Сара знала Хью с незапамятных времен. Она была всего на год младше, и они все детство провели вместе: убегали в лес, играли в контрабандистов и таможенников, постоянно болтали, пересыпая свою речь отменными ругательствами. И, несмотря на все старания Леноры, между ними так и не возникло романтических чувств, они остались только друзьями.

— Ага, сама с собой разговариваешь? — посмеиваясь, сказал Хью и смешно пошевелил густыми черными бровями.

Сара закатила глаза к небу.

— Перестань, Хью, мы уже взрослые и должны вести себя соответственно, — с укором сказала она и добавила: — Во-первых, это было всего один раз, и — должна тебе напомнить — нам было не больше восьми. К тому же говорить с самим собой не выходит за рамки приличного поведения.

Служанка принесла черепаховый суп и поставила супницу из фарфора Уэджвуда прямо перед Хью, но его внимание было приковано к девушке, сидевшей напротив него.

— Ну да, — сказал он рассеянно.

— Хью, ты сейчас со мной разговариваешь или с Лотти Данворт? — спросила Сара, принимая чашку с супом и кивая в знак благодарности, залюбовавшись изящно выполненным золотым гербом и переплетающимися лентами, которые украшали белую чашку напротив нее.

Хью, не отрываясь, заворожено смотрел на Лотти, которая, так же заворожено, смотрела куда-то еще.

Сара проследила за ее взглядом, скользившим вдоль огромного стола розового дерева. Стол был великолепно украшен: посередине на всю длину расположились искусно составленные букеты из свежих цветов, собранных в саду Беннингтона, и сияющие серебряные канделябры, увенчанные тонкими изящными свечами из самого лучшего воска. Белоснежная скатерть служила великолепным фоном для тяжелого столового серебра и прекрасных хрустальных бокалов. Иначе, как совершенством, нельзя было назвать это великолепие — и все благодаря изысканному вкусу Клер и ее умению украшать свой быт. Но внимание Лотти было занято вовсе не изысканным убранством и отменными яствами.

Сара посмотрела на дальний конец стола, где по правую руку от Клер сидел лорд Уэстон. Он близко склонился к ней и что-то шептал на ухо, отчего Клер весело смеялась.

— И что женщины в нем находят? — задумчиво произнес Хью и рассеянно взялся за ложку.

Сара тоже зачерпнула из своей чашки и поднесла ложку ароматного супа к губам. «Он отчаянно красив, обольстителен и загадочен, и все это сочетается в нем самым изысканным образом. И, похоже, ему абсолютно наплевать, умеет женщина играть в крикет или нет…»

— К счастью для большинства из нас, он никудышный землевладелец, а то и зацепиться было бы не за что.

Сара с трудом проглотила суп.

— Хью, что ты имеешь в виду?

Он поднес к губам вторую ложку и, причмокивая, проглотил ее содержимое.

— Неужели ты не понимаешь, Сара? У его семьи очень плохая репутация. Взять хотя бы его дикого папашу, который свалился нам на голову из своей Шотландии и украл у лорда Стила единственную дочь…

— Прекрати, Хью, — перебила его Сара, вовремя останавливаясь, чтобы не высказать свое мнение по этому поводу, ведь она считала эту историю… чрезвычайно романтичной.

Она не знала родителей лорда Уэстона, но мысленно представляла его отца в ярком клетчатом килте, а его мать с не менее яркой счастливой улыбкой на лице.

Хью положил ложку и потянулся за бокалом кларета.

— Хорошо, согласен, все это полнейшая чушь, но вполне достаточно, чтобы настроить против графа большинство наших соседей, — сказал он, окинув взглядом сидящих за столом гостей, многие из которых были явно заняты пересудами, время от времени бросая недоброжелательные взгляды в сторону лорда Уэстона.

— А остальные? — настаивала Сара, чувствуя, как внутри у нее все закипает от злости.

— Ты и сама прекрасно знаешь, что титулованные землевладельцы имеют определенные обязательства перед общиной, — заговорил Хью и, вернув бокал на место, снова взялся за ложку. — Особенно перед теми членами общины, которые работают на его земле. Уэстон отвернулся от большинства из нас — как от фермеров, так и от крупных землевладельцев. Со стороны может показаться, что он считает себя выше всех остальных в Лалуорте.

Злость Сары поднималась горячей волной, обжигая сухими языками пламени горло.

— Неужели никому не приходило в голову, что, возможно, долгое отсутствие лорда Уэстона в Лалуорте как-то связано с его ранением, которое он получил на службе?

— Послушай, Сара, что это меняет? — сказал Хью, хмурясь.

— Тогда позволь и мне тебя спросить, — ответила Сара и вцепилась в ложку с такой силой, как будто боялась, что та упорхнет у нее из рук в любую секунду. — Вот мистер Диксон, — начала она и посмотрела туда, где почти во главе стола сидел этот надутый несносный человек. — Он — самых «чистых английских кровей» и самый что ни на есть хозяйственный землевладелец, даже, пожалуй, слишком хозяйственный.

Сара замолчала, выжидательно глядя на Хью, чтобы он лучше проникся тем, что она пыталась сказать.

В Лалуорте все без исключения знали, что Диксон — мошенник, который постоянно обманывает тех, кто трудится на его земле, но скользкую змею трудно поймать.

— Неужели ты будешь утверждать, что мистер Диксон как человек лучше лорда Уэстона? — закончила она свою речь и только сейчас обнаружила, что указывает на Хью ложкой, как обвинитель в суде.

Хью с опаской взглянул на ложку.

— Уэстон что-то значит для тебя, Сара?

— Да дело совсем не в этом, Хью! — воскликнула Сара, смущенно опуская ложку.

Некоторые из гостей обернулись, надеясь услышать, о чем они спорят. Хью улыбнулся, а затем весело рассмеялся.

— Ну, хорошо, — сказал он примирительным тоном, — признаю, ты права. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Здравый смысл редко творит историю, моя дорогая.

Сара взяла свой бокал и подняла его, чествуя Хью.

— Это мы еще посмотрим! — сказала она и весело засмеялась, а затем отпила большой глоток тягучего темно-красного напитка.

— Да поможет нам Бог, — ответил Хью и залпом осушил свой бокал.

— Ну, что Диксон? Нутром чую, с ним что-то не так.

Было уже далеко за полночь, и хотя Маркус подозревал, что Салли скорее предпочел бы погреться под боком у кухарки, чем составить компанию хозяину и пропустить пару стаканчиков с ним в кабинете, ему нужно было срочно поговорить о деле.

Во всяком случае, в качестве компенсации он мог предложить своему слуге самый лучший коньяк на этой стороне Ла-Манша, и все благодаря Тисдейлу, который прислал еще четыре бутылки, чтобы порадовать Маркуса.

Граф любовался богатыми переливами темного напитка в сиянии свечей.

— Как же низко надо пасть, чтобы стать предателем!

— Ниже некуда — это точно, — поддакнул Салли, отпивая из своего бокала.

Маркус задумчиво кивнул и наполнил бокал своего слуги.

— Я дал задание Марлоу проследить за ним. Он обязательно раскопает что-нибудь стоящее, но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки.

Не вставая со стула красного дерева, Салли подался вперед и положил локти на колени, подперев голову ручками.

— А что сэр Артур?

— Его все любят: соседи восхищаются, семья обожает. У него нет никаких мерзких наклонностей в отличие от Диксона. Все дело в мотиве.

— Деньги? — предположил Салли, потягивая коньяк.

Маркус мысленно представил усадьбу Тисдейлов. Дом был не очень большой и выглядел слегка потрепанным, в услужении всего несколько человек, причиной тому могли быть как характер и предпочтения самого хозяина, так и недостаток средств.

— Не думаю, но все-таки не помешает все тщательно проверить. Поспрашивай народ о финансовом положении их семьи.

— А может быть, мотив кроется в страстном увлечении коньяком? — Салли замолчал, чтобы осушить свой бокал. — Это же превосходный напиток, — закончил он и широко улыбнулся.

— Вполне вероятно, — согласился Маркус. — Думаю, мужчины часто делают глупости из-за своих страстных увлечений.