Деннис молча слушал Оливию, думая о том, каким же несчастным и одиноким ребенком она росла, лишенная к тому же общества сверстников.
— Теперь я понимаю, как тебе было несладко.
— Да, — Оливия грустно вздохнула, глядя Деннису в глаза, — я могла бы написать целое исследование на эту тему. Но тогда я об этом не думала. Если Бог даст мне детей, я постараюсь сделать все, чтобы они не страдали, как я.
Деннис с сочувствием и пониманием слушал рассказ Оливии, хотя ему было трудно представить нечто подобное — сам он вырос в совершенно другой обстановке.
— Скажи, Оливия, в твоей жизни было хоть что-то романтическое? Неужели у тебя никогда не было поклонников, кроме мистера Монти?
Оливия покраснела, вспомнив о Чарлзе Феттере.
— Почему же, был, — призналась она.
— Расскажи о нем.
— Тут не о чем особенно рассказывать. Его звали Чарлз Феттер.
— Он тоже из ваших краев?
— Да. Его отец был близким другом нашей семьи, известным в наших краях адвокатом. Он мечтал, чтобы сын пошел по его стопам, но тот погиб, не успев окончить университет.
— Скажи, он тебе очень нравился?
— Да, очень. Он заразительно смеялся, у него были чудесные голубые глаза, красивые светлые волосы. Мне, семнадцатилетней девушке, он казался Аполлоном и Ланселотом в одном лице, в тысячу раз прекраснее, чем все рыцари Круглого Стола. Он был для меня героем из мечты.
Деннис с удивлением обнаружил, что завидует этому молодому человеку.
— Звучит очень романтично. И что же с ним случилось?
Казалось, этот вопрос привел Оливию в замешательство. Некоторое время она молча смотрела затуманенным взглядом куда-то вдаль, потом заговорила сдавленным голосом, почти шепотом:
— Он погиб… Несчастный случай…
— Понимаю. Ты вышла бы за него замуж, если бы он не погиб? — тихо спросил Деннис, подозревая, что Оливия не любила по-настоящему этого молодого человека.
— Думаю, да. Само собой подразумевалось, что по окончании им университета мы должны обручиться.
— Но ведь в университете учатся не год и не два, не так ли? Что, если ты встретила бы другого за это время?
— Я обещала, что буду верна Чарлзу. Только когда он погиб и закончился траур, я сочла, что свободна от обязательств перед ним. Спустя какое-то время я встретила Годфри и обручилась с ним.
Сделав знак официанту, что можно убирать со стола, Деннис поднялся и подошел к Оливии.
— Пройдем на террасу, сегодня очень теплый приятный вечер.
Выйдя на террасу, они сели в кресла друг против друга. Оливия напряглась, ощутив на себе пристальный ждущий взгляд Денниса, и прервала затянувшееся молчание:
— Утром, ты сказал, что нам надо кое-что обсудить. Что именно?
— Как я понимаю, ты находишься в очень сложной ситуации и замужество видится тебе единственным возможным выходом, — начал он деловито. — Ты жаждешь самостоятельности, чтобы не зависеть от некоторых известных нам людей. Но это невозможно, пока ты не получишь наследство, которое, по условиям завещания, станет тебе доступно только по достижении двадцати пяти лет или раньше, если ты выйдешь замуж.
— Все верно, только ты излагаешь это как-то очень уж по-деловому. Действительно, деньги играют в моей ситуации роль выкупа, я прекрасно осознаю, что перспектива нашего брака выглядит очень… непрочной и придется для этого чем-то пожертвовать.
— Именно так, Оливия, — подтвердил Деннис, прямо глядя ей в глаза. Лицо его оставалось бесстрастным. — Однако мне не нужны твои деньги. Я женюсь на тебе, но с одним условием: по возвращении в Лондон тут же подам просьбу о признании нашего брака недействительным.
Оливия была совершенно сбита с толку.
— Ничего не понимаю…
— Извини, что не вдаюсь в подробности, но так надо.
— А… на каком основании?
— Отсутствие супружеских отношений. — Видя изумленный непонимающий взгляд Оливии, Деннис нахмурился. — Ты понимаешь, о чем идет речь, Оливия?
Она густо покраснела и, опустив глаза, выдавила:
— Да, конечно… понимаю. — Оливия не ожидала ничего подобного. Все ее романтические ожидания разбились вдребезги. — Но почему?
— Я не могу сказать тебе больше, чем сказал. Так надо. — Деннис решил умолчать о Терезе и о Кэтти, иначе Оливия могла вообще отказаться выходить за него.
Больше всего Денниса заботило, как поведет себя Тереза, узнав о его женитьбе. Он не сомневался, что, приехав в Лондон, Дебора раструбит на всех углах о скандале — о том, как его застали с Оливией, в силу чего он и вынужден был жениться на ней. Так что Терезе очень скоро станет все известно, и можно представить, каким страшным будет ее гнев. Но, узнав об аннулировании его брака, она, возможно, успокоится.
Деннис был уверен, что ему не составит особого труда аннулировать брак с Оливией. Конечно, это займет какое-то время и потребует немалых расходов, но это его не пугало. Главное — представить доказательства, что они с Оливией жили раздельно и что она осталась девственницей. Вот только хватит ли у него силы воли держаться подальше от девушки, которая покорила его сердце в ту самую минуту, как он спас ее?
Оливия поднялась с кресла и, подойдя к перилам, встала спиной к Деннису, стремясь скрыть от него свои чувства, которые, как всегда, были написаны на ее лице. Ей казалось, что мир рухнул. Ну почему судьба так безжалостна ко мне?! — с отчаянием спрашивала себя Оливия и не находила ответа.
Когда она заговорила, голос ее звучал ровно, как будто боль и гнев не рвали ей душу:
— Скажи, зачем ты вообще женишься на мне? — Оливия обернулась к Деннису, ее изумрудные глаза лихорадочно блестели, лицо было напряженным, на губах играла саркастичная улыбка. — Я же не настолько глупа, чтобы полагать, будто ты потерял голову от любви ко мне — спасибо, хоть в этом ты не обманываешь меня.
— Я уже сказал, что чувствую себя ответственным за все, что случилось. Я не мог поступить иначе — в глазах общества ты превратилась бы в женщину, которая презрела все моральные устои.
— А как же Годфри?
— Его интрижка с Деборой не получит широкой огласки, так что обвинять во всем будут исключительно тебя. Не забывай, Дебора также явилась свидетелем наших с тобой объятий и, учитывая ее недоброжелательность к тебе, уж точно постарается очернить тебя, вернувшись в Лондон. Так что соглашайся на мои условия и выходи за меня замуж, у тебя нет другого выбора.
Его невозмутимость подстегнула гнев Оливии, и она, сверкая глазами, рванулась к креслу, где сидел Деннис.
— Что?! И я еще должна быть благодарна тебе?! Как ты смеешь жалеть меня! — в бешенстве вскричала Оливия, не в силах смириться с унижением. По ее щекам катились горячие гневные слезы. — Я ухожу, не надо провожать меня.
Деннис бросился к ней и схватил за руку.
— Оливия, подожди.
Она выдернула руку.
— Не прикасайся ко мне, бесчувственное животное!
Деннис взял ее за плечи. Его лицо стало жестким, темные брови сошлись на переносице.
— Черт возьми, я заставлю тебя выслушать меня!
— Что нового ты мне скажешь?! — вскричала Оливия, побагровев от возмущения. — Все это выглядит каким-то сумасшествием. Я знакома с тобой от силы неделю, а ты уже успел разрушить мою жизнь! Твои условия я считаю унизительными и оскорбительными. Ты ничем не лучше Годфри, и мне ничего от тебя не нужно. Слышишь, ничего!
— Черт возьми, Оливия! — Деннис тоже неожиданно для себя повысил голос. — Я предложил тебе выйти за меня замуж, чтобы спасти твою честь, а вовсе не из жалости.
— Я и без тебя устрою свою жизнь — найду кого-нибудь другого себе в мужья. На худой конец, пойду в содержанки, желающие найдутся.
— Неправда, — уже спокойнее возразил Деннис. — Кого ты сумеешь найти за такой короткий срок? Разве только другого расфуфыренного индюка наподобие Годфри, который позарится лишь на твое приданое. Да уж, — он едко усмехнулся, — найдется немало охотников до тридцати тысяч фунтов.
— Какое тебе до этого дело?! Я никогда не принадлежала и не собираюсь принадлежать тебе!
