– Знаешь, сколько у меня фоток с этими девочками?!

– Будет еще одна.

– И че мне с ними делать?

– Не ной, – отзывалась Элька. – На аватарку вечером поставишь.

Первая четверть в 11-м «Б» началась с классного часа и урока физры. Толкаясь, крича, пиная друг друга и обзываясь, одноклассники неохотно строились в шеренгу, вдоль которой недовольно вышагивала Анна Петровна. Когда же все, наконец, выстроились по росту, она остановилась посередине и начала речь.

– У меня к вам серьезный разговор.

– Бить будете? – не сдержалась и пошутила Элька.

– Бить не буду, – спокойно ответила Анна. – Не забудьте сказать родителям, что в четверг родительское собрание в шесть тридцать в кабинете сто десять.

– Утром? – придурялся Костя, завязывая шнурки на новеньких кроссовках.

– Ну, если у тебя 18.30 – утро, то…

– А мы в Питер поедем? – перебил Данила, подняв зачем-то руку.

– Дай договорить мне! – строго сказала Анна. – Я очень рада вас видеть.

– Мы тоже! – встряли хором девочки. – А мы в бассейн будем ездить?

– Будем, – ответила Анна. – Сами знаете, – и начала загибать пальцы на руке. – Шлепанцы, мыло, мочалка, шапочка…

– Купальник, – громко добавила Элька.

– Купальник, – повторила Анна и посмотрела на часы. – И самое главное, что я хотела сказать. Это относится ко всем вам. Если человек с вами не согласен, это не значит, что он плохой! Разногласия решайте мирно.

– Маш, это к тебе относится! – ехидно крикнула Эля подруге Маше.

– Да? – с вызовом ответила Маша. – К тебе тоже!

– У нас осталось полчаса от урока, – сообщила Анна Петровна. – Вопросы еще есть?

– Так мы в Питер-то поедем?

– Как вести себя будете.

– А дискотека будет? – интересовались девочки. Опять же – хором.

– Еще учиться не начали, а уже дискотеку требуют… – вздохнула Анна. – В пятницу седьмой «А» устраивает. Так, а теперь мы все идем на улицу, пробегаем один круг, разминаемся и сдаем олимпийский зачет. Километр на время. За мной.

Вторым уроком стояла математика. В левом верхнем углу доски аккуратным почерком было выведено: Лебедева Ирина Львовна. Видимо, специально для новеньких.

– Что там написано? – шепотом спросил я. – Линзы сегодня забыл вставить, плохо вижу без них.

– Лебедева Ирина Леопардовна, – четко продиктовала Элька. Я послушно записал и только через пару минут понял, не знал, куда себя деть от внезапного раздирающего хохота. Одноклассники так называли математичку уже третий год, и для них эта шутка не была новой.

Тем временем Лебедева продолжала вступительную речь.

– Поблажек не будет, – грозилась она. – На что учитесь, то и получите. Чем меньше медалистов, тем лучше. Я хочу, чтобы их было как можно меньше, потому что когда их нет – я спокойно сплю во время выпускных экзаменов.

– Добрый учитель, – прошептала Элька и улыбнулась. Класс сдержанно смеялся, «добрый учитель» – тоже.

Все оставшееся от урока время Элька рассказывала мне о летней поездке в Питер. О том, как они ехали ночью в поезде и ни минуты не спали. Как на следующий день, сонные и вялые, ходили на экскурсии, еле передвигая ноги. Как строго Анна Петровна следила за тем, как бы дети не пронесли с собой алкоголь и сигареты. И так все это весело у нее выходило, что невольно вызывало улыбку. Вроде бы ничего особенного – но так приятно слушать ее, сидеть рядом.

Ближе к концу урока Элька, ее подруги Дашка и Маринка принялись перекидывать друг другу ластик. Стоило Лебедевой повернуться лицом к классу – брался тайм-аут; стоило отвернуться к доске – игра возобновлялась с новыми силами.

– Ох, Зайцева… – вздыхала математичка. – Я тебя своим пятиклашкам в пример всегда ставлю, а они мне и говорят: «Ирина Львовна, вы ее на футбольном матче в соседней школе не видели…» И выплюнь жвачку уже, в конце концов, совсем совесть потеряла!

Если бы рядом не сидела Элька, я бы точно умер от тоски. Тихим шепотом она комментировала занудных училок и сдержанно смеялась. К концу урока достала плеер и, не спрашивая, протянула мне второй наушник.

– Королев, отсядь на другой ряд! – просили учителя Вову, зная, что если он сядет рядом с Маринкой, то вести урок будет невозможно.

– Ну, почему сразу я?! – возмущенно отвечал он.

– А потому что болтаешь много.

– А можно до первого замечания? – торговался Королев. – Пожалуйста, мы будем тихо сидеть.

– Ох, и отлуплю я тебя, Королев, указкой от души!

– Погуляем после уроков? – спросила Элька.

– Погуляем, – ответил я.

– Выходи в пять.

Мне так нравится, что она ничего не усложняет. Говорит, что хочет и что думает. И не нужно пытаться угадать, что там у нее на уме, какие тараканы, да и есть ли они вообще.

Красно-рыжие кудри в высоком хвосте, короткая челка до середины лба, яркие глаза, смуглая кожа. Длинные ноги, джинсовые шорты, грубые ботинки.

Эля сидит на скамейке у моего подъезда, курит и читает какую-то книгу. Подошел ближе – увидел рисованную красную лису.

– Ты читаешь сказки? – спросил. Мой вопрос прозвучал недоверчиво. Даже, может, испуганно.

Она подняла глаза и ответила:

– В сказках много смысла.

– Например? Какой смысл у сказки про колобка?

– Очень простой. Понты – это все естественно и нормально, если в меру. В разумных пределах. Колобок не знал об этом и выпендривался перед каждым встречным, а в итоге – стал ужином лисы. Глупо пытаться быть лучше и круче, чем ты есть на самом деле, – все равно раскусят рано или поздно. А если не можешь не понтоваться, то будь бдителен и чаще смотри по сторонам, чтобы не быть внезапно скушанным более хитрым и понтовым оппонентом. Все просто.

– Круто! Где ты этого набралась?

– Много читала.

– А вот про Золушку я сам знаю, – смеялся он. – А ты?

– Конечно, – улыбнулась она. – Принц запал на Золушку не потому, что она была красоткой, а потому что с первых минут понял, что с ней нескучно. Все произошло само собой в нужное время, пока сестры считали, сколько раз он взглянул, вздохнул, чихнул… Мораль сказки в том, что глупо париться, если у тебя нет парня, это все временно. Всему свое время. И нужно много работать.

– И откуда ты такая умная?

– А ты? – не ответила Эля. – У тебя вообще девушка есть?

– Была, – ответил я. – Сейчас нет.

– Ты бросил ее?

– Ну да. Мы расстались.

– Почему?

Я пожал плечами.

– Ты очень любил ее?

– Да, наверное. Она красивая.

– И все? – удивилась Элька.

– Да. А что? Этого мало?

– Нормально, – пожала плечами, затушила сигарету. – Для пятнадцати лет достаточно.

Мы дружим с первого класса. Я не умею кататься на велосипеде, и у меня нет парня. Нинка не умеет вязать крючком, и у нее нет парня. Настя не умеет краситься, и у нее тоже нет парня. Мне кажется, мы отлично дополняем друг друга.

Нинка верит гороскопам больше, чем самой себе. А еще – она верит Сэму из Лондона, с которым познакомилась на фейсбуке в пятидесятый день весны. Он обещает закончить колледж, приехать за ней в Москву и увезти к себе в далекий и романтично-холодный Лондон.

Нинка говорит, что Сэм идеальный. Пообщавшись с ним в скайпе месяц, Нинка забыла о языковом барьере, которым так пугала Надежда Владимировна. Английские слова и выражения вырывались так легко и свободно, будто Нинка с детства жила среди англичан.

Первое время Нинка почти не спала, а если и удавалось задремать – то снился ей исключительно Сэм: обаятельный, смешной и милый – похожий на принца Гарри. Он говорил ей что-то на своем родном языке, а она отвечала. Нина ловила себя на мысли, что начинает думать на английском.