Джуди тщетно пыталась вслушиваться в то, что говорил ей мистер Стил. Это было невозможно. Голос обволакивал, убаюкивал, манил, обещал, клялся, уговаривал, соблазнял, пел… Джуди была готова на коленях ползти к человеку, который ТАК говорил. Тем более что отвести от него глаз она тоже не могла.

Эндрю Стил напоминал принца. Очень грустного, доброго, одинокого принца, который по каким-то причинам остался без своей Синдереллы, Спящей Красавицы и вообще без принцессы.

У Стила было очень бледное лицо с правильными и тонкими чертами лица. Породистый нос, волевой подбородок, высокие скулы, чистая кожа, четко очерченный рот и великолепные зубы. Светлые, почти белые волосы слегка вились, серо-голубые глаза смотрели мягко и понимающе.

У него была точеная шея и гордая посадка головы. У него были широкие плечи и торс древнегреческого бога. У него были удивительно красивые, очень мужские и в то же время худощавые и нервные руки, руки воина и поэта.

Он не был карамельным красавцем, он был очень привлекательным мужчиной, настоящим, не киношным, и именно поэтому так чудовищно было осознавать, что он навеки прикован к инвалидному креслу.

Впрочем, сразу это в глаза не бросалось. Как и все в доме, кресло было сделано явно на заказ и ничем не напоминало металлического монстра, на котором с таким трудом передвигаются несчастные калеки. Высокая резная спинка, удобные мягкие подлокотники, дорогое дерево — это выглядело почти как трон. Все хитрые механизмы были спрятаны под сиденьем, ручки и рычаги скрывались под подлокотниками, а колеса на мягком и совершенно бесшумном ходу были искусно прикрыты резными экранами.

Весь дом был явно построен с учетом увечья хозяина. Никаких порогов и ступеней, только плавные подъемы и переходы, пандусы, устланные коврами, совершенно неожиданные и абсолютно уместные перила при полном отсутствии лестниц…

Джуди смутилась, заметив, что Стил с легкой улыбкой рассматривает ее. Она слишком загляделась на всю эту невиданную роскошь.

— Простите меня. День был трудный, дорога, если честно, ужасная, и вдруг такое… такой райский уголок. Это так неожиданно. И очень впечатляет.

— Я вас понимаю. Даже мне до сих пор не верится, что все это — мой дом. Я влюблен в него. Он потрясающий. Обещаю, у вас будет достаточно времени, чтобы все хорошенько рассмотреть. Сегодня уже поздно, вы устали. Я ждал вас к ужину, но, если вам хочется отдохнуть, просто скажите. Не хочу показаться пошляком, но я — старый солдат, и церемонии — не моя стихия.

Скорее она назвала бы его Лордом. Или Королем. Грустным молодым королем.

Молчать, Джуди Саттон! Романтические дуры в наше время никого не интересуют.

— Я очень устала, но любопытство гораздо сильнее меня и моей усталости. Я бы чаю выпила, если это не сложно.

— Вы моя гостья, и я этому очень рад. Бетси приготовила легкий ужин и чай, мы сможем немного поболтать, а потом вы отправитесь отдыхать. Вам предстоят напряженные дни, мисс Саттон.

— Зовите меня просто по имени, ладно?

— Тогда уж и вы меня. Сейчас мы это закрепим. Не думаю, чтобы вы увлекались горячительными напитками, но вино Бетси даст фору любому шампанскому, и за встречу надо выпить. Пойдемте.

Он тронул какой-то рычажок и мягко покатил в сторону распахнутых дверей на веранду. Там под мягким светом стилизованных светильников блистал белизной небольшой столик, накрытый на двоих. Фрукты, холодный окорок, истекающий слезами сыр, зелень — и огромная ваза с душистыми и нежными цветами, названия которых Джуди не знала.

Неслышно ступая, в комнату вошла дородная белокурая женщина с добрым и немного испуганным лицом. Щеки у нее были румяные, глаза синие, а на голове — с ума сойти — высился старинный накрахмаленный чепец.

— Рекомендую вам, Джуди. Лизбет Леттенхоф, моя домоправительница и настоящая волшебница на кухне. Я зову ее Бетси, она мой ангел-хранитель.

Бетси смущенно улыбнулась и слегка присела в церемонном реверансе. Джуди немедленно влюбилась в эту дородную красавицу, так напоминавшую персонаж из волшебной сказки.

Они сели за стол, и Стил налил в хрустальные фужеры янтарное вино, заигравшее не хуже шампанского. Джуди пригубила напиток и пришла в полнейший восторг. Аромат роз и каких-то душистых фруктов хлынул девушке в ноздри, золотые пузырьки заставили кровь быстрее бежать по жилам. Стил с улыбкой наблюдал за ней.

— Это необыкновенно! Мистер Стил… Эндрю, я очень рада быть у вас в гостях. За вас и ваш необыкновенный дом. За вас, Бетси.

Бетси опять присела, Стил чокнулся с Джуди, и они выпили.

Потом она ела, внутренне ужасаясь своей неприличной прожорливости, а Стил развлекал ее разговором. Джуди смеялась, кивала, вполне к месту говорила «да-да» и «нет-нет», а сама неотрывно думала о том, что принцессы так себя не ведут.

Принцессы питаются лунным светом и нектаром, не ходят, а скользят, остроумны и очаровательны, и, стало быть, всему этому надо немедленно учиться, потому что ей очень нравится этот бледный грустный мужчина, и никакого значения не имеет то, что он сидит в этом чертовом кресле…

— Джуди, вы совсем засыпаете. Бетси проводит вас в ваше крыло. В вашем полном распоряжении спальня, гостиная, кабинет и ванная. Там есть отдельный вход, он ведет в сад. У меня неплохая система безопасности, но в любом случае в этих местах нет чужаков, так что спите спокойно, и пусть вам приснятся хорошие сны. Завтра мы сможем наговориться вдоволь.

Она смущенно и неловко поблагодарила своего тактичного и вежливого хозяина, а он в ответ поймал ее руку и легко поцеловал кончики пальцев. Джуди вспыхнула как маков цвет. Почему-то поцелуй Стила произвел на нее умопомрачительное впечатление. Словно кости расплавились во всем теле, а кровь превратилась в жидкий огонь. Никогда за свои двадцать семь лет Джуди Саттон не испытывала ничего подобного в присутствии мужчины и понятия не имела, что с этим делать.

Она попрощалась и отправилась за Бетси. Та привела ее в комнату, о которой можно было сказать только одно: это мечта. Здесь было все, что может пожелать молодая женщина. Белоснежная кровать с кружевным пологом, изящное трюмо с туалетным столиком, маленький камин и кресло перед ним, пухлая скамеечка для ног, узкий и высокий книжный шкаф, заставленный старинными книгами в кожаных переплетах, симпатичная фарфоровая кукла в немыслимых кружевах, задумчиво глядящая на веселый огонь в камине…

Впрочем, Джуди этого всего почти не разглядела. Она успела только раздеться и нырнуть в ночную сорочку, а потом повалилась на белоснежную кровать и заснула мертвым сном без сновидений.

— Какого черта ты положил ноги на стол?

— Я вхожу в образ. Вечно пьяный и недалекий рабочий. Есть виски?

— Возьми в баре. И не порть скатерть. Бетси будет ругаться.

— Божья роса, а не Бетси. Она не умеет ругаться. Вот Мгаба — это да. Это уже опасно.

— Не поминай к ночи. Как тебе девочка?

— Честно говоря, я разочарован. Мелочь какая-то. Ты уверен, что все пойдет по плану?

— Уверен. Я работал над этим. Это будет мой лучший роман.

— Смотри. Роман романом, а со стариком шутки плохи.

— Обижаешь, друг. Я ничего не придумываю, я лишь перетасовываю колоду. Жизнь интереснее любого романа, это уж тебе должно быть известно.

— М-да. Только вот в романе можно открыть последнюю страницу и убедиться, что наши победили, кавалерия подошла вовремя, а героиня совершенно точно была спасена из огня героем. В жизни так не бывает. То есть бывает, но не всегда.

— Вот! Именно этим я и занимаюсь. Берешь настоящую жизнь и превращаешь ее в роман. Только так и можно сравняться с Богом.

— Если с Богом можно сравняться — какой же он Бог?

— Не богохульствуй, сын мой. Лучше почини свой драндулет. Вас было слышно за десять миль.

— Отпугивает хищников. Ладно, починю. Завтра вы никуда не собираетесь?

— Если только верхом. Пока у нас знакомство с местностью. А у нее красивые глаза.