– Я подумал, что победа за шахматной доской придаст тебе уверенности.

Рассмеявшись, Мойра ткнула его локтем.

– Могу поспорить, что обыграю тебя в шахматы девять раз из десяти.

– Давай, проверим.

– Нет, проверять не будем. – Мойра поцеловала Ларкина и убрала прядь золотистых волос с его лица. – Ты пойдешь к себе в постель, к своей даме, и не будешь отвлекать меня от грустных мыслей. Пойдем внутрь. Возможно, унылый вид моего потолка все-таки поможет мне заснуть.

– Если тебе понадобится компания, достаточно просто постучать.

– Знаю.

Но Мойра знала, что до самого рассвета останется наедине со своими мыслями.

Она так и не заснула.

Согласно традиции придворные дамы должны были одеть ее за час до рассвета. Нарушив установленный порядок, Мойра отказалась от пурпурного платья. Этот цвет ей не идет, хотя и выглядит по-королевски. Вместо красных она выбрала зеленые тона: темно-зеленое платье и более светлую накидку.

Мойра согласилась надеть драгоценности – как-никак они принадлежали матери – и позволила повесить себе на шею тяжелое ожерелье из цитрина. Но серебряный крест снимать не стала.

Волосы Мойра решила оставить распущенными; она сидела, прислушиваясь к болтовне женщин, пока Дервил бесконечно долго расчесывала их.

– Хотите что-нибудь перекусить, Ваше высочество?

Кэра поднесла ей тарелку с медовыми коврижками.

– Потом, – ответила Мойра. – Возможно, у меня появится аппетит.

Увидев вошедшую Гленну, она с облегчением встала.

– Как чудесно ты выглядишь. – Мойра протянула подруге руки. Она сама выбирала платья для Гленны и Блэр и теперь убедилась, что вкус не изменил ей. Хотя Гленне, с ее удивительной внешностью, идет абсолютно все, подумала она.

Как бы то ни было, темно-синее платье выгодно оттеняло молочно-белую кожу девушки и ее огненно-рыжие волосы.

– Я сама себя чувствую принцессой, – сказала Гленна. – Спасибо огромное. А ты, Мойра, настоящая королева.

– Неужели? – Она повернулась к зеркалу, но увидела там только свое отражение. Потом улыбнулась Блэр, появившейся на пороге. Мойра выбрала для нее красновато-коричневое платье и накидку цвета тусклого золота. – Никогда не видела тебя в платье.

– Да еще в каком! – Блэр окинула внимательным взглядом подруг, потом себя. – Волшебная сказка продолжается. – Она провела рукой по своим коротко стриженным черным волосам, приглаживая их.

– Значит, ты не против? Этого требует ритуал.

– Мне нравится быть девочкой. И я не против девчачьей одежды, даже если ее фасон из другой эпохи. – Блэр заметила тарелку с медовыми коврижками и взяла себе одну. – Волнуешься?

– Не то слово. Я хотела бы остаться одна с леди Гленной и леди Блэр, – обратилась Мойра к придворным дамам. Те поспешно вышли, и принцесса устало опустилась в кресло у камина. – Они уже час суетятся вокруг меня. Это утомительно.

– Выглядишь усталой. – Блэр присела на подлокотник кресла. – Ты не спала?

– Мысли одолели.

– Ты не выпила настойку, которую я тебе дала. – Гленна вздохнула. – Тебе следовало отдохнуть, Мойра.

– Мне нужно было подумать. Я хочу, чтобы вы обе, Хойт и Ларкин, пошли вместе со мной к камню, хотя это и нарушит традиционный церемониал.

– По-моему, мы и так приглашены, – заметила Блэр, жуя коврижку.

– Да, конечно, вы войдете в состав процессии. Но я должна идти впереди одна. Так всегда было, так должно быть и теперь. За мной последуют только родственники. Дядя, тетя, Ларкин и другие двоюродные братья и сестры. За ними остальные – согласно знатности и положению. Но я хочу, чтобы вы шли вместе с моей семьей, потому что вы стали мне родными. Я делаю это не только ради себя, но и ради народа Гилла. Пусть увидят, кто вы, как вы мне дороги, как я вас ценю. Киан не сможет присоединиться к вам, хотя я бы очень этого хотела.

– Но ночью нельзя, Мойра. – Блэр коснулась плеча принцессы. – Слишком большой риск.

– Знаю. Мы не сможем замкнуть наш круг рядом с камнем, но Киан будет в моем сердце. – Мойра встала и подошла к окну. – Скоро рассвет, – прошептала она. – И наступит новый день.

Последний раз взглянув на угасающие звезды, Мойра отвернулась от окна.

– И я готова к тому, что он мне уготовит.

Родственники и придворные дамы уже собрались внизу. Мойра взяла у Дервил плащ и сама застегнула брошь в форме дракона.

Подняв голову, она заметила Киана. Сначала ей показалось, что он просто задержался, направляясь в свою комнату, но потом принцесса увидела в его руках волшебный плащ, созданный Гленной и Хойтом для защиты от лучей солнца, смертельных для вампира.

Мойра шагнула к Киану.

– Ты решился? – тихо спросила она.

– У меня редко выпадает шанс для утренней прогулки.

Небрежный тон Киана не мог скрыть его серьезности.

– Я благодарна, что ты выбрал для прогулки именно это утро.

– Заря занимается, – сказал Риддок. – Народ ждет.

Мойра кивнула и – согласно обычаю – накинула капюшон, прежде чем выйти из замка.

В прохладном воздухе клубился туман, и легкому ветерку было не под силу разогнать его. В густой пелене Мойра одна пересекла внутренний двор и подошла к воротам; за ней на некотором отдалении следовали остальные. Тишину раннего утра нарушали лишь пение птиц и едва слышный шелест листьев.

Она подумала о матери, которая много лет назад холодным туманным утром тоже проделала этот путь. И о ее предшественниках, выходивших через ворота замка по бурой дороге и зеленой траве с такой густой росой, что казалось, бредешь по реке. Мойра знала, что за ней идут люди: торговцы и ремесленники, музыканты и певцы. Матери и дочери, солдаты и сыновья.

Небо на востоке порозовело, туман, стелившийся над землей, отливал серебром.

Вдыхая запах реки и влажной земли, Мойра поднималась по пологому склону; подол ее платья промок от росы.

Камень находился на Холме Фей, на поляне среди маленькой рощи. На валунах у священного колодца рос утесник[4] и мох, бледно-желтый и зеленоватый.

Весной здесь распустятся оранжевые лилии, яркие головки аквилегий, элегантные шпили наперстянки – живой, пестрый ковер.

Но теперь цветы уже давно отцвели, а листья деревьев окрасились в желтый и красный цвета – предвестники их скорой гибели.

Сам камень – белый, широкий, похожий на алтарь, – лежал на древнем сером дольмене[5].

Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь листву и туман, исчерчивали белый камень и отражались от серебряной рукояти погруженного в него меча.

Мойра почувствовала, что у нее стынут пальцы.

Историю меча она знала с раннего детства. О том, как боги выковали его из молнии, моря, земли и ветра. Как Морриган сама принесла меч и алтарный камень на это место. Здесь же она погрузила клинок в толщу алтаря по самую рукоять и огненным пальцем вырезала надпись:

Остановившись у подножия камня, Мойра еще раз прочла надпись. Если так суждено богами, это будет ее рука.

Задевая подолом плаща мокрую траву, она поднялась сквозь туман, пронизанный солнечными лучами, на вершину Холма Фей. И встала позади камня.

Потом впервые за весь долгий путь она подняла голову. Сотни людей – ее народ – рассыпались по полю, до бурой ленты дороги, и смотрели на нее, не отрывая глаз. И если ей суждено взять меч, за каждого из них она будет в ответе. Заледеневшие пальцы дрогнули.

Мойра постаралась успокоиться, обведя взглядом обращенные к ней лица, и подождала, пока за ее спиной займут место трое праведников.

Люди все еще торопливо поднимались по склону холма, боясь пропустить церемонию. Она хотела, чтобы голос ее звучал спокойно и уверенно, и поэтому подождала еще немного и позволила себе взглянуть на тех, кого любила больше всего.