— Пойдемте полюбуемся видом, — предложил он.

Она пошла за ним к кромке скал, которые Резко обрывались над долиной; ветер так и срывал с нее одежду. Внизу голубая вода в бухте переливалась, словно драгоценные камни, а над нею зеленел кустарник. Казалось странным, что тот же самый холм с одной стороны совершенно блеклый и высушенный на солнце, а с другой — омывается искрящимися волнами и весь порос буйной растительностью.

— Эти холмы вулканического происхождения, — рассказывал Ральф. — Когда-то бухта была кратером вулкана. Сейчас это трудно представить, правда? То, по чему скользят яхты, было морем лавы. — Он положил ладонь ей на руку. — Не разрешайте мне, как Джойс Холстед, читать вам лекции по географии. Антония, я привез вас сюда, чтобы задать вам один вопрос.

Девушка обернулась к своему спутнику. Несмотря на сильный ветер, его прическа по-прежнему была ровной и гладкой. Носатый профиль четко вырисовывался на фоне скал. Ральф прекрасно вписывался в этот унылый безжизненный пейзаж.

«А вот у Дугала, — подумала почему-то Антония, — волосы, как пух, разлетелись бы сейчас во все стороны».

Теперь она поняла, почему кожа Ральфа казалась ей такой неприятной. Похоже, он долгое время страдал от недостатка солнца или свежего воздуха.

Антония чувствовала себя так, как будто и правда стояла рядом с кратером действующею вулкана. С долин доносилось блеянье отбившихся от стада овец. Ветер путал ее волосы, и они попадали ей в глаза.

— Какой вопрос хотели вы мне задать? — спокойно спросила Антония.

— Я хотел узнать, не выйдете ли вы за меня замуж.

В изумлении она отшатнулась:

— Ральф! Что вы такое говорите?!

— Вам кажется, что я слишком спешу? Но я всегда принимаю быстрые решения и, как правило, не ошибаюсь. Вы… вы очень нужны мне.

Едва ли на последней фразе он споткнулся от робости — это качество вообще было ему не свойственно. Скорее всего, он специально заготовил этот прием для пущей убедительности. Тем не менее, его пальцы по-настоящему больно стискивали ей руку.

— О, Ральф. Извините. Но я совсем не испытываю к вам подобных чувств. К чему притворяться. Я просто должна вас поблагодарить и отказаться.

В его глазах появился странный блеск. Вероятно, в глубине его души, как в вулкане, на котором они сейчас стояли, кипят страсти. Возможно, ее отказ оказался слишком резким. Но лучше сразу быть откровенной до конца. С таким, как Ральф Билей, шутки плохи.

— Вы в этом твердо уверены? — спросил он.

— Боюсь, что да. Я тоже принимаю быстрые решения. Честное слово, Ральф, я вам ужасно благодарна, но все это напрасно.

— Я напугал вас своей поспешностью, — заключил он.

Антония покачала головой.

— Нет. Не имеет значения — сказали бы вы это сейчас или позже. — Она снова спохватилась, что слишком резка. — Мне очень жаль, — беспомощно добавила она.

Невероятно, но ей показалось, что в его глазах мелькнула жалость не к себе, а именно к ней. Неужели из-за этого пустынного места и такого сухого предложения руки и сердца она лишилась способности его понимать?

— Мне тоже, — коротко сказал он. Казалось, его рука подталкивает ее к обрыву. Но это, конечно, опять лишь ее воображение. Не сбросит же он ее вниз из-за постигшего разочарования!

Затем, как будто они просто любовались видом и не было этой неловкой ситуации, Ральф сказал:

— Пойдемте. Пора ехать.

По дороге Антония вдруг подумала, что вряд ли Ральф Билей хотел жениться на ней ради денег. Ведь если у него такая новая дорогая машина и, наверное, есть все остальное, четыре тысячи фунтов кажутся ему совершенно ничтожной суммой. Скорее всего, он просто оказался несчастной жертвой неожиданной страсти, которая вспыхнула в нем в тот день, когда они вместе летели в самолете. Что ж, его следует только пожалеть.

Ну и денек ей сегодня выдался! Дугал уговаривает уехать, а Ральф предлагает выйти за него замуж. Скорее бы добраться до дома и отдохнуть.

Но это оказалось совершенно невозможным. Когда они приехали, в Хилтопе творилось что-то ужасное. Гасси до сих пор не вернулся с рыбалки. Его удочки нашли на камне, который уже едва не скрылся под водой из-за приближающегося прилива, но никаких следов мальчика не обнаружили. Было похоже, что он утонул.

Весь день Дугал провел в суде и увиделся с мисс Фокс только перед самым уходом домой. Она поспешила подсунуть ему на подпись несколько писем. Дугал сразу понял, что весь день ее мысли занимал не кто другой, как Антония Вебб.

Ему ничего не оставалось, как спросить:

— Ну что? Понравилась она вам?

К его удивлению, мисс Фокс воскликнула:

— Она хорошенькая. Даже очень! Вы ничего мне не говорили.

Неужели внешность клиентов необходимо обсуждать со своей секретаршей? Выходит, что так, если эта секретарша — мисс Фокс.

— Да, она симпатичная, — согласился Дугал. — Хотя лично мне… — Стоп! С какой стати он будет объяснять мисс Фокс, что Антония — не его тип. Ведь тогда у этой не в меру любознательной особы возникнет естественный вопрос — а каков его тип? Не станет же он рассказывать ей о спокойной темноволосой девушке с безмятежным взглядом… Наверное, у Антонии никогда не бывает такого взгляда. Ее глаза то и дело сверкают от волнения, досады… или страха.

— Мистер Конрой, а вам не кажется, что было бы разумнее сказать ей правду?

Дугал невольно отпрянул назад. Проницательность мисс Фокс порой путала его.

— Вы что же, советуете солиситору нарушить волю завещателя?

— Определенные обстоятельства дают на это право.

— Не знал, что вам известны такие обстоятельства.

У мисс Фокс нервно задрожал кончик носа.

— Мне известно, что она живет с мистером и миссис Майлдмей и что они, мягко говоря, очень странная пара. Я не доверяю никому из них.

— Конечно, Саймон и правда…

— Да он просто одурачен этой женщиной. Смотреть противно!

Дугал удивленно приподнял густые светлые брови:

— Ну, если жениться означает для вас быть одураченным…

— Она ломает перед ним комедию, а он совершенно ничего не замечает. Я как раз пытаюсь побольше о ней выяснить. Неспроста же она стала стюардессой. Скорее всего, ей надо было как можно более незаметно скрыться из Англии.

И снова Дугал испугался — заявления мисс Фокс, хотя и были голословными, очень походили на правду.

— Ну, это уж, мисс Фокс, чистые домыслы. Ведь у вас нет ни малейшего доказательства.

— Они у меня будут, — не сдавалась мисс Фокс. — Более того, мне кажется, что, еще до того как мы закончим с этим имуществом, будет выдан ордер на эксгумацию.

— Боже правый! Что вы такое придумываете? Ведь Лаура Майлдмей умерла от удара. Загляните в свидетельство о смерти. Хотя вы наверняка уже это сделали.

Мисс Фокс упрямо покачала головой:

— Врачам еще раньше заморочили головы.

— С таким-то заболеванием? Вряд ли. Впрочем, что ж, если вам от этого легче, я готов пренебречь служебной этикой и показать мисс Вебб завещание. В сущности, я с вами согласен, даже если душеприказчик — нет. Ведь ей вот-вот исполнится двадцать четыре (наверное, мисс Майлдмей искренне считала, что лишь с этого возраста, а не с четырнадцати лет, человек действительно способен отвечать за свои поступки), так что мы не очень сильно нарушим инструкции.

— Вот и хорошо, — с облегчением сказала мисс Фокс. — Правда, покажите ей завещание как можно скорее. Чем быстрее, тем лучше.

Белый кот часами просиживал перед птичьей клеткой. Иногда в холл заходила Айрис и, взяв его на руки, начинала гладить. Когда же она рассеянно выпускала его, кот тут же занимал прежнюю позицию — в полутора футах от беспечно щебечущих и порхающих птичек, которые были защищены от него тонкой проволочной сеткой. Не видя рядом Айрис, Саймон бросался к клетке.