Инспекторские проверки Корнилов начал с осмотра черноморских и азовских портов. В течение года он посетил Севастополь (причём многократно), Одессу, Очаков, Херсон, Галац, Тульчу, Измаил, Ялту, Феодосию, Керчь, Бердянск, Таганрог, Ейск, Новороссийск, Геленджик, Сухум и другие порты.
Инспекторские смотры дополнялись, как правило, плаваниями отрядов судов под флагом начальника штаба флота. Обычно в состав подобных отрядов включалось до шести фрегатов, бригов и корветов. В море Корнилов лично руководил боевой подготовкой кораблей, производя с ними учения по маневрированию и артиллерийской стрельбе. Состав отрядов менялся с таким расчётом, чтобы пропустить через эти учения как можно больше кораблей. За время пребывания на посту начальника штаба Черноморского флота Корнилов посетил с целью инспекторских смотров, в том числе с выходом в море, более 50 кораблей.
…Из письма В.А.Корнилова брату А.А.Корнилову:
«16 октября 1850 г., Одесса:
В сотый раз на пути в Севастополь, но это мой отдых. Если б не эти поездки, то я бы захворал от дел правильного течения. Ты не можешь себе представить, любезный друг Александр, до какой степени много поступает бумаг и, по крайней мере, на сто бумаг девяносто девять самого пустого содержания. Чувствуешь, как тупеешь! И что самое печальное: встречаешь зло, видишь, что даже подлежишь за него ответу если не начальству, то совести, и вместе с тем видишь, что бессилен еси, как в постели под гнётом кошмара. Сто раз давал себе слово не тревожиться об участи дел, не стоящих в непосредственной зависимости начальника штаба, и предоставить их правильному течению, но не такова натура, не то старик заповедал нам…»
Только ещё приняв новую для себя должность, Корнилов был поражён обилием бумаг, поступавших в штаб флота из Петербурга и исходивших из его канцелярии. Уже после первых дней службы в штабе Владимир Алексеевич записал в своём дневнике: «От бумаг пошла голова кругом… Трудно выдумать ловчее путаницы нашей отчётности». В 40–х годах через канцелярию штаба Черноморского флота прошло до 70 тысяч «входящих» и «выходящих» номеров, но, как писал М.П.Лазарев, «толку от этого обилия бумаг, равно как и от всей отчётности вообще, было мало» [83].
6 февраля 1850 года начальнику штаба Корнилову пришёл доклад командира 2-го учебного морского экипажа капитана 1-го ранга Я.М.Юхарина, в котором он описывал неблагоприятные условия учёбы юнкеров в Николаеве:
«…Юнкера живут на вольных квартирах и должны для ученья приходить по два раза в день в казармы. Принимая в соображение едва проходимую грязь в это время года, столь обыкновенную в Николаеве, и дальнее расположение их жилищ от казарм, молодые люди эти, приходя уже утомлёнными, мало оказывают успеха на ученьях, следить же за теоретическими их занятиями и в особенности за их нравственностью я не имею никакой возможности, а потому полагал бы поместить всех юнкеров на казённом содержании в казармах вверенного мне экипажа или в штурманской роте, по примеру тому, как юнкера Черноморского флота уже помещаются в Кронштадте при первом учебном экипаже, и потому почтительнейше прошу, если Ваше Превосходительство таковое предложение моё изволите найти полезным, не оставьте об оном ходатайством вашим».
Владимир Алексеевич ещё в 1849 году сделал себе «зарубку» в памяти насчёт этой Николаевской штурманской роты, когда, посетив её, отметил, что в ней «нет ни успеха наук, ни гимнастики, столь нужной для развития способностей… По осмотре — экзаменовал желающих в юнкера: очень мало способных, другие из рук вон как слабо приготовлены, а мальчики уже не первой молодости» [84].
Теперь же, прочитав записку неравнодушного капитана Юхарина, Корнилов обратился к Лазареву за помощью, и тот пишет рапорт А.С.Меншикову о необходимости организации в Николаеве школы юнкеров флота:
«…Находя такое представление г. Юхарина совершенно уважительным, я предоставлял г. исправляющему должность начальника штаба Черноморского флота и портов составить под его председательством комиссию, назначив в оную членами как самого Юхарина, так и равно командира южного округа морской строительной части полковника фон дер Вейде, члена хозяйственного комитета того же округа капитана 1-го ранга Плетенева 2-го и инспектора классов Черноморской штурманской роты чиновника 5–го класса Латышева, и войти в подробнейшее рассмотрение возможности не только помещения юнкеров в одном из казённых зданий, но и доставления им вообще средства к лучшему себя образованию…
…Рассмотрев составленные этою комиссиею положение и штат о содержании и обучении 70 человек юнкеров Черноморского флота в Николаеве и находя их вполне соответствующими цели означенного предположения и даже необходимыми для приобретения флоту офицеров образованных, я имею честь представить всё это на благоусмотрение Вашей Светлости с покорнейшею моей просьбой, если проекты удостоятся одобрения Вашего, то о приведении оных в исполнение не оставьте испросить Высочайшее Его Императорского Величества утверждение и о последующем почтить меня предписанием, причём докладываю, что расход на первоначальное обзаведение юнкерской школы мебелью и другими вещами полагаю возможным отнести на экономический капитал Черноморского интендантства.
Адмирал Лазарев. Начальник штаба контр-адмирал Корнилов».
В дальнейшем попечительство над новым учебным заведением Владимир Алексеевич взял на себя. Он лично разработал положение о школе, подобрал для неё опытных руководителей и воспитателей и участвовал в разработке программы. В положении о школе говорилось, то она имеет своим назначением дать «однообразное образование в науках, необходимых морскому офицеру» [85].
Корнилов постоянно интересовался тем, как идут занятия в морской школе юнкеров, которую он «лелеял, как своё дитя». Он часто присутствовал на занятиях и участвовал в приёме выпускных экзаменов, помогая руководителям школы в создании учебно-лабораторной базы и внедрении наиболее рациональных педагогических методов обучения юнкеров. В одной из докладных записок Владимир Алексеевич писал: «Присутствуя на последнем публичном экзамене… я заметил в воспитанниках недостаток наглядного знакомства с орудиями, станками и вообще всей артиллерийской принадлежностью. Будучи убеждён, что преподаваемый предмет тогда только прочно вкореняется в понятиях и памяти учащихся, когда вместе с книжным объявлением он показывается им на самом деле, я имею честь просить сделать для школы флотских юнкеров модели орудий… Кроме того, отпустить одну бомбу, брандскугель, дальнюю и ближнюю картечь и вообще по одному из всех употребляемых в нашем флоте снарядов».
В.А.Корнилов уделял большое внимание и практической подготовке юнкеров во время учебной практики на кораблях. Он ежегодно плавал с гардемаринами Морского корпуса и юнкерами Николаевской школы и лично руководил их морской подготовкой; при этом подготовку будущих офицеров ориентировал на их службу как на парусных, так как и на паровых кораблях.
В служебной деятельности Корнилова большое место занимала гидрография, имевшая солидное хозяйство: дело навигационных карт, типографию, обсерваторию, специализированную библиотеку, а также довольно разветвлённую сеть черноморских и азовских маяков. В. А. Корнилов глубоко вникал во все виды гидрографических работ, проводившихся на черноморском театре, в том числе и в научную работу, связанную с исследованием Чёрного моря и его побережья. В 1847–1850 годах на Чёрном море под руководством Корнилова лейтенантами Г.И.Бутаковым и И.А.Шестаковым была проведена на тендерах «Скорый» и «Поспешный» большая работа по изучению течений, глубин, отмелей, фарватеров, акваторий, якорных стоянок, портов, навигационных ориентиров, ветров и других навигационно-гидрографических и метеорологических элементов Черноморского бассейна. Результатом этой работы явилось издание в 1851 году Лоции Чёрного и Азовского морей, которая являлась основным руководящим документом для моряков Черноморского флота вплоть до начала XX века.
