Листья дерева, торжественно именуемого Гумбольдтия лаврифолия (оно растет на о. Шри-Ланка), буквально покрыты внецветковыми нектарниками, и на побегах его есть множество участков с тонкими стенками. Без труда прогрызая их, муравьи открывают себе путь в полые междоузлия и там поселяются. Следовательно, как и на шиповатой акации, они находят здесь для себя и корм, и кров.

Но союз с растениями может заключаться и ради одного только крова.

Вот Цекропиа имбауба… Их светлая кора, крупные, лапчатые, белые снизу листья запоминаются всем, кто бывал в тропических лесах южного полушария. В описаниях Цекропиа не всегда упоминается, однако, маленькая анатомическая подробность: междоузлие молодого полого стебля растения недалеко от края верхней части имеет вмятину, под которой стенки утончены. Как раз в этом месте прогрызают себе ход в полость стебля муравьи.

Получается, что молодые, сочные и, следовательно, всего более привлекательные для вредителей побеги и верхушки заселяют муравьи, отпугивающие этих насекомых. Ту же службу несут и плоскоголовые муравьи, живущие под корой или под листьями лазящих растений — обитатели стеблевых или листовых вздутий, клубней.

Но возвратимся к мирмекохорам.

Способ, каким распространяются семена растения, зависит и от высоты самого растения. Наиболее высокоствольные и высокостебельные древесные породы бросают свои семена в прямом смысле слова на ветер (это анемохоры). Среди деревьев среднего яруса и кустарников много таких, чьи плоды поедаются птицами или животными и разносятся в их желудках или просто приклеиваются, прицепляются к их телу. Самый нижний ярус, особенно в теневой зоне, где насекомых меньше, — это часто зона растений, которые расселяются при помощи муравьёв. Они рассеивают семена вдоль дорог, ведущих к муравейникам, и вокруг самих гнезд. В мусоре, выкинутом муравьями из гнезд, сплошь и рядом можно видеть семена. В радиусе около метра вокруг сравнительно небольшого гнезда черных Лазиусов были подобраны 20 семян чистотела, около 300 семян фиалки, свыше 600 семян вероники — все с объеденными присеменниками. После посева эти семена нормально взошли, а всходы нормально развивались, лишний раз подтверждая, что присеменник в этих случаях и есть червяк, на которого клюют муравьи, и приманка, служащая распространению мирмекохоров.

Впрочем, есть немало растений, привлекающих муравьёв и без присеменников или причерешковых, или прилистниковых телец. Муравьи могут потреблять не только особые наросты, но и самые зерновки и семянки. Недаром говорится, что муравейники бывают полны горохом пополам с чертополохом.

Обитателям средних широт трудно себе представить, сколько зерна могут стаскивать в свои гнезда эти муравьи-южане. Но и в умеренном поясе такая деятельность муравьёв весьма ощутима. В начале XX века молодой агроном Н. А. Димо, впоследствии один из заслуженных деятелей русской агрономии, обнаружил, что в районах левобережного Заволжья муравьи Мессор структор сносили в свои склады иногда до 55 килограммов зерна с гектара, то есть чуть не десятую часть урожая, который собирали тогда крестьяне.

А муравьи-жнецы, обитающие в Африке, приносят ещё больший ущерб: они не только собирают спелое зерно с растений, но и систематически выкапывают из почвы семена.

Впрочем, время от времени такое случается и у нас. Когда вблизи Еревана начато было строительство агробиологической экспериментальной базы, все, что растениеводы высевали на своих опытных делянках за день, муравьи уносили в течение ночи. Они действовали с методичностью, способной привести в отчаяние. На опустошенном поле оставались лишь столбики с этикетками, где были указаны номер делянки, наименование сорта, дата посева. Чтобы покончить с этим наказанием, пришлось уничтожить не только ближние, но и дальние муравейники.

Жнецы весьма ловко и умело выбирают невзошедшие семена. В пустынных и вообще засушливых районах даже растения-эфемеры плодоносят нерегулярно. И жнецы в неурожайные годы поддерживают своё существование, собирая лежащие в почве невзошедшие семена. Исследователями установлено, что в Сонорской пустыне в долине Кочелла (штат Калифорния, США) муравьи-жнецы Веромессор в благополучные годы забивают гнездовые закрома зерном эфемеров Эномера, Мальваструм, Ментцелия и не обращают внимания на семена растущих здесь же Плантаго и Пектокария. Но вот в долине наступила засуха: 12 лет подряд ничего не вызревало и даже не всходило. И те же Веромессор прекрасно собирали семена Плантаго и Пектокария, которые подолгу лежат в сухой почве и которых здесь всегда достаточно.

Как видим, в одном и том же месте одни и те же муравьи ведут себя в зависимости от условий неодинаково. Еще более отчетливо изменяются повадки в разных местностях. Обитатели глинистых оазисов пустынные Афеногастер забивают свои гнезда зерном, а на благодатных приморских лимонных террасах те же Афеногастер запасают семян — диких льнянок, вероники, дымянки — совсем немного. В умеренно теплых и относительно сырых местностях муравьи Соленопсис не столь рачительны, как в сухих и жарких.

Гнёзда жнецов окружены кратерообразными валами, каких другие муравьи не строят. Кроме земли и песка, выброшенных при сооружении гнезда, в этих валах много шелухи семян, зерновых оболочек. Вход прорыт обычно в центре чисто выполотой площадки.

К вечеру, перед заходом солнца, многие жнецы закрывают входы, заваливая их сверху мелкими камешками, а затем передними ножками забрасывают слоем песка или пыли. Утром пыль разгребают, а камешки, закрывавшие вход, уносят. Делают это запоздавшие, которые вернулись, когда входы были уже закрыты. Разумеется, ночуют они под открытым небом, вне гнезда, отчего многие становятся жертвой хищников, гибнут от холода. Зато семья почивает спокойно.

В особенно жарких районах гнездо закрывают не на ночь, а днём. И здесь оставшиеся за порогом обречены. Когда температура почвы превышает 55°, они гибнут через полминуты. Естественно, на промысел жнецы выходят лишь когда спадет жара.

Муравьи-жнецы вооружены относительно слабым жалом, однако и им они тоже пользуются. Солдат у них, как правило, нет. Некоторые, похожие на воинов Феидоле, своими сильными челюстями размалывают принесенные с поля твердые зерна. Но эти живые жернова живут только до осени, новые же выводятся с весны.

Кормовые вылазки жнецов прослежены не хуже, чем походы листорезов или марши кочевников. Сначала масса насекомых все более оживленно снует по поверхности гнезда — изнутри вскрывает новые ходы. Фуражиры растекаются в нескольких направлениях и исчезают. Затем в поле зрения в разных местах обнаруживается то муравей, несущий в челюстях зерновку падалицы, то взбирающийся по стеблю к колосу, ещё дальше — муравей уже на колосе спиливает челюстями колосок. Колосок падает, и его подбирает внизу один из свободных носильщиков, снующих здесь во всех направлениях. И вот уже стягиваются, сбегаются на дорогу грузчики, возвращающиеся к гнезду.

Собирая в пустынных районах семена саксаула, жнецы на месте сгрызают с них крылатку и оставляют её, а зерно уносят. Теперь ветер не помешает им доставить груз к цели. Чем ближе к гнезду, тем больше носильщиков на дорогах — число их с каждой минутой возрастает, они несут в челюстях кто обломок зерна, кто колосок, семянку или только пленку шелухи, а кто и просто комочек земли.

Совсем немного времени проходит после того, как первые группы сборщиков покинули муравейник, а авангарды нагруженных фуражиров уже стягиваются к входам в гнездо.

Здесь на подступах к дому суетится множество муравьёв, которые на первый взгляд просто путаются под ногами, мешают грузчикам. На деле они представляют что-то вроде живого сита, сквозь которое процеживается поток сносимого корма. Каждый приближающийся к гнезду муравей, как и его ноша, многократно ощупывается усиками сначала на дальних рубежах, а там и привратниками. Всё сомнительное задерживается, всё неприемлемое отсевается. Иные из стражей выбегают навстречу носильщикам и, то ли помогая им, то ли на ходу проверяя их ношу, вместе с потоком возвращающихся подходят к гнезду.