— Слушаю вас.

— Мисс Маккафри, я Крис Нили из «Экзаминера». Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов о вашей коллеге, Люси Уэстон…

— Без комментариев! — крикнула я в трубку.

— Прошу вас, мисс Маккафри, я понимаю, что это для вас очень сложно…

Я бросила трубку, но телефон тут же зазвонил снова. Я надеялась, что сработает автоответчик, но он был выключен.

Через шесть звон ков я сняла трубку и заорала:

— Никаких комментариев, и не звоните мне больше!

— Энджи? Это мама.

— О Боже, мам, извини. Я думала, это кое-кто другой.

— Не вижу особой разницы. Не думаю, что кто-то заслуживает такого грубого обращения, а ты?

— Нет, — буркнула я.

— А кто именно, кстати?

— Репортер, хочет информации о клиенте. Представляешь, звонить в воскресенье утром?

— Да, но все же мне кажется, можно быть чуть более вежливой, Энджи. Я воспитывала тебя не для того, чтобы ты вот так орала на людей. Кстати, о вежливости — в прошлый четверг я тебе звонила и приглашала на сегодня в гости. Можем мы рассчитывать на удовольствие увидеть тебя за обедом?

При одной мысли о еде меня замутило, но я пообещала матери прийти.

В три часа я вышла из дома, чтобы отправиться к родителям. Я просто сняла трубку и провела день, то подремывая, то читая газету и стараясь ни о ком не беспокоиться — ни об Эрике, ни о Лесе, ни о Кимберли, ни даже о Барри Уорнере. Разумеется, ничего не вышло. Даже сны мне снились тревожные.

Мой «мини» был припаркован перед пожарным гидрантом, единственным местом, которое я нашла, вернувшись позавчера из «Зала правосудия». Мимо проехала полицейская машина, так что я кинулась к автомобильчику, впрыгнула в него и с облегчением вздохнула, увидев, как патрульные завернули за угол. Загораживание гидранта обходится в двести пятьдесят баксов, о чем я знаю из собственного опыта.

Едва выйдя из дома, я начала щуриться, перерыла сумочку в поисках солнечных очков, вспомнила, что отдала их Эрику, и протянула руку к заднему сиденью проверить, не лежит ли там бейсбольная кепка — я надеваю ее в тех редких случаях, когда совершаю пробежку. Вместо кепки моя рука наткнулась на человеческую плоть. Я завизжала во всю силу своих легких.

Это был Лес. Он уже несколько дней не брился, на нем была та же одежда, в которой я видела его в доме Люси. Короткие волосы сбились на сторону и примялись.

— О Господи, Лес! Что ты делаешь в моей машине?

Лес потер глаза.

— Мне же нужно где-то спать. И потом, я хотел поговорить с тобой. Кстати, куда ты едешь?

— К родителям, в Ноэ-Вэлли.

— Отлично. Высадишь меня на углу Шестнадцатой и Миссии.

— Как ты попал в машину?

Лес показал мне короткий плоский кусок металла:

— Отмычка.

— Отмычка, — повторила я, подражая его прозаичной интонации. — У тебя что, передоз «Полицейских»? Нельзя просто так взламывать в чужие машины!

— Я знал, что ты не рассердишься.

— Ты знал, что я не рассержусь? Да этой машине всего полгода! Если ты сломал замок, я тебя прикончу!

— Не прикончишь. — Он ухмыльнулся, и в усмешке промелькнул намек на его прежнее самомнения. Даже в тяжелых обстоятельствах он все еще оставался классным.

— Ты прав, не прикончу. — Я отвернулась и завела двигатель. — Как ты вообще? В порядке?

— О, со мной все супер, Энджи, просто чертовски хорошо! Полиция следит за моим домом, я ночую в чужих машинах, они допрашивают всех моих друзей — что может быть лучше?

— Мне жаль, Лес, но я тебе говорила — не пускайся в бега, — отозвалась я и подумала, что говорю в точности как мать.

— Ты сделала запись, как я просил? Получилось что-нибудь?

— Не знаю. Но я отнесла ее в полицию, как ты и хотел.

Лес рванулся ко мне, стукнувшись о спинку сиденья.

— И что они сказали? Собираются кого-нибудь арестовать?

— Инспектора это не убедило. Он сказал, полиция уже давно за ними наблюдает, но ничего противозаконного не заметили. Правда, копию видео он сделал, но; думаю, это только для того, чтобы подбодрить меня. — Я посмотрела в зеркало. Лес потирал небритый подбородок.

— Копай глубже, Энджи. Должно быть какое-то другое место, или пусть они пригласят тебя к себе домой, или еще что-нибудь…

— Я копаю глубоко, Лес. Глубже, чем ты думаешь.

Мы доехали до угла Шестнадцатой и Миссии. На улице было полно зевак. Я перестроилась на автобусную полосу и остановилась.

— Посмотри на меня, Энджи, — сказал Лес.

Я посмотрела, он напряженно уставился мне в лицо.

— Ты тоже знаешь этого парня, так?

Я промолчала, но он и не ждал ответа.

— Энджи, вот он и станет твоим пропуском. Заставь его разговориться, пусть он расскажет тебе, что случилось с Люси. Я уверен, он и есть… — Дрожа от возбуждения, Лес навис надо мной.

— Прекрати! — заорала я. — Ты его не знаешь! Откуда мне знать, что это не твоих рук дело, Лес? И я должна помочь тебе прикрыть задницу, подставив другого человека?

Лес медленно выдохнул сквозь сжатые губы.

— Он тебя зацепил, Энджи, да? Ты говоришь в точности как Люси. А если хорошенько подумать, той выглядишь как она. Бледная, нездоровая. Глаза бешеные. — Он печально посмотрел на меня, протянул руку и положил ее мне на плечо. — Энджи, есть один человек, его зовут Николай Блалок, он изучает вампиров. Может быть, он сумеет помочь тебе разорвать чары. Я его нашел, когда пытался вытащить Люси с этого шабаша ведьм.

— И он помог?

— Нет. Люси отказалась с ним разговаривать.

— И где этот Николай?

— Не знаю, я разговаривал с ним только по телефону. У него есть веб-сайт, называется vampire- hunter.com. — Лес взялся за дверную ручку.

— Лес, как мне тебя найти, если что?

— Никак. Я сам с тобой свяжусь, когда понадобится. Будь осторожна, Энджи. Похоже, сейчас тебе помощь требуется больше, чем мне.

И он в одно мгновение растворился в толпе.

Чтобы добраться до родителей, я свернула на Долорес-стрит, широкий бульвар с зелеными островками пальм по центру, проехала Мимо Миссии Долорес, в чью честь названа улица, и по непонятным для самой себя причинам припарковалась. Старая Миссий Долорес — глинобитное строение с известковой побелкой, широкими низкими колоннами и красной черепичной крышей было построено в 1790 году и считалось самым старым зданием в городе. Я видела его на фотографиях девятнадцатого века. Оно и тогда выглядело почти так же, как сейчас. Его тогда окружали лишь грязь да животноводческие фермы. Построенный рядом с ним грандиозный собор затмевал небольшое глинобитное строение, но туристы посещали в первую очередь Миссию.

Район, в котором я выросла, находился всего в нескольких кварталах отсюда, за следующим холмом, и мы довольно часто ходили на службы в церковь Святого Филиппа, а по особым случаям вроде Рождества или Пасхи посещали мессу в соборе Миссии Долорес.

Я поднялась по широким бетонным ступеням в церковь. Она была пустой, но в воздухе витал запах ладана после утреннего богослужения. Статуя Иисуса на кресте светилась, будто только что покрашенная, и даже издалека я хорошо видела кровь на его руках, ногах, груди и лбе. Глаза под тяжелыми веками смотрели в небо, возможно, в ожидании освобождения от земных испытаний. Я села на самую дальнюю скамью и стала смотреть на статую. Когда-то давно Эрик был религиозен до такой степени, что собирался посвятить свою жизнь Богу. Интересно, что он думает о Нем сейчас, и вдруг мне вспомнились слова моего отца: «В окопах нет ни одного атеиста». Раз уж я оказалась здесь, то решила помолиться.

«Дорогой Господь, — произнесла я про себя. — Пожалуйста, присматривай за мной. Я больше ничего не понимаю и не знаю, к кому обратиться за помощью. Ты знаешь кое-что о зле и оберегаешь от него людей, так, может быть, пошлешь мне знак? — Я сомневалась, стоит ли говорить что-нибудь про Эрика, а потом сообразила, что если уж Бог в самом деле существует, Он все знает сам и об Эрике, и о моих чувствах к нему. — Скажи, как мне быть с Эриком. И пожалуйста, присмотри за Люси. Я очень надеюсь, что она сейчас наверху, с тобой». На всякий случай я еще и перекрестилась.