— Поглядеть на нее, так она рассчитывала, будто я теперь буду платить ей всю жизнь. Можно подумать, что это моя бывшая жена, Энджи! Она собиралась открыть собственную фирму и хотела, чтобы я…скажем, убедил кое-каких людей их других компаний, имеющих дело с более секретными бизнесом «Тангенто», отдавать ей заказы на рекламу.

— Но при чем тут я? Что, я оказалась в неудачном месте в неудачное время?

— Нет. Кимберли рассказала мне, что какой-то доносчик посылает тебе письма с крохами информации о моем маленьком бизнесе.

— О, две утки одной пулей, Барри?

— Ты что, охотница, Энджи?

— Просто умею правильно подбирать слова.

Завизжали тормоза, и машина остановилась. Хлопнула дверца — Барри вышел из автомобиля. Меня накрыло новой волной страха, желудок сжался. Неужели Барри привез меняв укромное местечко где-нибудь в лесу, чтобы убить? Но он забрался на заднее сиденье, рывком поднял меня и сорвал повязку с глаз. Я увидела, что мы все еще в городе. Именно эту улицу я не знала, но, судя по зданиям — величественной смеси стилей Тюдоров и искусств и ремесел, — поняла, что мы находимся в Сиклиффе, районе неподалеку от моста «Золотые Ворота». Здесь, конечно, очень спокойно, но все же это не лес.

Барри уже снял шинель и шляпу и в своей белой, застегнутой на все пуговицы накрахмаленной рубашке и брюках «Докере» был просто олицетворением банальности-зла. Он показал на окно:

— Вот он, графский замок, прямо здесь.

Дом Эрика выглядел в этом старомодном квартале аномалией — ошеломительно современное здание из стекла и бетона. Оно походило на две обувные коробки — одна поставлена на край, а вторая выглядывает из-за нее, нависая над холмом и опираясь на сваи. Барри открыл дверцу и вытолкнул меня на дорожку, не заметив, что веревка на запястьях болтается. Это был самый подходящий момент для побега, но я об этом даже не думала. Где-то там в доме, возможно, спит Эрик, беззащитный перед древним кинжалом Николая. Нельзя допустить, чтобы Барри его убил.

Вместо того чтобы повернуть к дому, Барри подтолкнул меня, заставив идти по улице. Пистолет он прижал к моим ребрам, спрятав его под перекинутую через руку шинель. В другой руке он нес узорную шкатулку с кинжалом Николая и заглядывал в окно каждой машины, мимо которой мы проходили.

Дойдя до огромного синего внедорожника, он сказал:

— Этот подойдет.

И разбил рукояткой пистолета пассажирское окно. Оглушительно завыла сигнализация, Барри бегом поволок меня обратно к дому Эрика, вытащил пистолет и выстрелил в замок, но вой сигнализации заглушил звук выстрела.

— Люди понятия не имеют, что автомобильная сигнализация — лучший друг преступников.

Мы вошли в большую гостиную. Окна во всю стену с трех сторон выходили на залив. Из тумана выглядывали обе башни моста «Золотые Ворота». Из-за того, что дом нависал над холмом, мне казалось, что мы находимся на палубе корабля. Даже в этот туманный день комнату заливал солнечный свет, а штор на окнах не было.

— Полагаю, он не расхаживает тут днем, так? — спросил Барри.

Я покачала головой:

— Еще как расхаживает. И пистолет ему ничего не сделает, да и кинжал тоже. Я знаю, я уже пробовала.

Барри только рассмеялся.

— Никогда не мошенничай с мошенником и не ври вруну, — насмешливо бросил он. — Кроме того, у меня имеется план на любой случай. Хочешь послушать?

Конечно, я хотела, поэтому кивнула.

— Ну, Энджи, — начал он, — если это нормальный человеческий псих, я его застрелю. А если мы найдем его спящим где-нибудь в гробу, то сначала я заколю его кинжалом, а потом застрелю. Что скажешь?

Я повернулась, посмотрела в его широкое привлекательное, похожее на мультяшное лицо и увидела, что он улыбается мне как сообщнице.

— Отличная идея, — отозвалась я.

Прямо перед нами находилась винтовая железная лестница, ведущая как вверх, так и на нижний этаж. Мы спустились вниз и вышли в длинный коридор. Утопленные в потолок лампочки освещали коллекцию старых фотографий разных городов. Я узнала Париж и Венецию, но тут Барри открыл какую-то дверь и втолкнул меня в комнату. Внутри было темно, но он похлопал по стене и нащупал выключатель.

Комната выглядела как обычная спальня хорошо обеспеченного холостяка из Сан-Франциско. Впрочем, не так много я их посетила, чтобы сравнивать. Неплохие абстрактные картины украшали стены. Старинный на вид восточный ковер лежал на дубовом полу. Кровать была современная, черного цвета, с твидовым серым покрывалом в тон серым твидовым шторам. Мое внимание привлекла небольшая овальная картина, висевшая рядом с кроватью, — в позолоченной раме, потемневшая от времени. Я как завороженная подошла поближе. Это был написанный маслом портрет невероятно очаровательной женщины с волосами цвета меди и светло-голубыми глазами; должно быть, матери Эрика. Портрет подтверждал, что привлекательным его делает не только вампирское могущество — красота у него в генах. Ничего удивительного, что тот вампир выбрал его себе в вечные спутники.

— Это должна быть его спальня, но, дьявол его побери, где он. Энджи.

— А я откуда знаю? — закричала я. Я пыталась сохранять спокойствие, но это передвижение по пустому молчаливому дому, попытка подготовиться к тому, что, возможно, ждет нас за углом… напряжение становилось просто невыносимым. Если что-то должно произойти, пусть случится как можно скорее, потому что долго я не выдержу.

Барри рывком распахнул обе гардеробные и даже постучал по стенам и по полу. Я наблюдала за ним, во рту пересохло от страха. Оставалось надеяться только на то, что Эрик, если он и вправду сейчас спит где-то в доме, сумел как следует спрятаться. Я изо всех сил пыталась его почувствовать — не просто смотрела, но принюхивалась к воздуху и протягивала мысленные щупальца, чтобы ощутить его присутствие за углом или за стеной. В комнате сохранился легкий намек на запах Эрика, и я поняла, что он был здесь совсем недавно. Но даже разыскивая его, я надеялась, что он мейчас где-нибудь в другом месте.

Мы вернулись в коридор. Следующая дверь оказалась стальной, с замком, но в замке торчал ключ. Барри сунул его в карман, и мы вошли. Эта комната была намного больше спальни Эрика и выглядела как склад. Ну, это я так выразилась, а на самом деле в ней стояло множество вещей, от которых я пришла бы в восторг, если бы не ужасные обстоятельства. Складывалось впечатление, что мы попали в подвал музея «Метрополитен». На каменной колонне стояла мраморная статуя высотой футов восемь — обнаженный юноша с накачанным брюшным прессом и крохотным пенисом. Две дыры зияли там, где предполагались глаза из драгоценных камней. Еще в комнате имелась блестящая черно-красная ваза, украшенная изображениями мужчин в тогах, охотившихся на разных животных. Воинский щит с богатой гравировкой, на вид сделанный из чистого золота, лежал на открытом деревянном ящике, заполненном шариками из пенопласта. К одной стене небрежно прислонили стопку картин, выполненных маслом. На самой первой балерины в белых полупрозрачных пачках выполняли пируэты в студии с высоким потолком. Когда мы были девочками, сестра на своей половине комнаты повесила очень похожую репродукцию. Это или Дега, или очень хорошая копия, но с какой стати Эрик будет покупать подделку, если он мог приобрести эту картину в Париже, когда ее впервые выставили в продажу?

— Черт побери, Энджи, ты только посмотри на все это добро! — Барри провел рукой по мраморному бюсту какого-то давно умершего завоевателя в венке из золотых листьев, снял венок и водрузил его себе на голову. — Я, конечно, не специалист, но похоже, что все это очень даже ценное. Только подумай — все станет моим, когда вы оба умрете! Какой неожиданный бонус. — Он прошелся по комнате, поднимая вещи и снова ставя их на место. Старинные вазы и хрупкие статуэтки дрожали и тряслись в его окорокоподобных руках. — Ты хоть знаешь, что это все за штуки? — спросил он.

— Нет, зато я знаю, что Эрик убьет вас, когда увидит здесь, — ответила я с храбростью, которой вовсе не чувствовала.