У Джимми Рэя Рибнэка были резкие черты лица и оспины на шее, а еще очень розовая кожа, типичная для рыжеволосых. На дюйм ниже меня, коренастый, но крепкий и сбитый. Грязь от работы с машинами въелась в ногти и костяшки пальцев. Он явно пытался отмыть руки, но, видимо, эта грязь стала неотъемлемой частью его существа. В углу комнаты я увидел низкий металлический шкафчик для документов, а рядом со столом — пару простых стульев с мягкими сиденьями. Оба стула выглядели так, словно долго простояли под дождем, а подушки на сиденьях были заделаны скотчем. Класс! Короче говоря, все здесь выглядело так, будто было куплено на школьной распродаже либо приобретено в комиссионном магазине. На шкафчике для документов стояла фотография в рамке — Том Селлек в роли детектива Магнума.

— А ну-ка выкладывай, почему ты за мной следил!

— Послушай, приятель, о чем ты толкуешь? Да не следил я за тобой.

У него был странный акцент: нечто среднее между каджунским и наречием, характерным для французских кварталов Нового Орлеана.

Я подошел к окну и выглянул наружу. Окно было с видом на помойку за магазином морепродуктов и огород на заднем дворе. На подоконнике стояла банка из-под майонеза с заспиртованной двухголовой черепахой. Наверняка подарок на память.

— Ты Джимми Рэй Рибнэк. У тебя «мустанг» этого года, номер два-один-три-икс-четыре-пять-пять, и лицензия частного детектива, выданная штатом Луизиана, номер КАО один-пять-четыре-пять-ноль-девять.

При этих словах Джимми Рэй явно расслабился. Я не стал в него палить, не врезал по морде, и он начал потихоньку приходить в себя после моего неожиданного появления. Причем настолько, что нацепил улыбку, как у Джека Николсона: то ли насмешливую, то ли ехидную.

— Ты меня сделал. Похоже, ты профессионал.

— Джимми, тебя и ребенок мог бы сделать. Почему ты за мной следишь?

— Я узнал, что ты в городе, и решил выяснить, что тебе здесь нужно. Вдруг удастся денег срубить по-легкому.

— Зачем приходил к Марте Гидри, Клэр Фонтено и Эвелине Маджио?

Он нахмурился и провел языком по внутренней поверхности зубов. Нервничал.

— Что-то я не догоняю, о чем ты, приятель.

— Да ладно тебе, Джеффри.

Он уставился на меня так, словно собирался что-то сказать, только вот сам не знал что.

— Попался, — заявил я с ухмылкой.

— Они меня с кем-то перепутали, — насупился он.

— С такими-то волосами!

— Эй, козел, это мой город! — взвизгнул он, наклонившись вперед. — И ничего я тебе не скажу. Я знаю, что тебя зовут Элвис Коул и что ты из Лос-Анджелеса. Знаю, что остановился в мотеле неподалеку. — Он наставил на меня указательный палец и фыркнул: — Видишь? Я тоже не пальцем деланный.

— Здорово! Может, устроим обмен опытом? Или примем участие в мировом чемпионате среди детективов среднего веса?

Я посмотрел на фотографию Тома Селлека. Боже праведный!

— Может, моя задача в том, чтобы узнать, чем ты тут занимаешься. Может, я решил, что, раз ты заявился в мойгород, я смогу войти в долю. — Он снова откинулся на спинку стула и ухмыльнулся так, словно я тут же должен был купиться на его слова. — Старые кошелки ни за что не откроют дверь чужаку, а я тут все входы и выходы знаю. Вот и прикинул, что смогу заработать пару баксов. Ну, что скажешь?

— Скажу, что ты полное дерьмо.

Джимми Рэй пожал плечами, словно мое мнение его не слишком интересовало, и тут я услышал шаги на лестнице. Шаги приближались, потом дверь распахнулась, и к нам присоединился сильно немолодой тип, в коридоре у него за спиной виднелась гигантская тень.

Джимми Рэй продолжал мне улыбаться.

— Это мой приятель Лерой. — Он кивком показал на типа. — А там Рене.

Лерой, прищурившись, посмотрел на Джимми Рэя, будто Джимми — самая большая в мире куча дерьма. Лерою было к пятидесяти, темная кожа человека, часто бывающего на свежем воздухе, и глаза, похожие на черные мраморные шарики. Тонкая клетчатая рубашка с короткими рукавами, поношенные синие джинсы и татуировка на предплечье, скрытая густой порослью волос, дополняли картину. Мне не удалось рассмотреть, что изображает татуировка. Может быть, якорь. Или бульдога. Увидев меня, он удивился и явно не обрадовался.

— А это еще кто такой, черт побери? — спросил он с сильным каджунским акцентом.

Улыбка Джимми Рэя несколько увяла.

— Просто парень. Уже уходит. Пропусти его, Рене.

Рене вошел в комнату вслед за Лероем, и я инстинктивно отступил назад, как все обычно делают, когда рядом появляется что-то очень большое, например дом на колесах или огромный африканский зверь. Росту в Рене было всего шесть футов и три-четыре дюйма, но тело у него оказалось такого размера, что у меня тут же возникли ассоциации с дирижаблем, который способен заслонить солнце. А еще крошечная головка, редкие волосы песочного цвета, пальцы толщиной с мое запястье, очки с толстыми стеклами, за которыми его глазки казались совсем крошечными. Более того, стекла были перепачканы в чем-то белом, а руки и уши великана сплошь в коричневых пятнах, похожих на родимые. И наконец, правое плечо украшал огромный нарост, похожий на вторую голову.

— Боже мой! — проговорил я.

— Рене — это что-то, — ухмыльнулся Джимми Рэй. — Он работал в цирке в Боссье-Сити. Его называли Болотным Чудищем.

Рене нравился Джимми Рэю точно так же, как нравилась его двухголовая черепаха. Существо в банке.

Лерой продолжал, прищурившись, смотреть на Джимми Рэя.

— Просто парень, да? Ты тут запросто болтаешь с «просто парнем»? Ты что, идиот?

Джимми Рэй вскинул руки, будто хотел сказать: «А что тут такого?»

— Все в порядке, приятель. Успокойся.

Улыбка исчезла, и я увидел, что Джимми Рэй испуган.

Лерой что-то бросил по-французски. Джимми Рэй кивнул.

— Слушай, Коул, мне нечего тебе сказать. Понял? А теперь мне нужно заняться делами. Проваливай.

Лерой перевел на меня свои прищуренные глазки.

— А тебе чего здесь надо, козел?

Рибнэк обошел стол и взял меня за локоть.

— Давай, Коул. Выметайся. Мне нужно идти.

Он изо всех сил старался поскорее выпереть меня из комнаты.

— У тебя все в порядке? — спросил я.

Джимми Рэй Рибнэк посмотрел на меня круглыми глазами.

— Конечно, никаких проблем.

Лерой снова взглянул на меня, потом — на Рибнэка.

— Кто такой? — Затем снова на меня: — Ты что, его бойфренд?

— Рибнэк, если у тебя проблемы с этими ребятами, не ходи с ними, — посоветовал я ему.

Рибнэк махнул рукой в сторону двери, старательно демонстрируя мне, что у него все в полном порядке.

— Это мои друзья. И не суй нос не в свое дело, приятель. Давай отваливай. Мне нужно дверь закрыть.

Я позволил ему меня выпроводить, спустился вниз по лестнице и вернулся в маленькое кафе на противоположной стороне улицы. Через пару минут появились Лерой, Рене и Джимми Рэй и сели в старую ржавую «полару» золотистого цвета, стоявшую у тротуара. Когда внутрь забрался Рене, автомобиль жалобно застонал и начал раскачиваться. Они медленно развернулись, покатили по центральной улице и свернули налево.

Я быстро забежал за угол, вскочил в свою машину, пронесся по маленькому переулку за магазином морепродуктов к центральной улице, затем выскочил из машины и забрался на капот, чтобы понять, куда они поехали. Золотистая «полара» направлялась на юг и находилась от меня примерно в трех кварталах и дюжине машин. Я последовал за ними.

Может, Джимми Рэй и куча дерьма, но это моя куча.

Следить за ними было легко. Я ехал на юг от Вилль-Платта, стараясь держаться так, чтобы между нами было четыре-шесть машин. Дорога была узкая, а Лерой вел машину так медленно, что за ним собрался длинный хвост.

В шести милях к югу от Вилль-Платта мы пересекли маленькую речушку, и движение еще более замедлилось, поскольку Лерой свернул на запад. Я не стал поворачивать, потому что больше никто этого не сделал, а местность здесь была открытой, без единого деревца. Может быть, поля батата. Я съехал на обочину, подождал, когда «полара» скроется из виду, и только после этого свернул за ней. Если бы за ними следил Джимми Рэй, он пристроился бы за машиной, уверенный в том, что его никто не видит, так как у него грохочет радио. Хммм. Если бы я был лучшим в мире детективом, а Джимми Рэй — худшим, то по кармическим законам мы все равно обязательно встретились бы.