— Ну, построю я шалаш, а дальше? Ведь Юлиан вполне может догнать меня… Что тогда?

Ей было страшно. Она была сейчас только одиннадцатилетней девочкой.

Одна — против хитрого Юлиана. Большого Юлиана. А если к Юлиану еще прибавить и его Змею — тогда совсем уж невмоготу справиться с этим детским ужасом.

Душка остановилась, задумалась и принялась собирать ветки.

— Вот ТОГДА и посмотрим, — хмуро сказала Душка. — А сейчас смотреть не на что. Все равно ночью думать бестолково. Не зря ж говорят: утро вечера мудренее…

Волк жил в этом лесу уже давно. Собственно, так ему казалось, хотя на самом деле он был совсем молодой.

Просто одиночество, в котором он находился, заставляло время течь медленно.

Он бродил по лесу, иногда находя себе пищу. Но никогда не подходил к той Змеиной Поляне, потому что еще из собственного детства вынес убежденность, внушенную матерью, что это плохое место. Куда хуже, чем встретившийся охотник.

Впрочем, охотники в эту чащу не забредали. Поэтому, если держаться подальше от Плохого Места, можно прожить достаточно долго.

Лес был глухим и дремучим. Волк как раз вернулся в свое логово и намеревался заснуть, набив брюхо мелкими животными, как вдруг он увидел это странное Существо, идущее не разбирая дороги, натыкаясь на ветки. К груди Существо прижимало слабое подобие зверюшки, и Волк невольно заинтересовался им.

От Существа веяло тем же запахом, что и от «пищи», но Волк почему-то не мог причислить это Существо к еде.

Напротив, он почему-то почувствовал странную симпатию к Существу. Наверное, потому, что оно показалось ему таким же несчастным и одиноким, как и он сам.

Его чутье помешало ему приблизиться — он опасался, что, увидев его, Существо, скорее всего, перепугается и потом убежит, опять оставив Волка совершенно одного. Поэтому он неслышно шел за Существом, стараясь оставаться незаметным. Рядом с Существом было хорошо и не так одиноко, как раньше.

Кроме того, он подозревал, что Существо совершенно беззащитно и уж наверняка за ним неслышно крадется опасность. Тут было такое место — вроде никакой опасности не могло быть, но то, что Змеиная Поляна все-таки еще рядом, как-то сильно беспокоило Волка. А Существо было очень хрупким. И почему-то Волк ощутил себя ответственным за сохранение этого Существа.

Волк был достаточно смелым и сильным, чтобы попробовать защитить Существо. Иногда его собственные желания совсем не совпадали с желаниями Создателя, но сейчас, похоже, Он хотел от Волка именно этого.

Поэтому Волк неотступно следовал за Существом, стараясь оставаться в тени.

Иногда он оборачивался, потому что ему слышались чьи-то крадущиеся шаги, похожие на шорох змеи или на Враждебные Намерения, но никого пока еще не было видно.

Однако то, что Нечто пытается догнать Существо, воспринимая Существо Своей Пищей, не давало Волку покоя.

Существо Волку очень нравилось. Хрупкое, со свалявшейся на голове шерстью и большими голубыми глазами, оно казалось Волку чрезвычайно славным и добрым, вот только боли в нем было через край. В Волке раньше тоже было много боли, но потом он привык понемногу. А сейчас он снова ее ощутил, но — как-то очень сладко. Как будто он снова был волчонком и прятался в материнском тепле от грядущих напастей мира.

Они шли уже целые сутки, и теперь на лес опускалась ночь. Существо вздохнуло и начало устраиваться на ночь, зачем-то собирая сухие ветки и складывая их в подобие норы. Наконец закончив это заведомо глупое дело, Существо забралось внутрь и, кажется, заснуло.

Волк осторожно выполз из укрытия и улегся у входа — глупенькое Существо явно надеялось, что ветхая норка защитит его от всякой нечисти, таящейся в лесу, но Волк-то знал, что это совсем не так.

Положив свою большую и умную голову на лапы, он с тоской посмотрел на луну, сиявшую на небе.

Сегодня он не мог повыть от души на луну. Его вой мог разбудить Существо, а оно устало. Ему надо поспать.

Поэтому Волк сдержал свой порыв и стал прислушиваться к звукам, пытаясь учуять опасные.

Но пока в лесу было спокойно. Волк вздохнул и позволил себе забыться чутким сном сторожа Сокровища.

Скоро он услышал шаги.

Крадущиеся и скользкие.

Волк сделал вид, что он ничего не слышит, но сам незаметно всматривался в темноту.

К шалашу приближалось другое Существо. И Волку эта тень совершенно не понравилась. Она напоминала охотника.

Он подпустил его поближе и решил все-таки предупредить, тихо зарычав.

Тень отшатнулась.

— Собачка? — вкрадчиво произнес человек с повадками охотника. — Хорошая собачка…

Волк опять зарычал, на этот раз громче.

Тень отпрыгнула в сторону.

Волк встал на все четыре лапы и угрожающе тряхнул своей огромной головой. Теперь он угрожал.

Человек попытался все-таки подойти ближе. Волк понял, что человек переполнен опасными мыслями. Человек хочет убить Существо. Человек безумен.

Он клацнул зубами.

— Хорошая собачка, — опять прошелестел человек, протягивая руку.

Волк уже больше не мог сдерживаться. Он бросился на эту руку, заставив ее владельца взвизгнуть от боли.

Человек вырвался и побежал прочь.

Волк снова лег на землю, подумав, почему у этого человека такие холодные, серые глаза.

Как у змеи…

После того как девчонка разбила его мир, Юлиан сначала растерялся, потому что не знал, как теперь склеить эти осколки в новый шар. На это уйдет много времени…

Но даже не это так бесило его!

Девчонка умудрилась бросить ему вызов.

Он должен был отомстить ей.

Он не мог смириться с тем, чтобы его все-таки победила глупая маленькая девчонка!

Причем сделала это без магии. Без помощи Уробороса. Самое же отвратительное, что в ее глазах совершенно не было страха!

Он должен ее уничтожить. А потом он создаст новый шар. Он снова начнет создавать миры — пытаясь доказать Распятому, что он сильнее…

О, если бы не эта девчонка!

Ослепленный ненавистью, он двинулся по ее следам, принюхиваясь, как змея, ищущая след.

Ночью он обнаружил ее шалаш. От радости заколотилось сердце.

Но какая же его ждала незадача!

Молодой Волк с умными глазами.

Он пытался повлиять на его мозг, но мозг Волка отказался подчиняться. Более того, это животное крайне неразумно цапнуло его за руку, прокусив ее почти до кости!

Теперь Юлиан качал больную руку и стонал, сам еще толком не понимая, вызвано ли это урчание болью или обидой и яростью.

«Ничего, — успокоил он себя. — Лес еще не кончился… И будет новая ночь».

Душка проснулась от пения птиц и солнца. Поежившись от утреннего холода, она размяла затекшие конечности и вышла из шалаша, все так же прижимая к груди Бадхетта.

Сейчас лес уже не казался ей таким враждебным, как вначале.

Более того, Душка с удивлением обнаружила, что в глубине ее души поселилась маленькая надежда.

Солнце приласкало ее, теплом дотронувшись до щек.

Она посмотрела вдаль. Надо было идти дальше.

— Пойдем, Бадхетт!

Прижав к груди медвежонка, девочка двинулась дальше. Теперь ощущение, что Юлиан наблюдает за ней, почти исчезло. Как будто здесь, вот за этой березой, кончалась сфера его влияния.

Да и лес, правда, изменился — теперь он был разреженным, наполненным светлыми тонами, как на левитановских картинах, и Душка с удивлением обнаружила, что на некоторых деревьях сохранились золотые листья.

— Вот так, бабушка, мы и выберемся отсюда, — сказала она. — Только ты уж постарайся вывести меня побыстрее.

Волк отряхнулся от сна и покоя. Существо уходило по лесной тропинке, и Волку надо было идти незаметно, чтобы Оно не напугалось.

Он пошел, неслышно ступая лапами по холодной земле.

Запах Опасности, который все еще преследовал их, несколько раз заставлял его тревожно оглядываться.