Мартин солгал! Он сам заплатил за операцию. Или, по крайней мере, собирался заплатить, а его зять от чека отказался. И за больницу, надо полагать, платил тоже он. Девушка сжала в кулачке кулон, вспоминая тот вечер в ресторане аэропорта… С той поры и недели не минуло. Официантка вернула Мартину кредитную карточку и сказала, что та недействительна.
Итак, миф о якобы показательной операции развенчан: операция стоила денег — и больших! Это все ложь, хитрая интрига, задуманная Мартином и претворенная в жизнь Фрэнком.
Может быть, Мартин все-таки выплатил ему часть требуемой суммы?
О Господи? Какую бы там цифру ни проставил в чеке доктор Арчер, он отлично знал: у непутевого родича этой суммы на счету нет и расплатиться тот не сможет. В очередной раз Мартин собирался воспользоваться добротою мистера Арчера! Более того, и ее к тому вынудил! Какое унижение! В каком ужасном положении она оказалась!
Что скрывать: операция и в самом деле прошла отлично. Она рада, что избавилась от ненавистных очков. Но… можно было бы и подождать.
Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Надо отдать долг, теперь она может себе это позволить. Она позвонит доктору Арчеру и все ему объяснит. Но сначала поговорит с Мартином… Хотя, нет, лучше не сейчас.
В обеденный перерыв она вышла прогуляться.
Мартин стоял на обычном месте у эскалатора: увидев ее, он улыбнулся и шагнул навстречу. Молодой человек казался воплощением порядочности и респектабельности, но она знала: это маска. Сердце девушки сжалось.
— Привет! — окликнул он. — Я звонил вчера, и Анджела сказала мне, что ты вернулась. Я подумал, что ты, должно быть, очень устала, и не стал беспокоить тебя вечером. Но больше ждать не могу. Как дела в Нью-Йорке?
— Превосходно, — процедила девушка сквозь зубы.
Нью-Йорк… Нью-Йорк остался в далеком прошлом. Она твердо вознамерилась высказать этому лжецу все, что о нем думает. Просто-таки не знала, с чего начать. Ну хорошо, допустим, что намерения у него были самые добрые. Но он ее обманул!
— А по виду твоему этого никак не скажешь, — заметил Мартин, приноравливаясь к стремительному шагу своей спутницы. Вдвоем они прошли через весь магазин и вышли на площадь. — Давай найдем тихое местечко и пообедаем вместе, а за едой ты мне все опишешь в подробностях.
— Я не голодна.
— Подожди-ка! — Он схватил девушку за плечи и развернул лицом к себе. — Что с тобой?
— Зачем ты мне врал? — Патриция резко высвободилась, не обращая внимания на прохожих.
— Что?!
— Я говорю об операции, которая вовсе не была бесплатной. Будешь отрицать?
— Как ты узнала?.. Я хочу сказать, с чего ты взяла?
— Неважно. — Его готовность отрицать то, что ей уже было известно, окончательно вывела Патрицию из себя. — Ты за нее заплатил, так?
— Ну, не совсем. Я…
— Ах да, конечно! Ты за нее не заплатил. Ты обманом заставил зятя оперировать бесплатно.
— Заставил обманом? Господи, да что ты напридумывала, — вздохнул молодой человек, беря спутницу под руку и пытаясь увлечь за собою. — Ты не права. Фрэнк ничуть не возражал.
— В какое положение ты меня поставил? — Она заметила, что проходящая мимо женщина подозрительно уставилась на нее.
— Ну, перестань, — тихо говорил Мартин, шагая рядом с ней. — По-моему, ты драматизируешь события. Ведь в конечном итоге операция тебе помогла, и я…
— За это большое спасибо! Но я, кажется, полной слепотой не страдала! Благодаря очкам…
— Поверь мне, радость моя, тебе просто необходимо было избавиться от очков. В твоем случае…
— Да что такого в этом моем случае? — Патриция снова резко остановилась и "одарила" его гневным взглядом. — Уже не считаешь ли ты меня вздорной полоумной идиоткой, которая впадает в истерику из-за пары очков?
— Нет, нет, и тысячу раз нет! Ничего подобного я не имел в виду. Ты очень и очень рассудительна. Я бы даже сказал, слишком рассудительна. Я подумал…
— Ты подумал! Мартин Сазерленд, у тебя пренеприятная привычка учить людей жить. Тебе не приходило в голову, что думать я тоже умею?
— Ты не возражала против операции.
— Я полагала, что это показательная операция… что-то вроде взаимной услуги. Я не знала, что ты выклянчил у Фрэнка…
— Он был только рад! У него проблемы с налогами.
— Пусть ищет другие способы снизить налоги — тут я ему не помощница! Равно как и не нищенка из богадельни! — бросила она, ускоряя шаг.
— Ну, перестань, глупышка! — Мартин шел рядом, продолжая уговаривать: — Честно говоря, Фрэнк н в самом деле был только рад, На деньги ему наплевать.
— А мне вот не наплевать. Почему ты никак не можешь понять: мне отвратительна сама мысль о том, что я кому- нибудь обязана?
— Это точно. Ты в состоянии сама о себе позаботиться, так?
— Еще бы!
— И не приведи Господь, если вдруг придется просить кого-то об одолжении, верно?
— Скажем так: я горжусь своей независимостью. И вполне способна сама справиться со своими проблемами. — Патриция чувствовала, что собеседник ее тоже мало-помалу выходит из себя, но девушке было все равно. — Только потому, что тебе не нравились мои очки…
— Мне? Я их не замечал!
— Тогда зачем ты обманул меня и заставил подвергнуться дорогостоящей операции, которая ни тебе, ни мне не по карману?
— Ты даже не догадываешься, что мне по карману!
— Я отлично знаю, что это не так! Когда кредитная карточка… — Она даже прикрыла рот ладонью, устыдившись вырвавшихся ненароком слов.
— Что? А, ты про Сан-Франциско! Верно, верно! Ты меня очень выручила. — Мартин широко усмехнулся, словно речь шла о забавном, ничего не значащем эпизоде. — Дай-ка я компенсирую тебе сии затраты. — Он раскрыл бумажник.
— Мне не нужны твои деньги!
— Уж не думаешь ли ты, что я позволю тебе оплачивать ужин в твою же честь! Но за ссуду спасибо! — Все еще улыбаясь, он протянул девушке несколько банкнот.
— Нет. — Патриция оттолкнула его руку. — Я твоих денег не возьму. Я не о том веду речь.
— Тогда о чем, скажи на милость? — Вид у Мартина был и впрямь озадаченный.
— Я говорю о том, что некоторые живут не по средствам. И… Мартин, я не желаю, чтобы ты делал это ради меня. Не хочу, чтобы ты…
— Жил не по средствам? Послушай, это же была досадная ошибка, Неужели ты не понимаешь?
— Ну отчего же? Понимаю гораздо больше, чем ты думаешь. Все… не хочу об этом говорить. Извини, мне пора. — Она повернулась и едва ли не бегом устремилась прочь, проклиная себя за опрометчивые слова. Она не хотела причинять ему боль. И любить его тоже не хотела. Но гнев ее уже утих. Патриция смахнула непрошеную слезинку, ощущая в душе томительную пустоту.
— Я полагал, что оказываю тебе услугу, — заметил Фрэнк, когда Мартин набросился на него в кухне. — Хочешь сандвич?
— Не хочу. — Менее всего он думал в этот момент о еде. — Я желаю знать, кто разболтал все Патриции.
— Не злись! Произошла ошибка, вот и все. — С ловкостью профессионального хирурга Фрэнк нарезал ветчину тончайшими ломтиками. — Счет каким-то образом оказался в числе просроченных.
— Просроченных? Я оставил чек на твоем столе, и ты уверял…
— Верно. — Фрэнк полез в холодильник за горчицей и помидором. — Когда ненаглядный братец обожаемой супруги наконец-то начинает выказывать некоторый интерес к одной юной леди… ну, словом, чего не сделаешь, чтобы направить события в нужное русло…
— Прекрати паясничать и скажи мне четко и ясно, что именно произошло, черт тебя побери! — потребовал Мартин.
— Вряд ли теперь это можно выяснить. Скорее всего, просто недоразумение.
— Не недоразумение, а наваждение! — Мартин рухнул на стул и воззрился на зятя во все глаза. — Похоже, что на меня кто-то очень сильно обижен и сознательно портит мне жизнь.
— Не понял… — Фрэнк отложил в сторону сандвич.
— Буквально днем раньше я стал жертвою еще одного, как ты говоришь, недоразумения.
— В самом деле? — заинтересовался Фрэнк, усаживаясь рядом с Мартином и вгрызаясь в сандвич. — Да, понимаю, — отозвался он, забавляясь от души, когда Мартин пересказал случай с кредитной карточкой. — Сообрази-ка мне что-нибудь выпить, пока я это дело обмозгую. Надо полагать, небезызвестная юная леди фигурирует в обеих историях?
