Потому-то степняк и не отнесся ко мне серьезно… Скорее торопился смахнуть помеху между собой и достойной добычей… Но Лга’нхи научил…, или скорее, дал представление, как работать против действительно огромных противников. Такой размерчик был мне вполне привычен. А учитывая, что этот был еще и не слишком молод, а значит, и не так быстр, как Лга’нхи…. Да и продолжительная схватка и несколько ран уже порядком подутомили его, я успел.

Успел поднырнуть под удар, как учил меня этому мой наставник, и нанести удар по руке, держащей вражеское копье. Мой кол пропорол руку и сбил очередное движение. Враг на долю мгновения потерял равновесие… Именно так меня и учил мой персональный наставник Йода…, сиречь, Лга’нхи. Следующий удар был в ногу… Будь тут мой протазан, я бы отрубил ее нафиг, а пока только снова поранил… Потом резкая смена позиции…, заходим противнику за правый бок, в сторону, куда труднее повернуть копье. Главное, во время прыжка не поскользнуться на луже крови или выпавшем содержимом кишок… Но пока везет. Еще один удар…, целился вроде как в затылок, но в последний момент перевел на почки. Нормального человека уже бы скрючило от боли. Но этот еще маханул копьем и почти достал меня… Если бы ему не пришлось бить в неудобную сторону, то даже то, что я подставил на защиту свою дрын, меня бы не спасло. Этот бугай снес бы мою защиту как соломинку… Но не снес, а лишь изрядно тряханул… А потом все кончилось. Мой оикияоо успел вскочить на ноги и воткнуть свое копье точно под ребра громиле. А потом быстро выдернул и добавил по горлу.

…Собственно, на этом битва и закончилась. Коренные сдвинули фланги и задавили врагов… Тех что еще остались живы.

А всадники уже шуровали среди стада и баб… Вопли, крики, мычание… Нас, забритых до самого лакомого момента битвы – разорения чужого стойбища и траханья пленных баб – не допустили… А я как-то и не особо огорчился по этому поводу. Хватало других дел.

В отличие от коренных нам сегодня реально досталось. Вся сила воинов-степняков, помноженная на их отчаяние и обреченность, ударила по двум оикия, составленным из кучки оказавшихся тут случайно бедолаг, да еще и вооруженных лишь деревянными кольями, плетеными из лозы щитами и фактически без доспехов… А еще учитывая, что противники значительно превосходили нас по физическим параметрам, возвышаясь над нами примерно так на голову… И это я еще молчу про тех гигантов, за два метра ростом, которые могли разить нас вне досягаемости наших копий и сносили напором даже два ряда пехотинцев… Может, обряженные в кожаные доспехи и вооруженные бронзой аиотееки и смогли бы выдержать их напор. Но мы были обречены с того момента, как Большой Босс выставил нас на острие атаки… Судя по всему, именно для этого аиотееки и собирали отряды из покоренных племен.

Еще час назад нас было две полных оикия… Даже избыточно полных, – в одной состояло тринадцать человек, а в моей так и вообще четырнадцать вместе со мной. Видать, набирались на вырост… После боя осталось всего одиннадцать человек.

…Девятеро вояк были уже мертвы, когда я к ним подошел, еще семерых мне пришлось добить самому. А еще двоих, я отстоял, несмотря на прямой приказ оикияоо добить и этих. Но я уперся и он смолчал… Вот даже не знаю, в благодарность ли за спасение своей жизни или просто подумал, что я знаю, что делаю?

Да в общем что там говорить? Так или иначе, а поранены были все наши выжившие вояки… Более-менее обошлось только у меня да у оикияоо, которые даже среди хаоса «кошачьей драки» сумели действовать в паре. Правда, синяков хватало и на нем и на мне.

…К счастью, по-настоящему серьезно раненных было только четверо, а остальные отделались относительно легко… Хотя что тут означает это «легко», мне уже давно известно. Смерть может прийти и вслед за занозой, если в рану попадает грязь.

Да, толпа раненных, а у меня, как назло, ни бинтов, ни травок, ни иглы, ни ниток.

…Строго говоря, у меня и право заниматься тут врачебной практикой отсутствовало. Но, видать, сработал какой-то рефлекс… Собачка Павлова, блин. При виде чужой крови надо в срочном порядке что-то перематывать, жевать горечь и шить…

Коренные еще добивали зажатых в клещи степняков, а я, лишь только схлынула первая волна адреналина после драки, опустился на колени возле ближайшего нашего раненого и, отрезав кусок от безрукавки лежавшего рядом степняка, наложил на искореженную деревянным колом ногу кровоостанавливающий жгут. А затем двинулся к следующему, чтобы, грустно взглянув на пропоротое брюхо, начать рефлекторно шарить по поясу в поисках кинжала… Кинжала там естественно, не оказалось, и я уже было, подняв одну из дикарских дубин, начал примериваться, как быстрее оборвать мучения бедолаги, как добрая душа Асииаак, видимо, угадавший мои намерения, протянул мне свой кривой нож-кинжал… Мысленно отметив хорошую работу изготовителя, я уже привычно вбил его в сердце пациента и протянул обратно. Затем следующий. Очередная кошмарная рана на груди. Но, кажется, ребра не пробиты. Попытался заткнуть грязными тряпками льющуюся кровь и чем-то зафиксировать тампон… Вот так оно и пошло.

Потом наши ребята, заметив, что я что-то делаю с ранеными, и, судя по виду, даже знаю, что именно делаю, а стоящий рядом оикияоо не возражает, стали окликать меня, показывая пальцами на лежащие тела или собственные раны.

Тут уж я начал привычно распоряжаться и тявкать на однополчан, требуя кипятить воду, рвать одежду убитых на тряпки и подтаскивать раненных… То ли мой изображающий знание вид, то ли вид стоящего рядом оикияоо подействовал, – но мне подчинились… Хотя, может быть, был какой-то особый приказ свыше дать мне некоторую волю? Потому как Асииаак сдержался и не стал приводить оплеухами в чувство зарвавшегося духа, даже когда я отказался добить по его приказу тех раненых, которых считал еще небезнадежными.

…Но хорошо хоть, что у того же Асииаака нашлась игла, а то бы мне пришлось совсем туго. Она да запас горькой травки, что я заготавливал для своей спины и болячек. На первых двух раненых, этого запаса хватило, а там уж и посланные мной бойцы притащили новые охапки…

А пока я накладывал жгуты и повязки и останавливал кровь. И лишь когда в малом котелке покипятились надерганные из одежды нитки и игла, приступил к зашиванию ран.

…Да уж, отвык я от такого зрелища… А вернее, почти и не знал. Раны, наносимые деревянными и каменными наконечниками. Рвущие и жутко уродующие человеческую плоть… Кажется, мой оикияоо был прав, когда приказывал добить тех двоих… Шансов у них маловато. Но теперь уж поздно, – буду стараться их спасти.

…Я как раз накладывал шины на перебитую руку одному из тяжелых пациентов, когда спиной почувствовал пристальный взгляд. Обернулся. Ну естественно, Эуотоосик присматривается к тому, что я делаю. Судя по чистым рукам и одежде, – коренным аиотеекам его знания сегодня не понадобились, и он то ли решил облагодетельствовать нас, «забритых», либо и впрямь просто пришел посмотреть, как я справляюсь.

Вскакивать и почтительно кланяться, согласно уставу, я не стал… Даже в аиотеекском войске для полевых хирургов должны быть какие-то исключения из правил железной дисциплины во время непосредственного исполнения служебных обязанностей… И судя по тому, что не огреб хлыстом от своего оикияоо, все еще стоявшего рядом, эти исключения были.

Эуотоосик подошел ко мне, под руку лезть не стал и советами не обременял, а вместо этого лишь поинтересовался, что я делаю и каковы мои прогнозы на шансы пациента вновь использовать эту руку на светлое благо Аиотеекской Империи.

На мой взгляд, шансов было не так уж и много… Когда каменный топор ломает руку, «чистым» подобный перелом назвать трудно. Помимо костей досталось и мышцам и коже и…, не знаю чего там еще в руке есть и что это за белая дрянь торчала из раны…, хрящи, наверное, но прежде, чем я добрался до костей, мне пришлось разгрести настоящее кровавое месиво. А еще вытаскивать из раны ошметки одежды (бедолага был из прибрежников и ходил в рубахе) и какую-то грязь. Боюсь, что даже если раненный и выживет, владеть рукой он уже больше никогда не будет.