ДОЛИНА ТРЕВОГИ [33] Тихий край когда-то был, Где давно никто не жил, — Все пропали на войне; Только звезды в вышине Зажигались в поздний час, И дозор их нежных глаз Охранял с лазурных круч Там цветы; и солнца луч В душных травах целый день Нежил сладостную лень. Но теперь исчез и след Безмятежных тех примет — В том краю покоя нет! — Один лишь воздух недвижим, Словно во сне, застыл над ним. Нет, то не ветер, пролетев, Тревожит голоса дерев, Шумящих, как студеный вал, Вокруг пустынных скал! Нет, и не ветер то влечет Шуршащих облаков полет, Неутомимый, непрестанный!.. А степь фиалками полна, И плачет лилия одна Там над могилой безымянной! И плачет вечно, с лепестка Роняя капель жемчуга. И жжет слеза, на стебли трав Росой бессмертною упав. ГОРОД СРЕДИ МОРЯ [34]
Там, на закате, в тьме туманной Я вижу, вижу город странный, Где Смерть чертог воздвигла свой, Где грешный и праведный, добрый и злой Равно навек нашли покой. Храм, замок, башня ль (обветшала, А не кренится) — с нашим там Ничто не сходствует нимало. Чужда вскипающим ветрам, Покорна, сумрачно-светла, Морская гладь вокруг легла. С небес не упадут лучи На город тот в его ночи. Но снизу медленно струится Глубинный свет из мертвых вод — Вдруг тихо озарит бойницы Витающие… купол… шпицы… Колонны царственных палат Или беседки свод забытый, Каменным плющом увитый… И святилище — храмов бесчисленный ряд, Чьи фризы лепные в узоре хранят Фиал, фиалку, виноград. Покорна, сумрачно-светла, Морская гладь вокруг легла. Так тени с куполом слились, Что тот как в воздухе повис. Но башня высится, пряма, А с башни смотрит Смерть сама! Раскрыты капища. Могилы Разверсты вровень с гладью стылой. Но воды спят — и ни алмаз, Кумиру заменивший глаз, Ни жемчуг саванов расшитых С ложа встать не соблазнит их. И не встревожит дрожью синей Зыбь стеклянную пустыню, Не подаст о ветре весть, О том, что где-то ветер есть — Желанный гость далеких вод… А эти ветер обойдет В их мертвой ясности и стыни. Чу! Воздух вдруг затосковал, А гладь — ее колышет вал! Осела башня ли — и вялый Прибой расползся по воде? Чуть покачнулись в высоте, Оставив в облаках провалы? Багровым светом налилась Волна… Медленней дышит час… Когда на дно, на дно — без вскрика, Без стона — город весь уйдет, Восстанет ад тысячеликий Ему воздать почет. ГОРОД СРЕДИ МОРЯ [35] Где сумрак запад обволок, Воздвигла Смерть себе чертог. Там странный город виден взглядам. Герой и трус, святой и грешник рядом Объяты там могильным хладом. Там башни (накренило их, А все ж не рухнут), храмы зданья — Иные, чем у нас, живых, И ветра свежее дыханье Не взбороздит, не шелохнет Немую ширь угрюмых вод. Не льются с неба струи света На город этот, мглой одетый. Лишь отблеск дремлющих валов Змеей ползет, как кровь багров, По камням капищ и дворцов, Чья кладка толще несравненно, Чем в древнем Вавилоне стены, По шпицам, по рядам колонн И по ротондам, где фронтон Украшен фризами лепными Из чаш с фиалками лесными И лоз, вплетенных между ними. Ничто нигде не шелохнет Немую ширь угрюмых вод. Во мраке контуры строений Расплылись над землей, как тени, А с главной башни шлет в простор Смерть-великанша грозный взор. В любом из склепов, в каждом храме На уровне одном с волнами Раскрыта дверь, но воды спят; Воспрянуть их не побудят Ни бирюза в глазницах статуй, Ни на гробах покров богатый, И, увы, не тронет рябь Стекленеющую хлябь, Чья безмятежность так ужасна, Что, мнится, ни лазури ясной, Ни бурь нет больше на земле — Один лишь мертвый штиль во мгле. Но чу! Вдруг ожил воздух стылый, И зыбь поверхность вод всхолмила. Не башня ль, возмутив их гладь, Беззвучно стала оседать И плотный полог туч над ними Зубцами прорвала своими; Свет алый выси в море льют, И затихает без минут, И в миг, когда в пучину канут Останки города того, С престолов силы ада встанут, Приветствуя его. ТОЙ, КОТОРАЯ В РАЮ [36] В твоем я видел взоре, К чему летел мечтой, — Зеленый остров в море, Ручей, алтарь святой В плодах волшебных и цветах — И любой цветок был мой. Конец мечтам моим! Мой нежный сон, милей всех снов, Растаял ты, как дым! Мне слышен Будущего зов: «Вперед!» — но над Былым Мой дух простерт, без чувств, без слов, Подавлен, недвижим! Вновь не зажжется надо мной Любви моей звезда. «Нет, никогда — нет, никогда» (Так дюнам говорит прибой) Не взмоет ввысь орел больной, И ветвь, разбитая грозой, Вовек не даст плода! Мне сны дарят отраду, Мечта меня влечет К пленительному взгляду, В эфирный хоровод, Где вечно льет прохладу Плеск италийских вод. И я живу, тот час кляня, Когда прибой бурливый Тебя отторгнул от меня Для ласки нечестивой — Из края, где, главу клоня, Дрожат и плачут ивы. |
