал достопочтенный сэр Джон Леббок, которого так изумляла дальновидность и «предусмотрительность» муравьёв, прячущих в своих гнёздах яйца тлей.

Но это уже общепризнанно: чем глубже познает человеческая мысль жизнь природы, тем больше новых и новых чудес и загадок в ней открывается.

Вот, к примеру, имеющая непосредственное отношение к некоторым видам Формика одна только страничка из естественной истории ленточных червей, именуемых цестодами. Десятки заболеваний, в том числе смертельных, вызывают многие из этих червей у домашних и диких птиц, у зверей и сельскохозяйственных животных, иногда и у человека…