— Параграф семнадцатый, пункт «а» нашего договора с Шериданом Уордом гласит о том, что я имею право в любой момент, не объясняя причин, уволить его с работы. Можете почитать, но можете поверить мне и на слово.

Джильда поверила на слово. Такой человек, как Миллер, шагу не сделает, не обеспечив себе надежный тыл. Она тут же повисла на телефоне, пытаясь связаться с Шериданом. Ей сказали, что в больнице его нет, но Джильда решила, что это ошибка — просто она плохо поняла медицинскую сестру, изъяснявшуюся на ломаном английском. Женщина дозвонилась в отель, и Пибоди объяснил ей, что Шеридан уехал, куда и с какой целью — неизвестно. «Он был более чем расстроен», — добавил режиссер. Джильда начала догадываться, что она не первая, кому Миллер сообщил о своем решении.

В то время, когда Джильда беседовала по телефону с Пибоди, Шеридан, проклиная все и вся, мчался на такси в аэропорт. Телеграмма, которую он получил от Миллера, была любезной и вежливой: «ВЫ УВОЛЕНЫ! ОСТАЛЬНЫЕ СЕРИИ МЫ ОТСНИМЕМ БЕЗ ВАС!» Черт бы побрал этого продюсера!

В аэропорту Уорд купил билет на первый попавшийся самолет — это был рейс на Рим. Так же случайно купил он в киоске свежий номер «Лос-Анджелес таймс».

На странице, целиком посвященной Голливуду, были описаны планы Миллера относительно его сенсационной картины о суперагенте. Там не только было сказано, что исполнительный директор остается прежним, но и то, что второй блок серий включит в себя эпизод кораблекрушения, а третий блок будет сниматься в Новой Зеландии уже с новым исполнителем главной роли.

«К черту Миллера! — подумал Шеридан. — К черту Джильду!»

Через три дня ему уже страстно хотелось послать к черту и Рим! Он уполз сюда, чтобы скрыться от коллег, которые его знали и с которыми он не хотел делить позор своего поражения. Шеридан подумывал о том, чтобы убраться в такое место, где он мог бы спокойно зализать раны и благополучно обо всем забыть. Но тут же ему пришлось признаться самому себе, что придется найти такой медвежий угол, где нет американских газет, со смаком описывающих, за что и как уволен Шеридан Уорд и какую роль в этом сыграла исполнительный директор Джильда Лоуренс. К черту всех продюсеров Голливуда! К черту Джильду… Ах, да, об этом он уже успел подумать… Ну ничего, я пошлю ее к черту еще раз! Ей от этого ни жарко, ни холодно.

— Мистер Миллер, я увольняюсь! — Джильда бросила на стол продюсеру газету, полную слухов об участии мисс Лоуренс в увольнении Шеридана Уорда. — Прошу уволить меня сразу же, с сегодняшнего числа! Вы не только выгнали Шеридана против моего желания, вы выставили меня в ложном свете перед прессой и самим мистером Уордом. Я уверена, что вы приложили к этому руку! Реклама любой ценой!

Резким движением Миллер смахнул газету в мусорную корзину.

— Вы не можете уйти сегодня, даже если у вас есть на это веские причины. Параграф двенадцатый, пункт «а» нашего договора о найме вас на работу. Почитайте сами — у вас нет оснований верить мне на слово.

Джильда прочла договор; она обязана отработать до окончания съемок второго блока серий картины. Девушка пыталась разыскать Шеридана, но он словно в воду канул. Она узнала, что из Каира Уорд вылетел в Рим, но дальше следы его терялись. В прессе появились сообщения, что Шеридану отказал его агент, что Уорд объявил о своем банкротстве и так далее и тому подобное в том же духе. Короче, машина сплетен набирала обороты.

Джильда позвонила Уильяму Дэвису, агенту Шеридана. Дэвис объяснил Джильде, что не порывал с Шериданом, но где обретается ныне бывший супергерой суперсериала, он не знает.

До сих пор ей казалось, что в открытости голливудского общества, проводящего почти все свое время в сплетнях и в котором все знали все обо всех, есть нечто порочное. Теперь выяснилось, что в этом имеются и свои положительные стороны. Три недели спустя позвонила ее подруга-сценаристка и сообщила, что разыскиваемый ею Шеридан Уорд уже целую неделю живет на своей вилле.

Джильда безуспешно пыталась дозвониться на виллу — никто не подходил к телефону. Тогда она решила устроить возле виллы засаду (а почему бы и нет?) в рабочее время, которое ей оплачивает Миллер. В конце концов, она лично считает себя уволенной. И действительно, после многих томительных часов ожидания бывший телевизионный Джеймс Бонд появился у дверей своего жилища, где его и настигла Джильда.

Шеридан решил придерживаться в своем поведении с Джильдой заранее разработанного варианта «А»: он бросает на нее испепеляющий взгляд. «Мне очень жаль, но нам не о чем говорить».

Так он и поступил. Джильда подавила вспыхнувшую было ярость.

— Черт возьми, Шеридан, ты можешь послушать меня хотя бы пять минут? Я тебе все объясню.

Он поднял левую бровь.

— Что ты еще хочешь? Ты с самого начала была против моего участия в фильме. Теперь ты получила то, что желала. — Он опустил левую бровь и поднял правую. — Кроме того, не стоит верить исполнительному директору, особенно если ложишься с ним в постель. — Уорд распахнул дверь. — Если хочешь знать, ты с самого начала напоминала мне надутую от сознания собственной важности индюшку.

Шеридан ушел в дом, захлопнув дверь перед носом Джильды. Разозлившаяся девушка представила себе, как она поджигает эту халупу и та сгорает дотла, разумеется, вместе с ее обитателем.

Кипя гневом, Джильда все же ограничилась возгласом: «Идиот!»

Она прыгнула в свою машину и, выписывая по дороге причудливые зигзаги и оставляя на асфальте черные полосы, понеслась домой. «Если этот кретин думает, что пройдет какое-то время и он сможет снова прилипнуть ко мне — это после того, как он даже не захотел меня выслушать, — пусть не надеется. Я сумею укоротить ему руки. И не только руки…»

Никаких серий, никаких съемок, никакой виллы. «Как все просто», — с горечью думал Шеридан. Не помогали и воспоминания о далекой чайной плантации, которую он купил практически одновременно с виллой, чтобы перевезти кусты чая на уютный маленький участок у виллы в Малибу-Бич.

Нет виллы, нет престижа, нет денег — и даже нет предложений других ролей. Так что Шеридан почти все время проводил в своем маленьком красивом домике наедине со своей тоской и холстом и красками — ему даже удалось продать несколько своих картин местной галерее. Мир плох, а женщины в нем и того хуже!

Джильда между тем училась извлекать выгоду из знакомств в сплетничающем обществе Голливуда. Как-то она узнала о благотворительном вечере в пользу детей-сирот, который собиралась устроить Бренда Колвин-Кафф, известная светская львица, в своем имении у Каньона. Джильда тотчас села за телефон и, позвонив Бренде, напомнила ей, что они вместе были на праздниках и вечерах в Малибу-Бич, Беверли-Хиллз и Марина-дель-Рей.

— Конечно, конечно, я помню и вас и эти замечательные праздники, дорогуша! — затараторила Бренда Колвин-Кафф, хотя по голосу было ясно, что она не имеет ни малейшего понятия о том, что за человек ей звонит. — Что я могу сделать для вас, моя милочка?

Джильда придала своему тону максимум обаяния, что всегда помогало ей до сих пор добиться в Голливуде нужной цели. Единственная осечка произошла с Миллером. Через две минуты девушка убедила госпожу Колвин-Кафф, что на ее благотворительный вечер требуется ведущий, и она, Джильда, знает такого человека, с которым вечер будет просто-таки обречен на неслыханный успех.

— Это Шеридан Уорд! Просто идеальная кандидатура. Пригласите его, и ваша акция будет иметь грандиозный успех. Только прошу вас, не упоминайте моего имени, когда будете звонить мистеру Уорду. Могут возникнуть некоторые юридические проблемы: ведь его официальный агент — Уильям Дэвис. Вы же понимаете?

Было совершенно ясно, что Бренда Колвин-Кафф ровным счетом ничего не поняла, но пообещала последовать совету своей дорогой подруги. Обнадеженная Джильда, испытывая немалую радость, положила трубку. Во-первых, у Уорда будет задание, которое повлечет за собой несомненный успех, а во-вторых, она вновь имеет шанс заполучить Шеридана.