– Ты права. Не важно. – Помолчав минуту, я заговорила: "Женщину, которую я люблю больше жизни, увезли из нашего дома в цепях. Я провела три месяца, понимая, что никогда не догадывалась, каков он – настоящий ад, пока все это не началось. Каждая улица заканчивалась тупиком, каждый призыв о помощи – захлопнувшейся передо мной дверью. Теперь, когда мне кажется, я могу получить хоть какой-то ответ, выясняется, что ничего не закончено на самом деле. Все только начинается. Прости мне некоторую ожесточенность…" Она положила руку мне на плечо, глаза смотрели тепло, с состраданием: "Ты имеешь все причины ожесточиться, Ангел. Я удивлена еще, что ты так хорошо держишься".

– Допускаю, что закупка оружия и нападение на Болото, чтобы вытащить Айс оттуда, для меня сейчас более приемлемы, – признала я.

Она мягко рассмеялась: "Уверена, что делается и это. Кое-кто пытался даже обратиться ко мне, но не думаю, что это – правильное решение".

– Тогда что?

Ее плечи опустились: "Ничего из сказанного, Ангел. Мы все – между молотом и наковальней. Пойми, у Кавалло достаточно высокопоставленных покровителей, которые совсем не заинтересованы в его поимке". Я немного расслабилась. В сложившейся ситуации Донита умудрялась сообщать мне вещи, которых я не должна была знать.

– Почему именно Айс? Вспомнили о ее "спецнавыках", да? Она всего лишь – женщина. Что сможет она сделать там, где бессильна полиция или кто бы то ни было вообще?

– Она может сделать эту работу. Айс знает, как он думает, как действует, что будет предпринимать. Она была такой же, ей известны его слабости. Я бы сказала, что она – лучший кандидат для того, чтобы решить эту проблему.

Немного поразмыслив над ее словами, я кивнула.

– Еще один вопрос, Донита.

– Если смогу, Ангел.

– Почему вы не боролись?

Она попыталась что-то сказать, но я остановила ее: "Я знаю, что всегда существует возможность пересмотра приговора. Поверь, никто не понимает этого лучше меня. Но даже если так, даже, если бы меня обвинили и посадили снова, как ни ужасно это звучит для тебя, поверь, я была бы гораздо более счастлива в тюрьме с Айс, чем на свободе без нее".

Донита улыбнулась: "Не так уж ужасно это и звучит, Ангел. Только этого бы не произошло в любом случае".

– Что ты имеешь ввиду?

Глядя на землю, она заговорила, тщательно подбирая слова: "Когда Айс вернули в тюрьму, ее поместили в Дыру. Не потому, что она сделала что-то не так, нет. Но учитывая огромную вероятность побега…"

– Это жестоко! Они не могут держать ее там вечно! – Я оцепенела при мысли об Айс… Я слишком хорошо запомнила последний раз, когда ее засунули в Дыру, и того полубезумного зверя с пустыми глазами, каким она оттуда вышла.

– Да, не могут. Если они только попробуют это провернуть, ситуация с Кориной покажется им небольшим бодреньким собранием родительского комитета по сравнению с тем, что тогда произойдет.

Ее рука легла на мою. – Начальник знает это. Именно поэтому после суда он хотел бы переместить ее из Болота в другую тюрьму.

– Значит, даже если бы меня опять осудили, мы не были бы вместе? – До меня начинало доходить, почему Айс согласилась на сделку. Стали понятны и возвращенные письма, и все то, что мне пришлось пережить за три месяца нашей разлуки.

– Боюсь, именно так.

– Когда я смогу увидеть ее?

– Не знаю. Вероятно, не скоро. – Слова означали одно, но в глубине глаз пряталось нечто, чего я пока не могла разгадать. И она понимала, что я это вижу. Но ее глаза просили не задавать вопрос, на который она не имеет права ответить. Я вздохнула.

– И что теперь?

– Самое важное для тебя – уцелеть, – она криво улыбнулась, – если с тобой хоть что-то случится, полицейским, вероятно, придется отвечать перед теми, кому нужна задница Кавалло. Но мне-то придется держать ответ перед Айс, не дай бог, что-то пойдет не так… Лучше уж они, чем я… Им в этой ситуации грозит максимум увольнение…

Я не смогла удержаться от смеха, понимая, как правдивы ее слова, хотя что-то внутри протестовало – оберегать себя, когда Айс рискует всем? С другой стороны, я очень хорошо помнила последнюю встречу с громилами Кавалло, и мне не стоило слишком тешить свою гордость и отказываться от помощи, когда ее предлагают.

– У меня есть друзья, которые будут счастливы предоставить тебе убежище. Это хорошие люди, Ангел, и у них – безопасное уединенное ранчо к югу от Таксона в Аризоне.

– Аризона? Но это…

Взяв меня за плечи, Донита посмотрела мне в глаза. Она была очень серьезна: "Кавалло не здесь, Ангел".

– Что?

– Он НЕ ЗДЕСЬ. – Ее глубокие, цвета шоколада глаза просили меня принять то, что она говорит, не спрашивая больше. Просто поверить ей. Просто поверить.

Наверное, я не Эйнштейн. Но сложить при случае два и два, чтобы все-таки получить необходимое "четыре" я в состоянии: "Так. Если Кавалло НЕ ЗДЕСЬ (расставим-ка правильно акценты!), не мог бы он быть где-нибудь, скажем, к юго-западу от Питтсбурга?"

– Мир велик, Ангел. Кто знает, откуда вонь?

Вера всегда была моим тайным врагом. Стоит только мне поверить хоть во что-то, стоит только появиться чему-то хорошему в моей жизни, как тут же все исчезает, оставляя меня проклинать собственную глупость. И теперь меня просили поверить еще раз. А впрочем… Вера – странное чувство, она часто обманывает. Но она же и спасает, не так ли? И если мне сложно поверить в Дониту, то моя вера в Айс, даже после всего, что произошло за эти месяцы, остается абсолютно непоколебимой. К тому же, я понимала: слова Дониты на самом деле исходят от Айс. Так что, в конце концов, выбор очень прост. Гора высока, но я не сомневаюсь, что внизу натянута страховочная сеть. А это значит – прыгнуть, не обращая внимания ни на что. Просто прыгнуть.

В этой ситуации я делала единственное, что могла. Единственное, на что были согласны мои сердце и душа.

Я верила.

Должно быть, Донита увидела это в моих глазах, потому что она улыбнулась и сжала мою руку: "Ангел, ты – удивительная женщина".

– Да нет, в общем-то. Я так же сомневаюсь, как и все.

– Знаю, Ангел, – ответила она. – И знаю, как тебе трудно. Если бы я могла хоть как-то облегчить тебе это испытание, поверь, я бы сделала все. Надеюсь, ты понимаешь.

– Не сомневаюсь, Донита. Иначе не разговаривала бы с тобой сейчас. – Помолчав несколько секунд, я выпустила ее руку и посмотрела на нее. – Так значит Аризона?

– Аризона.

Она усмехнулась и мне вдруг показалось, что наш разговор был не такой уж плохой идеей в конце концов.

– Она… большая, – только и смогла я произнести, наблюдая вместе с Донитой, как женщина размером примерно с Везувий идет от седана, припаркованного возле здания суда, к столику под дубом, где мы сидели. В ней явно текла индейская кровь, и это было видно невооруженным взглядом: грива длинных, иссиня-черных волос, спадающих ниже талии, медного цвета кожа, сплошь покрытая татуировками, миндалевидные глаза, чернее и сумрачнее штормовой ночи, и тело Арнольда Шварценеггера, причем в роли Терминатора. Фланелевая рубашка-безрукавка позволяла увидеть мускулистые руки, слегка покачивающиеся при ходьбе. Ноги больше напоминали мощные дубовые стволы, чем… хм… стройные женские ножки. Потертые рабочие штаны, в которые она себя явно с трудом втиснула, готовы были лопнуть по швам. Уставившись на это чудо, пока оно приближалось, я была вынуждена признать, что мой лаконичный комментарий несколько не соответствует действительности. Назвать эту женщину просто большой было кощунством с моей стороны. Вроде бы все верно, но… абсолютно не отражает того, что же ты видишь на самом деле. Да уж, великолепный образчик…

Прежде чем Донита смогла что-либо ответить мне, женщина уже стояла перед нами, заполнив собой все свободное пространство. Мой очаровательный адвокат тепло улыбнулась: "Ангел, я хотела бы представить тебе своего друга, Рио. Рио, это Ангел".