Линда не знала, почему в разговоре с сестрой ее заинтересовало, где сейчас находится сей лорд, но оказалось, что ей это очень пригодилось, а местонахождение роскошного отеля «Конкорд Сен-Лазар», более века принимающего посетителей, составлял тайну, возможно, только для аборигенов Новой Зеландии.

В то время когда Линда рассказывала Элизабет о своих удивительных приключениях, Джеймс Мортимер вольготно расположился в кресле в гостиной своего номера и недовольным голосом говорил Тедди Уорнфолду:

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось видеть меня? Я четко изложил свои требования: преступник должен быть наказан, а меня и Сару желательно оградить от ненужных сплетен и судебных разбирательств. По-моему, все ясно.

— Ты как был надутым индюком, Джимми, так им и остался. Мне жаль Сару. Ты не знаешь, она уже забронировала себе место в черепно-лицевой хирургии?

— Что ты хочешь сказать этим дурацким замечанием, Тедди? — зло спросил Джеймс.

— Если она свяжет свою жизнь с тобой, ей потребуется постоянный врач, специалист по черепно-лицевым травмам. У Сары от скуки общения с тобой скулы сведет зевотой и повредятся челюсти. Более нудного и высокомерного человека, чем ты, Джимми, я ни разу не встречал. А как стал лордом, так вообще превратился в невыносимого сноба.

— Почему же ты всю жизнь искал моей дружбы? — лениво спросил Джеймс. — И сейчас не я к тебе обратился, а ты прискакал сюда, в Париж, защищать меня.

— Нет, дорогой Джимми! Я приехал сюда из-за Сары, которая по твоей вине попала в эту историю.

— Ах, Сары, — насмешливо протянул Джеймс. — Старая любовь не ржавеет, да? Надеешься взять реванш? Ну признайся, Тедди, ты все еще любишь ее?

— Не твое дело! — Уорнфолд вскочил с кресла и стал мерить шагами гостиную.

Джеймс, не скрывая своего недоброжелательства, следил за ним глазами. Наконец он сказал:

— Согласен, не мое. Однако из авантюриста, каким был в юности, ты превращаешься в добропорядочного адвоката. Значит, моя жизненная позиция не так уж и плоха, если такие, как ты, начинают ей следовать. Я слышал, что ты становишься светилом лондонской адвокатуры. Примериваешь на себя лавры Перри Мейсона? А Деллой Стрит ты уже обзавелся?

Уорнфолд, к своему удивлению, почувствовал, что краснеет. Возмущенный репликой Мортимера и своей неожиданной реакцией, он еще более побагровел и дал выход своему гневу:

— Если бы не Сара, я бы учредил награду журналисту, написавшему статью о тебе, и вызвал бы его в качестве свидетеля в суд. Все твои грязные делишки сразу вылезли бы на свет!

Мортимер равнодушно пожал плечами.

— Так в чем же дело? Награди! Или причина заключается в том, что ты, Тедди, беден как церковная мышь? Промотал деньги отца, а теперь где же их взять для премии?

Желваки заходили на скулах Уорнфолда. Версия о том, что он промотал состояние отца, играя в казино, была лишь легендой, придуманной им самим в те юные годы, когда еще не понимаешь, что нельзя быть в центре внимания любыми средствами. Тедди тогда приложил массу усилий, чтобы все однокашники поверили в его выдумку. Вот и результат — Джеймс с брезгливостью только что ему об этом напомнил, когда он сам давно забыл о сочиненной им сказочке.

Руки Уорнфолда сами собой сжались в кулаки. В голове промелькнула мысль, что сестра Элизабет страдает за правое дело. Он сейчас тоже был готов ударить Джеймса по голове. Но привычным усилием воли Уорнфолд подавил гнев. Он еще успеет рассчитаться со своим однокашником.

Мужчины были давними соперниками. Оба учились в Итоне и в Кембридже. Проведенные вместе детство и юность, одинаковое воспитание — все это должно было бы сделать их друзьями, но дружбы между ними не получилось. Каждый из них хотел быть вожаком, главным в среде однокашников. Их борьба шла с переменным успехом. Правда, иногда мальчики зарывали топор войны, и тогда Тедди ехал вместе с Джимми погостить в дом его родителей, которые всегда с удовольствием его принимали. То же самое можно сказать и о матери и отчиме Тедди. Они всегда радовались, когда Тедди появлялся у них вместе с Джимми. Родители ребят с неодобрением относились к распрям своих отпрысков, но поделать с ними ничего не могли.

В характерах мальчишек было много общего, что отмечали все окружающие. Но они сами, когда вступали на тропу войны — а это по мере их взросления происходило все чаще и чаще, — видели друг в друге только то, что хотели видеть. Тедди презирал Джеймса за свойственную тому осторожность и расчетливость. Джеймс же считал Тедди авантюристом, американцем, не понимающим свойственной британцам основательности. Доля справедливости в этих обвинениях была.

Джеймс Хэнтон — лордом Мортимером он стал совсем недавно, после смерти отца, скончавшегося от рака в прошлом году, — с детства знал, какой жизненный путь он изберет. Ему не были свойственны метания приятеля в поисках самого себя. Джеймс рос и учился, чтобы потом возглавить и еще более расширить крупную инвестиционную компанию, контрольный пакет акций которой держал его отец. И стремительно шел к намеченной цели. В этом году Джеймс стал председателем совета директоров и успешно управлял компанией, чему в немалой степени способствовали острый холодный ум и твердая уверенность в своих силах.

Тедди Уорнфолд по отцу был американцем. Возможно, именно от него Тедди унаследовал склонность увлекаться различными авантюрными прожектами и желанием узнать жизнь во всех ее проявлениях. Отец умер еще в раннем детстве Тедди, а мать вышла замуж за вдовца, мистера Гренвилла, у которого была дочь Сара. Дети вместе росли, и Тедди рыцарски обожал свою сводную сестру. Возможно, в юности чувства, испытываемые им к Саре, и нельзя было назвать чисто братскими, но Сара никак не поощряла их и относилась к Тедди как сестра. Годам к двадцати Тедди влюбился в другую девушку. С тех пор его любовные приключения сменяли друг друга, но Сара оставалась для Тедди единственной женщиной, в прекрасной душе которой он никогда не сомневался.

Девушки, в которых влюблялись и Тедди, и Джимми, имели одну странную особенность. Стоило одной из них понравиться Тедди, как Джимми сразу же находил эту девушку самой прекрасной на свете. И наоборот. Но любовные интрижки не оставляли особых отметин в их сердцах, а быстрота, с которой они меняли своих пассий, воспитала в обоих презрительно-насмешливый взгляд на всех женщин на свете.

Естественно, любовные похождения каждого протекали в полном соответствии с его характером: у Тедди более бурно, Джимми же был скрытен. В сердце Тедди постоянной оставалась только привязанность к Саре. Чей образ, хранился в душе Джимми, не знал никто. Тедди считал, что там навеки поселились только холодность и высокомерие.

Мужчины не отдавали себе отчета, что с годами становятся все более похожими. Они продолжали мерить друг друга юношескими мерками. Когда Сара изъявила желание связать свою судьбу с Джеймсом, отчаянию Тедди не было предела. Он пытался открыть Саре глаза на своего друга-врага, но потерпел фиаско. Сара с женской интуицией более правильно оценивала и своего брата, и будущего мужа.

— Тедди, — говорила она, — если бы мой выбор пал не на Джимми, а на кого-нибудь другого, являющегося его клоном, ты бы не возражал. Тебя бесит, что я выхожу замуж именно за Джимми.

— За что ты его любишь? — допытывался Тедди.

— Ни за что, — следовал парадоксальный ответ, — но, Тедди, тебе ли не знать, что страсть проходит. Я считаю, что брак надо основывать на более основательных чувствах: на общих вкусах, общих понятиях, общих желаниях. Я не умру, если сейчас Джимми меня оставит, но охотно стану его женой. Понимаешь?

Тедди не понимал. Практицизм Сары задевал его. В сердце Тедди еще сохранялись остатки романтизма, но осуждать Сару он не мог. Сестра давно стала для него чем-то вроде небожительницы. Недостатков у нее просто не может быть. Мать Тедди и отец Сары относились к будущему браку с благосклонностью, отчего Тедди страдал еще сильнее.