Сохранившиеся источники не позволяют установить, предпочитали ли «предрепрессионные» командиры полков Киевского округа лобовые удары фланговым, как это сделал 1 октября 1939 г. под Вытычно командир 253-го стрелкового полка (бывший 131-й стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии КВО). Но для командиров батальонов такое поведение было там типичным и до чистки РККА. Вряд ли случайно, что в лучше других освещаемом «предрепрессионными» источниками 286-м стрелковом полку 96-й стрелковой дивизии «стремления к маневру во фланг противника» комбаты не проявляли ни в апреле 1935-го (при инспекции дивизии 2-м отделом Штаба РККА), ни в феврале 1937-го (на батальонных учениях и тактических учениях 17-го стрелкового корпуса; «стремления атаковать во фланг» не обнаружили там и комбаты других частей 17-го корпуса, в том числе и из «ударной» (!) 24-й стрелковой дивизии)… 13
На откровенно идиотское решение взять долговременное укрепление лобовой атакой пехоты без артиллерийской и инженерной подготовки в Белорусском округе также оказывались способны и «предрепрессионные» командиры. Атакуя 4 октября 1936 г. на больших тактических учениях под Полоцком Полоцкий укрепрайон, комсостав 5-й и 43-й стрелковых дивизий действовал точно так же, как и комсостав 8-й в сентябре 1939-го в Брестской крепости, бросал пехоту на амбразуры бетонных дотов, не дождавшись (ведь наблюдавший эту картину заместитель начальника Управления боевой подготовки РККА (УБП РККА) комбриг М.Н. Герасимов отмечал «безразличное отношение к огню противника» 14) их подавления артиллерией и дымовыми завесами. Командир 2-й стрелковой роты 13-го стрелкового полка «ударной» (!) 5-й дивизии старший лейтенант Абдулин дошел в этом умопомрачении до того, что приказал роте… с криком «Ура!» броситься на бетонную коробку в штыки!
Взаимодействие.По окончании Польского похода пришлось признать, что многие командиры танковых соединений оказались «не в состоянии организовать взаимодействие со стрелковыми соединениями» 15. Часть командиров соединений – как танковых, так и общевойсковых – вообще не придавала значения необходимости взаимодействия танков с пехотой и артиллерией. Так, 20 сентября командир вышедшей к Гродно 27-й легкотанковой бригады 15-го танкового корпуса конно-механизированной группы (КМГ) Белорусского фронта полковник И.И. Ющук попытался взять город, не дожидаясь пехоты и артиллерии, силами одних лишь 48 танков БТ-7. Танкисты прорвались было в центр Гродно, но, встреченные там огнем не подавленных отсутствовавшей советской артиллерией противотанковых пушек и не уничтоженными отсутствовавшей советской пехотой «бутильерами» (метателями бутылок с зажигательной смесью), вынуждены были отойти за Неман, в южную часть города. Да и эту последнюю удалось удержать лишь благодаря подходу двух батальонов 119-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса, входившего в ту же КМГ. А овладеть (22 сентября) всем городом – только после подхода и ввода в бой еще шести батальонов пехоты (20-й мотострелковой бригады 15-го танкового корпуса и двух батальонов 101-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса) и нескольких батарей артиллерии…
Вина за отсутствие элементарного взаимодействия родов войск в начале боев за Гродно ложится и на командира 15-го танкового корпуса комдива М.П. Петрова, получившего от командования КМГ приказ взять Гродно во взаимодействии с моторизованными отрядами 4-й и 13-й стрелковых дивизий (т. е. с упомянутыми выше четырьмя стрелковыми батальонами 101-го и 119-го стрелковых полков), но так и не сумевшего скоординировать действия своих танковых бригад и этих мотоотрядов.
Командующий подвижной группой 3-й армии Белорусского фронта общевойсковой командир комбриг П.Н. Ахлюстин, хоть и сформировал 18 сентября для поддержки направляемой им на Вильно танковой группы полковника Ломако моторизованную группу в составе 700 посаженных на грузовики конников 24-й кавалерийской дивизии, отправил танки и бронеавтомобили, не дождавшись готовности мотогруппы к маршу, без пехоты! Мотогруппа подошла к Вильно только около полудня 19 сентября, когда передовой отряд Ломако – танки 25-й легкотанковой бригады – вел бой в городе уже более шести часов. Из-за отсутствия пехоты он лишь с огромным трудом, только после более чем двухчасового боя и потери четырех Т-26 16 и только при поддержке пробившегося навстречу 8-го танкового полка 11-й армии смог овладеть Зеленым мостом, через который лежал путь в центр Вильно и который прикрывался всего тремя противотанковыми пушками…
Из одних лишь танков (танковых батальонов 2-й и 100-й стрелковых дивизий и бронетанковой роты разведбатальона 2-й дивизии) 17 был составлен и выброшенный 19 сентября на Лиду передовой отряд 16-го стрелкового корпуса 11-й армии Белорусского фронта. Без пехоты и артиллерии этим нескольким десяткам Т-26 и Т-37 с огромным трудом, только после двухчасового боя и при поддержке вооруженных местных жителей-белорусов, удалось разбить встреченный ими 20 сентября под Скиделем (юго-восточнее Гродно) польский отряд силой всего в 200 человек…
Были, однако, и примеры противоположного свойства. Так, комкор 2-го кавалерийского О.И. Городовиков посадил на броню двинутых им 18 сентября на Львов танков 600 спешенных кавалеристов (т. е. хоть и формальный, но эквивалент стрелкового батальона), комбриг 2-й легкотанковой А.В. Куркин придал выброшенному им 20 сентября на Сокулку танковому батальону мотострелковую роту и взвод противотанковых пушек. А командир 3-го кавалерийского корпуса 11-й армии комдив Я.Т. Черевиченко, получивший 18 сентября приказ на взятие Вильно, включил в сформированную им для выполнения этой задачи мотомеханизированную группу не только 6-ю легкотанковую бригаду 18 и сводную танковую бригаду из 7-го и 8-го танковых полков соответственно 7-й и 36-й кавалерийских дивизий, но и два спешенных и посаженных на грузовики кавалерийских полка, а также два стрелковых батальона в качестве танкового десанта. В Вильно советских танкистов встретили те же «бутильеры» и те же противотанковые пушки, что и в Гродно, но если при взятии Гродно было подбито и сожжено 16 (по другим данным – 19) советских танков и 4 бронеавтомобиля 19, то в боях за Вильно мотомехгруппа 3-го кавкорпуса (располагавшая теми же БТ-7 и еще хуже бронированными БТ-5 и БТ-2) лишилась только 5 танков и 4 бронеавтомобилей… 20
Однако, согласно докладу начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза А.И. Егорова на Военном совете при наркоме обороны ( далее – Военный совет) 8 декабря 1935 г. и докладу начальника 2-го отдела Генштаба РККА А.И. Седякина от 1 декабря 1935 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1935 учебный год и о задачах на 1936 г.», «практического умения организовать во времени и пространстве необходимое взаимодействие» стрелковых и механизированных соединений, «поддерживать взаимодействие» мехсоединений «с другими родами войск» и у общевойсковых и у танковых командиров не было и в 35-м 21. В КВО в сентябре того года командир танковой группы «дальнего действия» не смог добиться взаимодействия со стрелковым соединением (17-м стрелковым корпусом) даже на долго репетировавшихся Киевских маневрах. Штаб 27-й стрелковой дивизии БВО весной 35-го вообще не придавал значения взаимодействию пехоты, танков и артиллерии и после начала боя – так же, как и штаб 16-го стрелкового корпуса Белорусского фронта в сентябре 1939-го (только там был не бой, а операция)! – его совсем не организовывал. А ведь тактическое учение 27-й под Лепелем 17 марта 1935 г. – это единственноедивизионное учение 1935-го в БВО и КВО, подробно освещенное сохранившимися источниками! Если мы сталкиваемся с нежеланиеморганизовывать взаимодействие родов войск в первом же попавшемся нам случае, то не резонно ли предположить, что в 35-м это нежелание в Белорусском округе было явлением типичным – таким же типичным, что и в сентябре 39-го?
