– Это продолжалось почти три года. А потом я стала слишком взрослой, чтобы быть привлекательной для педофилов. Но в Чикаго был один человек, ему случайно удалось продать несколько моих фотографий, и он очень хотел со мной работать. Он предлагал пять сотен и бесплатный билет на самолет, если я прилечу и буду позировать для него. Я поспрашивала о нем и узнала, что у него отличная репутация в артистических кругах. Я решила, что это тот самый шанс-один-на-миллион и рванула туда. Но оставалась одна проблемка: мне нужно было оставить Бумера.

– И что ты сделала?

– Я договорилась с владельцем одного магазинчика, Бумеру он тоже нравился. Он пообещал присмотреть за псом, содержать его в качестве сторожа, пока я не вернусь, причем бесплатно. Для меня это было честной сделкой.

Ее голос дрогнул, и меня одолело предчувствие, заставившее кожу покрыться пупырышками.

– Айс…

– Да?

– Корина рассказывала мне, что ты… ну, ты просто обезумела, когда твоего лучшего друга убили. Она говорила о Бумере, не так ли?

Слезы, которые, как я думала, исчезли, хлынули из ее глаз, подчеркивая их сверкание.

– Да,-прошептала она одними губами.-Это был Бумер. Магазин ограбили, местные воришки пришли в поисках денег на наркоту. Каким-то образом они победили собаку и уволокли его с собой. Когда я вернулась, то узнала, что они мучили его три дня, а то, что осталось от его тела, бросили перед магазином, как предупреждение.

Она моргнула, смахивая тяжелые капли с ресниц. Они скатились по щекам, а ее взгляд загорелся яростью.

– Я узнала, кто это сделал. Они не стесняясь, хвастали этим,-когда она усмехнулась, это выглядело, словно акула показывает полную острых зубов пасть детенышу тюленя.-Я выслеживала их месяц. Узнала каждую мелочь об их повседневной жизни. Даже когда кто-то из них мочился на стену, я узнавала об этом. Я была терпелива. Очень терпелива.

Ее пальцы бессознательно вцепились в край простыни, обмотанной вокруг меня. Похоже, ей было наплевать, что я все еще рядом, и я сидела так тихо, как могла. Я не хотела, чтобы эта ярость обрушилась на меня.

– Мое терпение было вознаграждено. Я узнала, что у них планируется сбор всей банды в честь дня рождения лидера. Все должно было происходить на заброшенном складе на окраине города,-она засмеялась.-У них не было плана на случай непредвиденных гостей.

Ее рука дернулась, сжимая край простыни в побелевших от напряжения пальцах. Прекрасное лицо превратилось в улыбающуюся маску смерти.

– Я убила их всех. Медленно. Хотела, чтобы они страдали так же, как беззащитное животное, которое они замучили до смерти. Хотела, чтобы они почувствовали боль. Невыносимую боль. Хотела видеть страх в их глазах и чувствовать его запах, источаемый порами их кожи. Ждала их криков. Смеялась, когда они просили пощады. Они стоили меньше, чем ничего в моих глазах, и в это я их и превратила. В останки на полу.

Когда Айс начала рассказывать историю своей мести, я почувствовала, как мой все еще больной желудок протестует. Когда она закончила, я обнаружила, что свесилась с постели и выплевываю выпитую воду и слизь в таз, который Айс предусмотрительно оставила на полу. Мои кишки содрогались и пытались вывернуться наружу. Теплые руки Айс мягко легли на мою спину, поглаживая круговыми движениями, и последний из спазмов оставил меня слабой и беспомощной. Когда я поняла, что все кончилось, она подала мне чашку, и я прополоскала рот, затем медленно села.

– Прости,-пробормотала я, не взирая на раздраженное и болящее горло,-это было неожиданно.

Она кивнула, погладив меня по щеке.

– Я же говорила, что это мерзкая история. -Да, говорила. Но мне нужно было ее услышать, а тебе-рассказать. Айс хмыкнула:

– Мне никогда не нужно было ни с кем делиться, Ангел. Поверь, то, что я рассказала все это, совсем не заставляет меня чувствовать себя лучше. Суд был прав. Я убила их. Намеренно. Расчетливо. Хладнокровно. Я должна была сожалеть о содеянном, но сожаление не стирает моих поступков, не так ли?

– А ты?…

– Что я?

– Сожалела о сделанном?

Когда она посмотрела на меня, ее глаза были серьезны.

– Да, Ангел. Я очень раскаивалась. Хотя часть меня радовалась этому поступку, большая часть ощутила огромную вину. Но сожаление об этом не вернуло тех парней, как и Бумера, впрочем. И сожаление не уберегло меня от следующего убийства. Если тебе нужны доказательства, вспомни, что я чуть не сделала с Психо, когда она убила Жозефину. Я никогда не могла и не смогу контролировать эту часть меня. И даже не уверена, что хочу этого,-грустно улыбаясь, она приподняла мой подбородок.-Я та, кто я есть, Ангел. И все сочувствие мира не изменит этого.

Положив руки на ее большие ладони, я нежно убрала их от моего лица, поцеловав каждую, прежде чем сжать их в своих ладонях. Я взглянула в ее глаза и начала говорить:

– Айс, я знаю, ты в это веришь. Что ты всего лишь убийца. Но это не так. Ты намного больше, чем это.

Поглаживая ее руки, я улыбнулась:

– Ты можешь думать, что то, что произошло между тобой и Психо, доказывает твою точку зрения, но на самом деле это доказательство моей.

Айс вскинула голову:

– Как это?

– Ты могла ее убить. Я знаю, что ты была готова. Но не сделала этого.

– Я сделала бы, если бы рядом не было тебя.

– Возможно. Но не в этом дело. Главное, что не сделала.

– Потому что ты остановила меня, Ангел!

– Ну и как я тебя остановила, Айс? Физически превзошла? Оттащила тебя от Психо и швырнула через весь коридор?

– Нет.

– Именно. Я просто поговорила с тобой. Напомнила тебе то, что ты уже знала. Всего лишь обратилась к твоей внутренней доброте, Айс. И больше ничего.

Она открыла рот, потом снова закрыла его. Выражение ее лица свидетельствовало, что она хочет оспорить эту точку зрения.

– Но…,-ее голос прервался.

Я широко улыбнулась, изобразив акулу перед завтраком.

– Никаких "но", Айс. За щитом из грубости и бравады скрывается доброе сердце. Ты знаешь это, я знаю это. Ты сделала много ужасных вещей, многие скажут: это-зло. Но ты делаешь и прекрасные поступки. Вещи, о которых так называемые "добрые" люди не задумываются или не осмеливаются мечтать. Да, часть тебя питается яростью. А другая сторона способна на великие дела. Ты только должна выбрать, какая сторона руководит твоими действиями.

– Это…не так-то легко, Ангел.

– Да, не легко. И возможно, именно поэтому я здесь. Поэтому мы стали хорошими друзьями. Потому что я вижу в тебе то, что многие не замечают. И возможно я смогу помочь тебе проявлять это в ситуациях, в которых ты обращаешься к ярости, гневу.

Айс встряхнула головой:

– Все это чудесно, Ангел, но… Отпустив ее руку, я положила свою ладонь ей на грудь, прямо против сердца. -Это… это доброе сердце, Айс.Честное сердце, которое было изранено и кровоточило. Позволь ранам зажить. Пусть ярость и вина останутся в прошлом. Ты была права, когда сказала, что эти эмоции никого не вернут назад. Не позволяй им убить и тебя. Ты слишком долго умирала изнутри.

– Я не…

– Айс, дай мне помочь. Дай мне попытаться позволить тебе увидеть человека, которого я вижу каждый раз глядя на тебя.

С грустной улыбкой Айс сжала мою руку, отстраняясь, потом прижала ее к своим губам:

– Я не думаю, что это возможно, Ангел. Но все равно спасибо. Это очень много для меня значит.

Прильнув к ней, я прижала палец к ее губам:

– Дай мне попробовать, Айс. Хотя бы попытаться. Пожалуйста.

Я поняла, что снова проваливаюсь в бездну ее глаз.

– Хорошо,-сказала она через мгновение глубоким теплым голосом. Она подтвердила свои слова нежным поцелуем.

Потом, широко улыбаясь, соскочила с постели, встала, схватила меня за ноги и дернула так, что я повалилась на кровать.

– А на этом, моя дорогая, сказки кончаются. Пора снова баиньки. Когда проснешься, у меня тут чай и бульон для тебя.

Она развернула простыню, потом натянула ее мне до подбородка. Убрав волосы с моего лица, она чмокнула меня в лоб и выпрямилась, подмигнув: