— Красных крестиков? — насторожилась мисс Бэллинджер. — Вы уверены? Вы ничего не путаете? Потому что как раз такие карты я и ищу. Где она сейчас? Можно мне на нее взглянуть?

— Да где-то дома валяется, — беззаботно махнул рукой Джон. — Точно не помню, куда я ее сунул. Пенни, может, ты помнишь?

— Нет, я тоже не помню. Какой ты растеряха, Джон, однако.

— А теперь послушайте меня. Эта карта, возможно, стоит больших денег. Принесете ее сюда, или я к вам зайду. И я вам сразу скажу, сколько она стоит!

Обратившись к Пенни, мисс Бэллинджер продолжала:

— Когда твой день рождения, дорогая? Случайно, не седьмого апреля? Хочешь, я подарю тебе картину с «Дельфином»?

— Но мой день рождения только что прошел, — ответила Пенни, порядком растерявшись. — В июле. Конечно, мне бы хотелось иметь эту картину, но я никак не могу ее принять. Нет, никак, большое спасибо.

Мисс Бэллинджер вразвалку подошла к дивану, нашла холст, о котором шла речь, скатала его в трубку и сунула в руки Пенни.

— Ерунда, моя дорогая! Я рада, что она будет у тебя. Пожалуйста, возьми ее. И единственное, о чем я попрошу, это чтобы вы вспомнили обо мне, если найдете какие-нибудь старые бумаги.

— Огромное вам спасибо за чай, — сказала Пенни, пожимая руку мисс Бэллинджер. — Нам так у вас понравилось… Теперь вы должны нас навестить.

— Спасибо, — мрачно пообещала хозяйка дома. — Обязательно навещу!

— Молчи. Иди, не останавливаясь, — процедил сквозь зубы Джон, когда они, шурша галькой, шли по дороге обратно. — Она не должна видеть, что мы разговариваем. И не напускай на себя таинственный вид. Ты должна выглядеть чуть глуповатой, то есть как обычно!

Но когда они наконец отошли на приличное расстояние и свернули на шоссе, оба заговорили одновременно.

— Пенни, она себя выдала! Я знал, что так и будет! Хотя это она хитро придумала насчет дня рождения, да?

— День рождения? А при чем тут день рождения? — озадаченно посмотрела на него Пенни.

Джон в отчаянии схватился руками за голову:

— Седьмое апреля, тупица! Это же дата на подсказке. Ты что, не помнишь?

— Ах, ну да, конечно! — засмеялась Пенни. — Я уже и забыла об этом дурацком клочке бумаги!

— Забыла об этом дурацком клочке бумаги! — повторил Джон в бешенстве. — Она забыла! Ты что, не понимаешь, что теперь все доказано. Теперь мы точно знаем: Проныра передал подсказку женщине, а та — мисс Бэллинджер. Теперь в этом нет никаких сомнений. Она рассчитывала, что мы себя выдадим, когда услышим дату седьмое апреля. Я тогда чуть не подпрыгнул, но она следила за тобой, к счастью. Неудивительно, что на тебя это не произвело впечатления!

— А я просто подумала, что она с приветом, — заявила Пенни. — Я вообще ненавижу даты и никогда их не запоминаю. Но, Джон! Эта карта, похоже, ей очень нужна, да? Как ты думаешь, что бы она сделала, если бы знала, что она у тебя в кармане?

Сейчас они шли по изрытой колеями дороге, ведущей от моря в глубь берега. Перед тем местом, где она вливалась в более широкое шоссе, им пришлось посторониться, пропуская велосипедистку, которая, бросив на них любопытный взгляд, покатила дальше к ряду домиков. Это была хорошенькая девушка лет двадцати — в белой куртке, брюках и босоножках на босу ногу. Джон, оглянувшись, проводил ее взглядом.

— Смотри, не сверни шею, — фыркнула Пенни.

Джон удивленно посмотрел на нее, но у него хватило ума промолчать.

Еще минут пятнадцать они продолжали говорить о мисс Бэллинджер и уже почти дошли до поворота дороги на Уинчелси, где надеялись остановить автобус, когда звук велосипедного звонка сзади заставил их отпрыгнуть в сторону.

— Слава Богу, я вас перехватила! — произнес приятный голосок.

Обернувшись, они увидели ту же девушку в белом. Прежде чем они успели что-то сказать, она, подъехав ближе, продолжала:

— Моя тетя поручила мне обязательно вас догнать и передать вам ее предложение. Это касается тебя, — обратилась она к Джону с обворожительной улыбкой.

— Меня? — с сомнением проговорил он. — Почему только меня?

— Сейчас объясню. Я понимаю, может быть, это покажется странным, но я должна передать вам, что после вашего ухода она все думала об этой старой карте, которую вы нашли, и чем больше думала, тем больше убеждалась, что хочет ее получить для своей коллекции.

Подойдя чуть ближе к Джонатану, она спокойно проговорила:

— Ей так нужна эта карта, что она готова выменять ее на мотоцикл!

— На что… выменять? — округлил глаза Джон.

— На мотоцикл! И ты сможешь сам выбрать, какой захочешь! Принеси ей карту, и можешь хоть сразу же идти покупать мотоцикл.

— Автобус, Джон! Автобус идет! — прервала ее Пенни. — Скорее, мы должны на него успеть.

Джон очнулся от своих мечтаний.

— Спасибо, конечно. Это очень заманчиво, но нам надо на автобус. До свиданья! — И он побежал вслед за Пенни.

— Счастливо! — крикнула девушка. — Сообщите ей побыстрее, ладно? Она сказала, любой мотоцикл, какой захочешь.

Они успели вскочить в автобус, но он был переполнен, и Джону пришлось стоять у двери, а Пенни смогла сесть на краешек сиденья впереди. Ее трясло от злости. Как он мог так глупо себя вести с этой девицей? Даже и сейчас стоит с идиотским отсутствующим взглядом!

Джон действительно смотрел куда-то вдаль, подпрыгивая вместе с автобусом.

Вернувшись в Рай, они молча поднялись по ступеням Прохода Торговцев. Пенни не хотелось первой начинать разговор, а Джон все еще витал в своих мечтах.

Однако наверху, около дома, они оба увидели нечто заставившее их остановиться. Маленький черный скотч-терьер с поднятым ухом важно сидел под аркой, с любопытством глядя на них.

— Вот! Это то, чего нам здесь не хватало — собаки! — прошептала Пенни. — И, как в сказке, она уже здесь… Какой симпатичный! Эй, малыш! Иди сюда!.. Джон, очнись, пожалуйста! А то можно подумать, что эта велосипедистка — ведьма и тебя заколдовала!

— Насчет заколдовать — не знаю, но у меня такое чувство, что я ее раньше почти видел.

— То есть как это — почти?

— А так — почти. Эта та девушка, которая разговаривала с Пронырой на мельнице. Я узнал бы ее голос из сотни других.

— Всего каких-то двенадцать дней осталось, и опять в школу, — со вздохом сказала Пенни за завтраком на следующее утро. — А у нас еще столько дел!

— Куда вы отправитесь сегодня? — поинтересовалась миссис Уоррендер.

— В замок Кэмбер. Нам обоим хочется его посмотреть. Я прочел про него в одной из тех старых книжек.

— О каких старых книжках ты говоришь? — спросила мама.

— О тех, что были в большом железном ящике твоего дяди Чарльза в комнате наверху.

— Все это время я вела себя примерно, не проявляла излишнего любопытства и ни разу не спросила, что вы там нашли, — улыбнулась миссис Уоррендер. — И все же есть что-нибудь интересное?

— Да нет, ничего особенного, — поспешила вмешаться в разговор Пенни. — А как тебе первые постояльцы? Ничего?

— По-моему, очень милые люди. Родители, трое детей и даже собачка. Правда, на собачку я не рассчитывала и не думаю, что в первоклассных отелях это допускается.

— Мы вчера вечером встретили эту собачку, — сказала Пенни. — Она такая прелесть, я ее обожаю.

Улыбнувшись, миссис Уоррендер сказала:

— Ну, что же, желаю вам интересной прогулки, и не опаздывайте к обеду сегодня вечером.

Двумя часами позже Джон и Пенни свернули у ворот фермы с шоссе, ведущего в Уинчелси, и направились к развалинам замка Кэмбер, которые возвышались впереди, как скалистый остров.

— У меня предчувствие, — задумчиво проговорила Пенни, — что мы в этом замке обнаружим что-то очень интересное.

— Пенни, я хотел тебе сказать, — серьезно посмотрел на нее Джон, — сегодня за завтраком я уже чуть не рассказал маме обо всем. Не думай, что я решил нарушить обещание. Просто я считаю, что с этой таинственной подсказкой у нас мало шансов раскрыть тайну. И мне не нравится связь между мисс Бэллинджер, Пронырой и этой девушкой, которая пыталась подкупить меня.