— Да, но зато я умею нежно обнимать и целовать.

— Умеешь. — Фэйт залилась румянцем. — Я хочу сказать, я в этом не сомневаюсь.

Оба замолчали.

Гэйба неудержимо влекло к Фэйт, но он не мог отказаться ради нее от особняка Лараби. Ведь обладание этим домом было залогом его счастливого будущего. От одной мысли, что он будет жить в каком-то другом доме, у Гэйба опускались руки.

— Я прошу прощения, Фэйт.

— Не надо больше извинений. — Она поджала губы. — По-моему, в пятницу вечером я выразилась достаточно ясно.

— Это так. Но я виноват перед тобой.

Да что же это такое?

Фэйт хочет забыть о поцелуе, а Гэйб снова напомнил ей о нем. Надо держать себя в руках и постараться загладить свою вину перед ней.

Придя на день рождения малютки, она волей-неволей вторглась в его личную жизнь.

И в его семью.

Надо было тщательно все взвесить, прежде чем идти сюда. Фэйт поступила необдуманно.

— Что же мне теперь делать, малышка?

Девочка произнесла нечто нечленораздельное.

Фэйт послышалось слово «уйди».

— Сладкая моя, если б это было так просто!

Уйти означало признать свое поражение. Быть может, отступление было бы самым мудрым выходом из создавшейся ситуации, но Фэйт хотела выдержать испытание до конца.

Логаны, сами того не желая, напомнили Фэйт, что такое настоящая семья: это и воскресные пикники, и домашние праздники, и игры с детьми.

Детские воспоминания Фэйт перекликались с тем, что она пережила сегодня, и она вдруг поняла, как ей не хватает семейного тепла и понимания. Скоро она возвратится в родное гнездышко. Скоро она будет дома.

Дом.

Вот ее истинная цель, вот то, чего она жаждет больше всего на свете. Всю свою сознательную жизнь Фэйт искала дом не в том месте и не с теми мужчинами, но теперь она поняла, что ей нужно.

Фэйт огляделась. Гостиная, где ее оставили с Анной-Лизой, была скромной, но уютной. Покрывала с ручной вышивкой, коробка с игрушками и детская пластмассовая горка придавали комнате особую прелесть. Как жаль, что у нее нет всего этого! Фэйт вдруг стало невыносимо грустно.

Анна-Лиза засунула ручку в домик и вытащила плюшевого котенка.

— Ко-о!

— Да, это кошечка. — Фэйт печально улыбнулась. — Плюшевая кошка.

— Кошка — это ее первое слово. — В комнату вошел Габриель с кусочком шоколадного торта на тарелке. Он присел с другой стороны кукольного домика и протянул Фэйт торт. — Давай мириться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу, чтобы ты сердилась на меня за чересчур активные извинения.

Если Фэйт примет торт, то это будет равносильно перемирию. Им еще долго предстоит работать вместе, поэтому надо наладить отношения. Вот если бы только сердце не начинало биться в несколько раз быстрее каждый раз, когда она видела Габриеля.

— Так ты согласна? — Габриель не сводил с нее глаз. — Ты же не хочешь остаться без сладкого, тем более что это знаменитый шоколадный торт Сесилии.

— На вид он очень вкусный. — Да и Габриель выглядел ничуть не хуже. Чтобы отогнать навязчивые мысли, Фэйт сказала:

— В вашей семье все хорошо готовят?

— Все, кроме матери. Домашнее хозяйство никогда ее не интересовало. Раньше — потому что ей приходилось много работать на ферме, помогая отцу, а теперь — потому что у нее есть занятие поважнее, ведь она управляет делами города.

Анна-Лиза начала жевать ее волосы, и Фэйт осторожно вытащила прядь из ее ротика.

— Должно быть, тебе было с ней нелегко.

— Я давно уже оставил надежду, что мои родители изменятся. У меня совсем иные представления о том, какой должна быть семья.

Фэйт стала разглядывать портреты, которые висели на стенах и стояли на каминной полке. Дом, дети, любовь…

— По-моему, у вас прекрасная семья.

Габриель пожал плечами.

— А о чем мечтаешь ты? — спросила его Фэйт.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Просторный дом, любящая жена, куча детишек и собака.

Сегодня Фэйт видела, как этот зубастый великан весело играл с дочерьми Сесилии, и она впервые почувствовала симпатию к псу. Редкая собака позволит детям делать с собой то, что разрешал девочкам Фрэнк.

— Очень похоже на твою семью, — заметила Фэйт, неохотно признаваясь самой себе, что и ей хочется того же.

— Пожалуй. — Он снова протянул ей тарелку.

У Фэйт потекли слюнки, особенно при виде цветка, покрытого розовой глазурью.

— Глазурь — это моя слабость.

— Тогда почему бы тебе не съесть этот кусочек?

— У меня заняты руки.

Их глаза встретились. В висках Фэйт стучала кровь. Она крепче обняла малышку и попыталась взять себя в руки. Нельзя, чтобы Габриель заметил, как она на него реагирует.

Он улыбнулся.

— Открывай рот.

Это не предвещало ничего хорошего, но Фэйт ничего не оставалось, как приоткрыть губы. Габриель аккуратно засунул ложечку ей в рот. Фэйт сомкнула губы и облизнула ложку. Торт был такой нежный, что таял на языке.

Габриель отнял ложечку.

— Нравится?

— Никогда не пробовала ничего вкуснее. — Фэйт облизнула губы. — Спасибо.

Он снова поднял ложку.

— Еще хочешь?

Да, но это совсем уже ни в какие ворота не лезет.

— Лучше не надо.

— Ты уверена?

Теперь Фэйт ни в чем не могла быть уверена.

Она хорошо знала себя и догадывалась, чем все это может кончиться. Фэйт не могла допустить очередную ошибку.

Однако, глядя в его глаза, она размышляла: будет ли это действительно ошибкой? А вдруг на этот раз ее ожидает нечто удивительное и прекрасное?

Он наконец-то появился в ее жизни — ее долгожданная любовь. Она провела в одиночестве целую вечность, сидя взаперти в мрачной неприступной башне.

В ее комнату через окно забрался темноволосый рыцарь. Высокий, мужественный, принадлежащий ей одной.

Он склонился у ее ног, и его оружие звонко стукнулось о каменный пол. Он победил огнедышащих драконов и вскарабкался по отвесной стене, опутанной колючим терновником, чтобы спасти ее. Всегда к вашим услугам, миледи.

Сердце готово было выскочить из ее груди. Она в волнении сжала руки.

Он поднял забрало, обнажив мужественный подбородок, широкие скулы, полные губы.

Она затрепетала от восторга. Наконец-то она увидит его лицо…

В этот момент зазвенел будильник, и Фэйт разочарованно открыла глаза. Она отключила будильник и посмотрела на часы: шесть пятнадцать.

Работа начинается в половине седьмого. Рыцарю снова придется подождать: у нее нет времени на то, чтобы досмотреть волшебный сон.

Вместо салона красоты Фэйт ожидает работа в ее личном особняке — в ее личном мотеле, поправилась она, — и, сознавая это, она была довольна как никогда.

Несколько минут спустя Фэйт уже подходила к дому и увидела, что ребята сидят на крыльце.

— Гэйб принес кофе. — Берни подняла чашку, и много всякой всячины.

Эдди достал из розовой коробки плитку шоколада.

— Надо же хоть как-то скрасить начало рабочей недели.

— Фэйт, — подал голос Ти Джей, — что ты предпочитаешь? Молочный шоколад с изюмом, шоколадное пирожное, пирожное с глазурью, французские круассаны?

Она взошла на крыльцо и заглянула в коробку.

— Посоветуйте мне, что выбрать.

— Возьми шоколадное пирожное с карамельной крошкой. Такое вкусное, пальчики оближешь, послышался голос Габриеля.

Фэйт подняла глаза. Он стоял у входной двери с чашкой кофе в руке. На нем были бриджи, водолазка и пояс для инструментов. У Фэйт пересохло во рту. Лучше бы вместо сладкого ей предложили что-нибудь выпить.

— Хотя Фрэнк посоветовал бы круассан, — добавил Габриель.

Пес сидел на другой стороне крыльца, держа в зубах свое любимое лакомство. Будто подтверждая слова хозяина, он моментально круассан проглотил.

Фэйт судорожно сглотнула.

— Давайте отдадим Фрэнку все круассаны.

Пес залаял.

Фэйт инстинктивно шагнула назад.

Габриель встал между ней и Фрэнком и с такой нежностью посмотрел на Фэйт, что у нее замерло сердце.