— Не вспоминай, пожалуйста. Ты только еще сильнее себя расстраиваешь. Подумай о чем-нибудь другом. Смотри-ка, да это ведь Рамон.
— Ах, негодяй! — Мать немедленно переключилась на происходящее на экране. — Надеюсь, Долорес не верит его подозрениям относительно дона Диего.
Нужно отпустить Мартина, подумала Патриция, видя, что мать увлечена сериалом.
— Я выйду ненадолго, мама.
— Ты меня опять оставляешь!
— Только на минутку. И сейчас же вернусь.
— А ты останешься со мною на ночь? Я так боюсь одиночества!
— Конечно, — заверила ее Патриция. — Только скажу Мартину, чтобы он меня не ждал.
Она обнаружила его в приемной: устроившись в кресле, молодой человек рассеянно перелистывал журнал.
— Как она?
— Обошлось, кажется. Только немного нервничает и грустит.
— Ты говорила с лечащим врачом?
— Да, я позвонила еще из дома. Он сказал, что это стресс. Ирен, должно быть, что-то расстроило, и… Слушай, Мартин, это ведь я во всем виновата. Она жаловалась мне, что плохо себя чувствует, и просила меня остаться, а мне… мне не терпелось закончить эскизы тканей. Мама просила меня посидеть с ней, а я… — Патриция прикусила губу. — А я разозлилась и вышла из себя. А потом уехала заниматься тем, чем мне хотелось!
— Давно пора, — негромко заметил Мартин.
— Что? — Решив, что ослышалась, девушка подняла на него глаза.
— Ничего. Так что сказал доктор?
— О, доктор считает, что теперь она вне опасности. Говорит, что собирался выписать ее немедленно, да только меня не оказалось дома.
— Отлично. Итак, мы забираем ее домой?
— Нет-нет! — Лучше дать ей отдохнуть здесь до утра, Я останусь с ней.
— Зачем?
— Ирен не выносит одиночества.
— Одиночества? Пат, это же больница. — В голосе Мартина прозвучало такое раздражение, что девушка вздрогнула. — Здесь полным-полно докторов, медсестер, санитарок, и каждый готов мчаться к ней сломя голову, едва она нажмет на кнопку вызова.
— Знаю. — Патриция робко улыбнулась, стараясь задобрить собеседника. — Просто она чувствует себя лучше, если при ней я.
— Не сомневаюсь. А как насчет тебя?
— Меня? — слегка изумилась Патриция. — Со мной все в порядке.
Мартин собирался было возразить, затем передумал и пожал плечами.
— Как знаешь. Оставайся, если считаешь нужным. Но сперва тебе надо подкрепиться.
— О, я не голодна. Когда она заснет…
— Когда твоя мама заснет, кафетерий закроется и ты окажешься во власти торговых автоматов с их гнусными суррогатами. Уже почти восемь, а у тебя крошки во рту не было со времен нашего ланча на траве. Ты должна поесть, слышишь!
— Но я обещала маме, что тотчас же вернусь!
— Потерпит. — Мартин властно обнял девушку за талию и увлек к лифту.
Нет, ничегошеньки-то он не понимает!
— Знаю, ты искренне желаешь помочь Ирен. — Молодой человек потянулся через стол завладел рукою Патриции. — Но, помогая, можно и переусердствовать — и тогда получается только хуже. Люди, страдающие астмой — либо другим заболеванием, — должны сами участвовать в лечебном процессе.
— О чем ты? — Патриция отдернула руку, — Человек не может сам себя вылечить!
— Согласен, согласен! Разумеется, Ирен нуждается в медицинской помощи и в твоей поддержке тоже. — Мартин нахмурился. — Но порой, когда пациент заставляет себя забыть о болезни и сосредоточивается на чем-то другом, происходят настоящие чудеса.
— Вот поэтому-то я и поощряю партии в бридж.
— Поощряешь? Ты все делаешь сама. Ты расставляешь столы, готовишь закуски, ты…
— Ну и что такого? — вспылила она, понемногу выходя из себя.
— Я просто пытаюсь объяснить, что ты не даешь матери ни малейшей возможности даже пальцем пошевелить! Ты все для нее делаешь. Собственно говоря, я не бридж имел в виду. Я говорю о серьезных вещах. О постоянной работе, скажем.
— Это ты о чем? Да мама за всю жизнь свою ни дня не проработала! А сейчас, в ее состоянии, просто неспособна трудиться.
— Ты даже не догадываешься, на что она способна! Дай ей шанс самой принять решение! Ты страхуешь ее на каждом шагу!
— Это ты пытаешься давить на меня! — Патриция швырнула ложку на стол. — С тех пор как мы познакомились, мистер Сазерленд, вы пытаетесь распоряжаться моей судьбой! Мне это все надоело: и ты и твой лозунг "Занимайся тем, чем хочешь". Сделай то. Сделай это. Отошли свои эскизы…
Он предостерегающе поднял руку.
— Ты не понимаешь.
— Я все прекрасно понимаю. Ты уговорил меня отослать эскизы, и… Да перестань ты наконец ухмыляться. Ну ладно, допустим, я не сожалею о сделанном. Я пошла на это, потому что мне так захотелось. А отнюдь не потому, что ты мне велел. И, уж, разумеется, я не позволю тебе регламентировать мои отношения с матерью. Сегодня утром…
Патриция запнулась. Ни в коем случае не следовало оставлять Ирен одну, ведь бедняжка плохо себя чувствовала!
— Ах, да! "Сегодня утром"! Твоя мамочка, видите ли, пожелала видеть дочь у своей постели, а ты взяла и уехала. И теперь мучаешься сознанием собственной вины. — Патриция была буквально потрясена иронией, прозвучавшей в его голосе, а он меж тем продолжал: — Подсознательно ты считаешь: сколько бы ты ради нее ни делала, этого недостаточно!
— Какое тонкое объяснение! Ох, уж мне эта твоя любительская психология! Строишь из себя специалиста по психам? А на мой неискушенный взгляд, ты городишь вздор! Ни слова больше не хочу слышать. Я отправляюсь к матери и останусь с ней! — Патриция вскочила.
— Не кричи, пожалуйста. Ты когда-нибудь к себе прислушиваешься? А ну-ка сядь! — Мартин сжал ее запястье так крепко, что девушке волей-неволей пришлось снова опуститься на стул. — Ты что, не замечаешь собственных комплексов? — Покачав головою, молодой человек разжал пальцы. — Раз уж я "специалист по психам", как ты изволила выразиться с присущим тебе изяществом…
— Постой. Что ты сказал?
— Это ты сказала, что я "специалист по психам", то есть врач-психолог. И я хочу, чтобы ты поняла…
— Минуточку… — От удивления девушка на мгновение позабыла о гневе. — Хочешь сказать, что ты и в самом деле врач-психолог?
— Дипломированный специалист. И если бы ты платила за мои консультации по сто пятьдесят долларов в час, тебе бы многие позавидовали!
— Тогда в чем проблема? Почему ты не практикуешь?
— Практикую. Еще как практикую!
— Ничего подобного. Ты ровным счетом ничего не делаешь. Бездельничаешь целыми днями. Ведешь себя так, словно море тебе по колено, я думаю, что ты банкрот, и…
— Извини, но ты заблуждаешься. Я сказал тебе, что пишу. Пищу книгу о правильном подходе к жизни.
— А по ходу дела проверяешь свои теории на всех друзьях и знакомых?
— Что ты имеешь в виду?
— То, что, с тех пор как мы познакомились, ты пытаешься заставить меня плясать под свою дудку. Говоришь мне: делай то, делай это! И, похоже, задумал поссорить меня с матерью. Сперва заявил, что я не избавлюсь от очков, не желая с нею соперничать! А теперь я, видите ли, испытываю комплекс вины, потому что она во мне нуждается!
— Да послушай же, Пат!
— Нет. Это ты послушай меня. Я в ваш психоанализ не верю, доктор Сазерленд. Так что побереги свои советы для тех, кто готов платить за них бешеные суммы. Потому что мне твои рекомендации не нужны. — Девушка резко встала и направилась к двери.
Он не сделал попытки ее остановить, просто глядел ей вслед, проклиная собственную беспомощность. Мартин посидел еще немного за столиком, размышляя, затем собрал тарелки и отнес на конвейер. Давно пора навестить Ирен!
Глава 14
Психолог? Неужели это правда?
А почему бы и нет? Именно так он себя и ведет. Смотрит на людей свысока, словно этакий всемогущий, всезнающий чародей. Наблюдает. Комментирует. И судить берется!
Самый настоящий специалист, сомневаться не приходится! Каждое слово интерпретирует, каждый жест! Ирен должна сама себе помочь — это она-то, бедная, задыхающаяся, хватающая ртом воздух Ирен! И уж разумеется, со мною явно что-то не в порядке — я слишком сильно люблю свою мать!
