Это было бы достаточно неправдоподобно, даже если б речь шла о каких-нибудь воинственных муравьях-кочевниках или о свирепых охотниках, а то ведь муравьи-жнецы. О них же давно известно, что муравей этот нрава тихого, миролюбивого, питается сухими плодами и семенами разных растений, главным образом зернами злаков (Агропирум, Фестука и др.), собиранием коих заняты бывают обыкновенно большие рабочие, неутомимо таскающие их в гнездо своей медленной походкой; малые же рабочие занимаются по преимуществу воспитанием личинок…

И вот самки этих миролюбивых вегетарианцев вовсю «уписывают» часть отложенных ими яиц. И так ведут себя в зарождающемся муравейнике не только самки жнецов, но и многих других муравьёв, например листорезов, которые поедают нередко бóльшую (9/10) часть отложенных яиц.

— Это фантастическая трагедия ужасов! — воскликнул драматург, просматривая кадры киноленты, запечатлевшей описываемые события.

…Тело поднято, брюшко подогнуто вперед, голова склонилась к брюшку, из которого очень медленно выходит яйцо. Процесс длится больше минуты.

…Подхватив яйцо челюстями и передними ножками, самка поворачивает его из стороны в сторону и при этом старательно облизывает.

…Подходит к пакету яиц, долго ощупывает его усиками и кладет новое яйцо на кучку ранее сложенных.

…Поднимает весь пакет и носит его по камере минуты четыре. Потом останавливается, кладет пакет на дно камеры, подгибает брюшко и откладывает ещё яйцо, чистит его, сама чистится, обегает камеру, облизывает яйца в пакете.

…Ещё одно яйцо снесено очень быстро. На этот раз оно не положено в пакет, как предыдущие. Матка долго носит его по камере, ни разу не облизав. Бросив его, самка занялась пакетом, в котором начала облизывать яйца.

…Оставив пакет, возвращается к брошенному яйцу, схватив его, принимается высасывать, а выпив, съедает оболочку, поддерживая её ножками.

…Прошло не больше минуты, яйцо выпито и его оболочка доедена.

Последующие кадры кинопротоколов свидетельствуют, что самки не только поедают яйца, но могут кормить ими и личинок.

…Самка отложила яйцо, ощупывает его усиками, несет, держа в жвалах, к личинке, которую поглаживает и тормошит усиками до тех пор, пока та не начнет шевелиться. После этого самка подносит яйцо ко рту личинки, и та присасывается к нему…

…Яйцо, выпиваемое личинкой, постепенно сморщивается, тает. Время от времени самка ножкой наступает на яйцо, придавливает его, может случайно, а может для того, чтобы содержимое его вернее перелилось в личинку? И вдруг, отобрав у личинки наполовину выпитое яйцо, самка передает его другой, соседней.

…Взяв из пакета яйцо, самка подносит его к личинкам, прокусывает и, сжимая ножками, подает одной из личинок, опять ощупывает её усиками и тормошит до тех пор, пока та не подтянется к корму. Едва первая личинка накормлена, та же операция повторяется со второй, третьей.

Минут через десять от яйца и следа не остаётся, оболочку съедает самка.

Специальные анализы показали, что скармливаются и поедаются отнюдь не все яйца, а лишь наиболее крупные. Это так называемые кормовые яйца, из них ничего вывестись не может. С возрастом самки откладывают таких яиц все меньше и несут больше расплодных.

Самый момент откладки яиц не раз был заснят в остеклённых гнёздах. На фотографиях хорошо видно, как самка ощупывает яйцо, несет его, укладывает в пакет. Чтобы все это увидеть, достаточно небольшого, средней силы увеличительного стекла.

Четыре самки Мессор структор, уже основавшие в садках четыре семьи, были изъяты из них и перенесены в новые, пустые. Они сразу принялись прокладывать в земле ходы, вырыли себе по камере, начали откладывать яйца, однако на этот раз постепенно все поедали, так и не успев довести расплод до возраста личинки.

Примерно то же получилось, когда молодых крылатых брали из родительского гнезда накануне брачного полета. Самкам пинцетом обламывали крылья, после чего они начинали вести себя, как облетевшиеся: вырывали камеры и откладывали яйца. Из них, однако, ничего не выводилось: если и вылуплялись личинки, они быстро замирали.

Слов нет, испытания, которые выпадают на долю самки-основательницы, суровы. В опытах Г. Эйдмана самка-основательница Лазиус флавус прожила после брачного полета, не получая пищи, более 250 дней. Самка Кампонотус в опытах А. Фореля прожила без пищи 270 дней, а в опытах В. Вилера — даже 373 дня. Самка Лазиус нигер в опытах Э. Вассмана оставалась живой, не получая пищи, 382 дня, а Мессор структор в опытах Э. Мейера — 396 дней!

Напомним, что все это сообщается о крохотных, сухоньких насекомых, которые содержались в строго изолированных, только что не стерильных гипсовых гнёздах, где существование их могло поддерживаться извне разве только воздухом да теплом и сыростью гнезда. Обнаруженная в этих испытаниях жизнеспособность самок, их живучесть говорит об удивительной пластичности жизненного процесса.

Впрочем, не все муравьи поедают расплод. У наиболее свирепых австралийских бульдогов Понерин молодые самки не замуровываются в камерах, а воспитывают потомство, совершая регулярные фуражировочные вылазки. У них и яйца, и тем более личинки остаются нетронутыми даже во время голодовок.

Самки из рода Мирмеций, прежде чем основать новую колонию, тоже могут по многу месяцев совершать вылазки за кормом для себя и потомства.

Однако гораздо чаще основательницы живут скрыто, замкнуто и, заново построив или как-нибудь оборудовав себе норку, полностью отрезают новое жилье от внешнего мира. Медленно и осторожно, отступая и оступаясь, растят они новую семью, настоящее рождение которой знаменуется выходом первых рабочих особей. Эти особи — поколение голода и лишений — мельче по размеру и менее жизнеспособны, чем их будущие сестры, воспитанные этой же семьей позже, когда она разрастётся.

В первое время после рождения молодые муравьи ограничиваются работами по расширению зародышевой камеры. Постепенно темнея, эти крохотные создания начинают переносить пакеты яиц и личинок, облизывать их.

Может пройти 100, 200, 300, 400 дней после того, как вернувшаяся из брачного полета самка замуровала себя в подземной темнице, прежде чем в гнездо новой семьи впервые будет доставлен корм извне.

К этому времени самка до предела изнурена. Однако едва начав получать корм от первых своих питомцев, она сразу оживает, и в повадках её происходит коренная перемена — она становится невероятно пугливой и при малейшей тревоге спешит укрыться подальше, поглубже. Совсем недавно, в одиночку, без чьей-либо помощи строившая ходы и камеры зародышевого гнезда, она совершенно разучивается рыть землю, облицовывать ниши. И пусть вокруг кипят строительные работы — она не обращает на них никакого внимания. Совсем недавно без чьей-либо помощи воспитывавшая и выхаживавшая расплод, она совершенно теряет эти способности и превращается в живой орган яйцекладки.

Перейдём теперь к случаям, когда муравьиные семьи размножаются делением, отводками. Таковы некоторые кочевники, домовые Мономориум, аргентинские Иридомирмекс гумилис. У них не самка берет с собой рабочих, а, наоборот, уходящие на новоселье рабочие уводят с собой самок. У домового муравья самки вообще не разлетаются — у них нет брачного полета. Когда разросшейся колонии становится тесно в перенаселенном гнезде и семья созревает для деления, Мономориум высылают разведку на поиск жилья. Найдя подходящее место, часть муравьёв откочевывает, уводя с собой несколько молодых самок. Какое-то время эти отводки, развиваясь, поддерживают через рабочих связь с родительским гнездом, а затем отделяются от него и становятся самостоятельной семьей. Так же ведут себя и некоторые наши лесные муравьи.

Любопытна переходная форма размножения у малайских муравьёв Каребара. Крупная, почти двадцатимиллиметровая самка, отправляясь в брачный полет, уносит на себе несколько крохотных рабочих. Пигмеи цепко держатся за волоски, покрывающие тело их крылатой сестры-великанши. С ней они улетают в небо, с ней зарываются в землю. Они помогут молодой Каребара обосноваться в зародышевой камере, помогут вывести яйца. Вскоре в гнезде появятся мелкие волосатые личинки, позже — куколки, а там и первый рабочий муравей-крошка — дитя гиганта.