— Приехали. Риджентс-парк-роуд, тридцать семь, — объявил водитель такси, оборачиваясь к Джине, сидевшей на заднем сиденье и придерживавшей большую, накрытую темной тканью клетку с попугаем.

Расплатившись, Джина взялась за кольцо, прикрепленное к клетке и продетое в прорезь накидки, и выбралась из такси. Попугай Боб недовольно зашевелился под тканью, а потом снова притих. Тетушка Мегги сказала, что в последнее время он почему-то захандрил и почти совсем перестал принимать пищу. Одна из приятельниц посоветовала обратиться в ветеринарную лечебницу, где недавно лечили ее собаку. Тетя Мегги так и поступила. Ей назначили прием на сегодня, на четыре часа. Как на грех, утром тетушка проснулась с ужасной мигренью. Пришлось звонить на работу любимой племяннице.

— Выручай! — попросила она Джину. — Моя мигрень может продлиться несколько дней. Вдруг с Бобом что случится?

— Не беспокойся, Мег, — улыбнулась Джина. Она всегда была рада слышать чуть надтреснутый голос тетушки. — После полудня я заеду за твоим любимцем.

В начале третьего Джина сообщила своей секретарше Милли, что сегодня уйдет пораньше, и покинула здание телевизионного центра.

Сейчас она стояла на Риджентс-парк-роуд, держа в одной руке листочек с адресом ветлечебницы, а в другой клетку с Бобом, и вертела головой по сторонам. На противоположном конце дома номер тридцать семь висела какая-то вывеска. Джина подошла поближе и прочитала: «Доктор Бартон. Ветеринарная лечебница».

Поднявшись по ступенькам из гладкого белого мрамора, Джина взялась за сияющую на солнце медную дверную ручку и через мгновение оказалась в уютной приемной. Женщина в белом халате и в очках с толстыми стеклами справилась у Джины, на который час ей назначено. Затем она что-то записала в толстом журнале и предложила Джине присесть в одно из кресел, предназначенных для посетителей.

Прохлада приемной являлась приятным контрастом лондонской жаре, стоявшей на улице. В углу с тихим рокотом работал вентилятор. Джина откинулась на спинку кресла и принялась рассматривать большие цветные фотографии животных, во множестве украшавшие стены. На них были запечатлены игуаны, и даже один белоснежный попугай какаду, очень похожий на Боба.

Вскоре дверь смотровой отворилась, и в приемную вышли флегматичный сенбернар и державший его на поводке худощавый парень. Следом показался высокий широкоплечий человек в белом халате, очевидно, сам доктор Бартон.

Посмотрев на него, Джина непроизвольно задержала взгляд. Белизна халата подчеркивала темно-каштановый оттенок густых волос, падавших на красивый высокий лоб. Аккуратно под стриженные усы были чуть светлее. В движениях доктора сквозила спокойная уверенность человека, знающего свое дело.

— Жду вас через неделю, — сказал доктор парню. Сенбернар вильнул хвостом. — Всего хорошего! — Бартон потрепал пса по голове и повернулся к Джине, поднявшейся с кресла.

На секунду их взгляды встретились. Она почувствовала, как от светло-карих глаз доктора направляются потоки тепла и доброжелательности. Его взгляд, сначала просто внимательный, вдруг зажегся особым огоньком. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Многие мужчины засматривались на стройную, всегда одетую по последней моде Джину, на ее длинные светлые волосы и ярко-зеленые глаза.

— Вы ко мне? — спросил Бартон.

— Да, — ответила Джина. — Видите ли, моя тетушка считает, что ее попугай заболел, — кивнула она на клетку.

— Что же, сейчас мы это проверим… — Шагнув к Джине, Бартон подхватил клетку. — Пройдемте в смотровую, — пригласил он.

Когда Джина сняла с клетки накидку, Боб, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он сидел нахохлившись, полуприкрыв глаза. Джина с удивлением отметила, что Боб позволил доктору взять себя на руки и безропотно подчинился осмотру.

— Так-так… — задумчиво произнес Бартон, водворяя попугая обратно в клетку и запирая дверцу. — Очевидно, ваша тетушка предлагает ему довольно однообразную пищу, — заметил он. — Сейчас я напишу название корма для попугаев, куда включены специальные добавки. — Протянув руку за накидкой, Бартон нечаянно коснулся ладонью руки Джины. Сам доктор как будто даже не заметил этого, но она сразу внутренне напряглась, хотя теплое прикосновение не было неприятным. — Кроме того, я бы посоветовал вашей тетушке почаще выносить попугая на солнышко.

Накрыв клетку, он направился к столу, чтобы записать свои рекомендации. Это дало возможность Джине справиться с неожиданно охватившим ее волнением и оглядеться. На стене она заметила в рамочке под стеклом диплом, выданный Стенли Бартону.

Стенли Бартон, повторила про себя Джина, переводя взгляд на доктора…

Получив записку для тетушки, она хотела было взять клетку, но доктор опередил ее. Он проводил Джину до самого порога и только там вручил ей попугая.

— Уверен, все будет в порядке, — улыбнулся Бартон на прощание. — Но в любом случае вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, — добавил он, прямо глядя ей в глаза.

Через две недели Джина снова встретилась со Стенли Бартоном. Это произошло на фуршете, устроенном по случаю показа летней коллекции моделей одежды, куда пригласили представителей прессы и телевидения.

Бартон был в обществе одной из манекенщиц. В строгом вечернем костюме он выглядел так элегантно, что Джина невольно улыбнулась. У нее мелькнула мысль, что доктор, очевидно, имеет знакомых в разных кругах общества, ведь многие обращаются к нему по поводу здоровья своих питомцев.

Джина проявила инициативу и первая подошла к Бартону. Дальше события развивались быстро. Вскоре Бартон препоручил манекенщицу одному из ее коллег, а сам увлек Джину на диван, стоявший в уголке зала под раскидистым фикусом. Там они и проболтали весь вечер, потягивая шампанское.

Затем последовало чудесное, немного старомодное ухаживание с долгими прогулками по Гайд-парку, свиданиями во время уик-эндов, всегда заканчивавшимися ближе к полуночи у двери квартиры Джины. Нежные, наполненные сдерживаемой страстью поцелуи Стенли вызывали трепет в теле Джины и заставляли желать большего. Полтора месяца она пребывала в состоянии, близком к эйфории легкого опьянения, пока наконец Стенли не соблазнил ее. Или это она соблазнила Стенли? Впрочем, это не имело никакого значения. Вскоре они стали очень близки.

Джина обнаружила, что их вкусы во многом совпадают. Им нравились одни и те же книги и одна и та же музыка. Временами они ставили пластинку и танцевали в небольшой гостиной Джины.

Стенли никогда не принуждал ее делать то, чего она не хотела. Он всегда был терпеливым и внимательным, и это Джина ценила в нем больше всего. Она сама не заметила, как восхищение этим высоким стройным мужчиной превратилось в любовь. Просто в один прекрасный день Джина проснулась, посмотрела на спящего рядом Стенли и поняла, что любит его всем сердцем.

— На всю жизнь… — тихонько шепнула она, счастливо улыбаясь.

Через два месяца Стенли сделал ей предложение.

Джина отклонила его. Она не была готова к чему-то скучному и однообразному, чем являлся в ее воображении брак, и считала, что с этим можно подождать. Стенли улыбнулся и сказал, что все понимает и готов принять ее условия.

Подруги в один голос заявили Джине, что она сошла с ума. Отказаться от брака с красивым преуспевающим врачом-ветеринаром, имеющим собственную практику и приличный доход! Но Джине не хотелось уподобляться тем своим приятельницам, которые с красными от слез глазами рассказывали о печальном окончании очередного романа. Она хотела проверить свои чувства и считала, что время на ее стороне.

Стенли сообщил ей, что собирается продать свое дело в Лондоне и открыть клинику в Оксфорде с двумя партнерами, живущими там же. Как только будут завершены работы по оснащению клиники, он передаст ветлечебницу своему преемнику и уедет в Оксфорд.