Так они сидели вдвоем, обнявшись. Томас поцеловал Торию в висок. Его единственная подруга.

Она смотрела на него, ее зеленые глаза блестели от слез. Томас же пристально разглядывал Торию, стараясь запомнить каждую черточку ее лица, каждую веснушку на носу.

Она была его лучшим другом, его наперсницей, товарищем его детских игр. И теперь, когда Томас терял Торию, он понял… что она значит для него гораздо больше…

– Обещай, что никогда меня не забудешь! – тихо попросила она. Ее слезы капали ему на руки.

– Обещаю, что никогда тебя не забуду, – поклялся Томас. Мальчик сорвал анемон и протянул Тории. – Обещай, что ты никогда меня не забудешь, Тория.

Она крепче обняла его.

– Обещай! – потребовал Томас.

– Я никогда тебя не забуду! – поклялась Тория. – Томас, ты знаешь, что я никогда не забуду тебя!

– Мне кажется… Мне кажется, я тебя люблю, – прошептал он.

– Мне кажется, я тоже тебя люблю.

И так они сидели, обнявшись. И от переполнявших их чувств им было трудно говорить.

Когда-нибудь он вернется за ней.

Когда-нибудь он будет не просто сыном садовника. Он будет достоин ее…

Когда-нибудь…

1 июня 1863 года

«Дорогой мистер Смит!

Я понимаю, что прошло много времени с тех пор, как мы перестали писать друг другу…»

Леди Виктория Хавершэм слегка стукнула пером по письменному столу и уныло вздохнула. Нахмурившись, она задумчиво уставилась на чернильное пятно, которое осталось от пера.

Будь все проклято! Время на исходе!

Она должна выйти замуж не позже чем через две недели! Хотя леди Виктории двадцать четыре года, она осталась в девицах. Виктория почти не выезжала в свет. Когда все ее подруги стали ездить на балы, у ее отца случился этот злополучный приступ. Раньше Виктория совсем не жалела, что ей приходится сидеть дома. А сейчас… в этот самый момент… девушка поняла, что сожалеет… Она поморщилась. Ну… может быть, слово «сожалеет» было не совсем точным, так как даже сейчас ей не хотелось выходить замуж.

Но у нее не было выбора.

Виктория стучала пером по столу и внимательно смотрела на письмо. Она опять пишет старому садовнику. Зачем? Не знает сама. Старик редко отвечал на ее письма. Он не умел читать. Виктория знала, что милый Джордж часто хранил ее письма до тех пор, пока не приходил священник. Ведь те несколько писем, которые он ей прислал, были написаны этим священником. Виктория писала старому садовнику просто потому, что… в детстве была очень привязана к нему.

Странно… А впрочем, возможно, и не странно. Виктория никогда не была близка ни с матерью, ни с отцом.

Девушка подняла глаза. Когда-то здесь был кабинет отца. Теперь это ее кабинет. Темные цвета и тяжелые шторы всегда вызывали у Виктории противоречивые чувства. С одной стороны, все это было знакомым и успокаивало. Но с другой, ей хотелось сорвать все эти занавеси, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Виктория подошла к окну, отодвинула штору. Ее взору открылась зеленая лужайка с подстриженной травой и клумбы с цветущими анемонами. Все это теперь принадлежит ей.

По крайней мере пока.

Черт бы побрал ее отца! Почему она должна выходить замуж только для того, чтобы сохранить то, что уже принадлежит ей? Это совершенно невыносимо! Как мог он поставить ее в такое положение? Как мог он так жестоко поступить с ней?

Виктория всегда старалась угодить этому подлецу.

Ее мать была слабой женщиной. Всю жизнь она стремилась завоевать расположение мужа. Однако это ей так и не удалось. И самый большой ее грех заключался в том, что она родила дочь. А затем умерла, так и не родив ему драгоценного сына. Отец Виктории не простил за это ни свою жену, ни своего единственного ребенка. До самого смертного часа он сокрушался, что у него нет наследника. Издавая последний вздох, он оплакивал несуществующего сына. А в это время Виктория сидела рядом и вытирала холодный пот с его лба.

И тем не менее… ни на мгновение девушка не могла представить, что отец совсем отвернется от нее.

По правде говоря, отец никогда не сказал ей дурного слова. Но он и не любил ее. Он решил, что если ему не суждено иметь сына-наследника, то он попытается воспитать свою единственную дочь так, как воспитывал бы сына.

Виктория изо всех сил старалась оправдать его ожидания. Она прилежно училась читать, решала задачи, пока у нее не начинало рябить в глазах и не появлялась головная боль. Девочка хорошо научилась считать. Как говорили преподаватели, у нее были математические способности. Под руководством отца Виктория справлялась даже с хозяйственными счетами. И как ей казалось, справлялась с ними хорошо. Боже правый! В награду за это отец несколько раз гладил ее по голове, а время от времени произносил:

– Хорошая работа, Виктория.

Как много значили для нее эти три слова! Она начинала гордиться собой, старалась стать лучше.

Но ничего больше она не добилась.

В тот день, когда прочли завещание, Виктория поняла, что сильно ошибалась в своем папочке. Все слова похвалы оказались не чем иным, как пустым звуком. Отец предпочел доверить свое состояние брату, которого ненавидел, но не дочери, которая всю жизнь прилагала огромные усилия, чтобы оправдать его ожидания. Все было очень просто. Если до двадцати пяти лет Виктория не выйдет замуж, все наследство перейдет к ее проклятому дядюшке. Все. До последнего гроша. Однако это еще можно было выдержать. Но с потерей состояния Виктория также теряла свободу. Этого она допустить не могла. Поэтому девушке казалось, что лучше пойти на частичное ограничение свободы и выйти замуж. Хотя муж ей был нужен не больше, чем борода. Но оказаться под опекой дядюшки, который держал бы ее в клетке с такой же радостью, как и ее отец, было равносильно смерти.

Виктория попала в безвыходное положение. У нее не было выбора… Никакого.

Ровно через две недели, когда часы пробьют полночь, она должна быть замужем.

И тем не менее… Виктория еще не нашла подходящего кандидата, но откладывать больше было нельзя. Господи, но ведь это несправедливо, что человек не может прожить жизнь так, как хочет! Виктория вновь села за стол, взяла перо. Наконец письмо было написано. Девушка в деталях описала ужасную ситуацию, в которой оказалась.

«…пожалуйста, простите меня, если я утомила вас, дорогой сэр. Это, безусловно, не входило в мои намерения. Просто я лучше вижу проблему, если она изложена на бумаге. Несомненно, решение скоро появится. К тому же у меня есть агент, который занимается этим делом. Не волнуйтесь за меня», – закончила Виктория.

Поставив точку, Виктория протянула руку, чтобы обмакнуть перо в чернила. В этот момент она уловила какое-то движение на лужайке. Виктория положила перо и снова подошла к окну. Около дуба обнимались двое. Влюбленная парочка. Девушка восхищенно наблюдала за ними. Трудно было на таком расстоянии определить, кто эти влюбленные. Скорее всего Робби, новый помощник конюха, – хороший парень и, возможно, Бетани, дочь поварихи. Бетани выскользнула из объятий Робби и шаловливо спряталась за деревом. Робби попытался ее поймать. Виктория смотрела, как они кружатся вокруг дерева. Двое влюбленных забавлялись.

Сердце девушки мучительно сжалось, и она тихо вздохнула. Виктория никогда не витала в облаках. Но сейчас она жалела, что у нее самой такого не было и, безусловно, никогда не будет. Любовь не для богатых. Она давно перестала мечтать о поклонниках… о томных поцелуях… о прогулках при луне… Виктория отвернулась от окна. «О таких вещах лучше не думать, – сказала она себе. – Слишком поздно предаваться девичьим мечтам». Она не выйдет замуж по любви – во всяком случае, не будет любить так, как могла бы. Боже правый! А разве она знает хоть кого-нибудь, кто вышел замуж или женился по любви? Мать и отец? Вряд ли. И ей предстоит пройти их путь.

Быть может, в детстве она и видела краешек счастья…

Виктория вспомнила то время, когда каждое утро вскакивала с кровати, страстно желая раскрыть все тайны, которые обещал день… страстно желая поделиться всеми своими открытиями с маленьким мальчиком. Ей казалось, она влюблена в него. Это был Томас, сын садовника, светловолосый мальчик, веселый и озорной, как она.