Теперь уже несколько рук ухватились за мои лодыжки и потянули в глубину.
Заставляя себя не закрывать глаза, я посмотрела вниз и чуть не закричала снова, увидев как усмехаются вздутые трупы Кармина и его молодчиков, собирающиеся вокруг меня подобно акулам вокруг раненого кита. Кровь сочилась из пулевых отверстий, окрашивая воду в темное. Гниющие, скользкие руки тянулись к лодыжкам и запястьям, обвивались вокруг талии, тянули вниз, вниз, вниз… Отбиваясь изо всех сил, я рванула к поверхности. На какой-то момент мне это удалось. Но мое облегчение было совсем недолгим. Меня снова тащило вниз. Мой первый глоток свободы грозил стать и последним. Только когда недостаток кислорода заставил мои легкие гореть, я вдруг почувствовала, что меня дергают вверх с силой, хорошо мне знакомой.
– Айс!
Мой измученный разум кричал, а легкие уже готовы были вдохнуть первый глоток воздуха. «Все нормально, Ангел», – послышался мурлыкающий голос моей любимой: «держись за меня. Все нормально".
Схватившись за нее, вернее сказать, обвившись вокруг нее, я пыталась восстановить дыхание. "Все в порядке, моя любовь. Все в порядке. Ты в безопасности". И я верила в это вплоть до того момента, когда ледяная рука опять не схватила меня за купальник и потянула на дно, на сей раз вместе с Айс. Мы боролись как древние титаны, но нас неумолимо тянуло вниз, в темные, заполненные гнилой кровью глубины озера. Я понимала, что могу уже никогда не увидеть дневного света, поэтому сделала единственное, на что была способна: разомкнув руки, я попыталась вытолкнуть Айс наверх, к поверхности. Вы знаете, единственный ад, которого мне не вынести никогда – ее смерть. Обнажив зубы в жестокой ухмылке, она покачала головой и снова подтащила меня к себе. На сей раз, однако, вместо борьбы Айс прижалась губами к моим губам, как мне тогда показалось, в прощальном поцелуе. Мои глаза расширились, когда я почувствовала воздух, наполняющий горящие огнем легкие. Они расширились еще больше, когда я поняла, что лечу к поверхности, словно мною выстрелили из самой большой в мире пушки. Моя голова как ракета ворвалась в теплоту дня и я еще какое-то время просто пыталась отдышаться, прежде чем поняла, что она натворила.
Если бы я, проснувшись, не затолкала в себя рвущийся наружу крик, боюсь, в машине не осталось бы ни одного целого стекла.
– Ты в порядке, Ангел? – где-то там, в темноте надо мной раздался голос Корины.
– Да, – мягко ответила я. – Дай мне минуту, пожалуйста.
– Может, начнем торговать твоими кошмарами? Они по крайней мере, более изысканы, чем та жвачка для мозгов, на которую в наши дни ловят зрителя.
– Вряд ли тебе понравилось бы это, Корина, – отреагировала я, отодвигаясь и запуская все еще дрожащие пальцы в спутанные волосы.
– Я просто предложила, – немного чопорно ответила она и замолчала.
Сквозь окна в салон сочился желтоватый свет.
– Где мы сейчас? – спросила я, протирая глаза.
– Где-то недалеко от Ноксвилла.
– Ноксвилл? Штат Теннеси? Тебе не кажется, что это несколько в стороне от цели нашего путешествия?
– На равнинах ледяной буран. Она везет нас южным маршрутом.
– Ты сумела так много выжать из нее? – я очень постаралась, чтобы в моих словах не прозвучала зависть.
– Конечно. Просто я – не тот человек, которого ей удастся игнорировать.
– Да уж. Крупно повезло, – вздохнула я. – Кажется, это ловушка – три тысячи миль в тесном салоне с Самодовольным и Молчуном. А я-то самым страшным считаю свои ма-а-аленькие кошмарчики!
Ее нежный смех заполнил машину, прогоняя обрывки сна из моей головы.
***
Несколькими часами позже мы остановились перед мотелем, название которого вы легко бы узнали. Не успела я разглядеть хоть что-то, кроме сияющей неоном вывески, как дверца рядом со мной распахнулась, и ключ с номером 139 на бирке буквально влип в мою ладонь. И все это молча. Без комментариев.
– Спасибо… тебе, – завершила я, обращаясь к пустоте. – Слушай, Корина…
– Я поговорю с ней, Ангел. Завтра. Эта адская машина слишком немилосердна к моим старым ноющим костям. Так что, если ты не очень возражаешь…
– Да уж…
– Я знала, что ты меня поймешь.
Хотя мои ноги и не преминули выразить протест, пока я выбиралась из салона, они очень быстро забыли обиду, наконец-то получив шанс распрямиться после стольких часов вынужденного безделья в скрюченном состоянии и вынести меня на свежий воздух. Я направилась к открытому багажнику, где уже стояла Рио. Она подарила мне такой взгляд, который мог бы запросто заморозить раскаленную лаву. Если честно, я постаралась ответить ей тем же. Подойдя к багажнику, я легко вытащила свою дорожную сумку. Сумка Корины, которую я бодро схватила другой рукой, оказалась гораздо тяжелее. На секунду мне показалось, что мои бедные руки не справятся с поставленной задачей, но, подхлестывая себя самыми "вдохновляющими" эпитетами, я мужественно вцепилась в сумки и потащила их к мотелю, отвечая горообразному монстру ухмылкой, которой могла бы гордиться даже Айс.
Корина тихо зааплодировала, когда я доковыляла до двери под тем же номером, что и бирка на ключе. Стащив у меня с пальца ключ, она открыла дверь и вошла в комнату. Я втиснулась следом. Поток ледяного продезинфицированного воздуха ворвался в легкие и заставил меня мгновенно покрыться гусиной кожей.
– Иисус! – я почти задыхалась. – Кто-то забыл сообщить администрации, что уже ноябрь?
– Ну, может, они не выходят на улицу? – пробормотала Корина, подходя к кондиционеру, чтобы его вырубить.
У меня хватило сил дотащить сумки до кровати и плюхнуться на нее. Сотрясение пружин так отозвалось в моих бедных почках, что я сразу вспомнила о задаче, которую стоило бы решить прежде, чем попытаться расслабиться.
Увидев ванную комнату, я подумала, что моя камера в Болоте – не иначе, как бейсбольное поле, а если я об этом раньше не догадывалась, так мне просто не с чем было сравнивать. Сев на унитаз, я спокойненько уперлась ногами в противоположную стенку. Представив себе Рио в подобной ситуации, я ухмыльнулась и, хотя это, наверное, было не очень спортивно, потешила себя надеждой, что жирные бургеры, которые мы съели в дороге, сыграют веселую шутку с ее пищеварением.
А еще мне крайне необходимо было выкупаться. Постоянно задевая локтями и коленями стены, я кое-как избавилась от одежды, включила горячую воду, напомнившую мне прохладный летний дождик, и встала под душ, постанывая от наслаждения. Мои руки сами заскользили по телу, не видевшему ласки Айс уже несколько месяцев, но как только я представила себе мою любимую, запертую в вонючей, полной крыс тесной камере, мое возбуждение быстро утекло в сливное отверстие вместе с водой и остатками мыла.
Еще одним испытанием стала попытка вытереться полотенцем размером с почтовую марку. Покончив с этим, я поняла, что забыла взять из сумки запасную одежду. Рассудив здраво, я пожала плечами и обернула то, что в этом мотеле называли полотенцем, вокруг талии – хоть какая-то защита от язвительных комментариев, которые обязательно раздадутся, – уж будьте уверены! – как только я выйду из ванной.
И они-таки последовали: у Корины несколько округлились глаза и участилось дыхание. Подарив ей одну из самых распутных моих улыбок, я проскользнула к своей кровати. Корина была так занята разглядыванием моих прелестей, что совершенно не обратила внимания на размеры ванной комнаты, куда она в тот момент направлялась. Благодаря чему тут же состоялось ее близкое знакомство с одной из стенок этой мышиной норы. Я еле сдержала смех, услышав нерушимое обещание Корины обязательно встретиться и тесно… хм… подружиться с владельцем мотеля.
После того, как она исчезла в ванной, я все-таки позволила себе похихикать, пока искала в сумке свежую одежду. Я достала большую футболку, принадлежащую Айс и уткнулась лицом в ткань, впитавшую аромат ее тела. Мои легкие наполнились единственно родным запахом, а глаза защипало. Зная, что стоит мне расплакаться, остановиться я уже не смогу, я решительно вытерла мокрые щеки, скользнула между прохладных простыней одной из кроватей и попыталась занять себя какой-нибудь телепрограммой. Не найдя ничего интересного, я бросила пульт на тумбочку, пару раз ударила кулаком по подушке и попыталась лечь поудобнее. Несмотря на эмоциональное истощение, я умудрилась проспать часов шесть в машине, и это гарантировало мне долгую бессонную ночь.
