Первая — в качестве главного начальника морских сил России в Архипелаге.
Вторая — как главы этих самых сил, назначенных содействовать сообща с силами Англии и Франции достижению общей цели».
8 октября султан объявил о расторжении русско-турецких соглашений и призвал подданных к «священной войне» с Россией. Учитывая сложившуюся военно-политическую обстановку на Чёрном море и на Балканах, правительство России 14 апреля 1828 года опубликовало манифест об объявлении войны Турции.
С объявлением войны вооружённые силы России развернули военные действия на Балканском направлении, где они наносили главный удар, на Кавказском направлении и на Чёрном море. Перед Средиземноморской эскадрой была поставлена задача продолжать оказывать помощь грекам как союзникам в борьбе против Турции. Одновременно ставилась задача блокировать Босфор и Дарданеллы.
О цели этих внушительных приготовлений Нессельроде ясно сообщает в другой своей депеше Гейдену, которому предписывалось объявить «…вашим сотоварищам, что имеете приказание поставить и объявить Дарданеллы, равно как и Константинополь, в положение блокады; что вы поставите по этому предмету перед Дарданеллами дивизию из стольких кораблей и под командованием такого-то офицера; что дивизия флота вице-адмирала Ф.Ф.Мессера блокирует со своей стороны Босфор и что Император считает эту меру неизбежной, чтобы одолеть прискорбное упрямство султана и заставить его заключить мир посредством изнурения голодом Константинополя».
Но выполнение этих задач было сопряжено с большими трудностями — и политическими, и военными. В связи с тем, что Англия поддерживала Турцию и занимала враждебную позицию по отношению к России, корабли лишились возможности использовать английские базы на Средиземном море, своих же баз на этом театре военных действий Россия не имела. Говоря прямо, отношения с англичанами едва балансировали на хрупкой грани войны и мира, поэтому адмиралы Л.П.Гейден и М.П.Лазарев, на которых по-прежнему возлагалось руководство боевыми действиями на Средиземноморье, должны были соблюдать осторожность, чтобы не дать повод английскому командованию использовать свои вооружённые силы против русских. Однако сил, необходимых для выполнения стольких задач, в распоряжении Гейдена и Лазарева было крайне мало: необходимо было подкрепление. Так как выход из Чёрного моря был наглухо закрыт, решено было использовать корабли Балтийского флота. За время ожидания помощи средиземноморцы действовали весьма успешно: оказывая помощь грекам, русская эскадра в апреле 1828 года установила блокаду Мореи с целью принудить турок и египтян очистить Грецию. В ходе боевых действий были захвачены неприятельские суда, которые сразу же стали использовать для усиления крейсерства. Так, пленённый турецкий корвет «Насаби-Сабах» включили в состав эскадры под новым именем — «Наварин», а командиром его, по предложению Лазарева, стал особо отличившийся в недавнем сражении П.С.Нахимов [32].
Наконец, осенью прибыла Балтийская эскадра под командованием контр-адмирала П.И.Рикорда в составе 4 линейных кораблей, 3 фрегатов и 23 вспомогательных судов. Это весьма существенное подкрепление позволило адмиралам выделить силы для блокады Дарданелл, которая началась 2 ноября и была весьма эффективна. В феврале 1829 года только в Смирнском порту скопилось до 150 торговых судов с хлебом из Египта, которые не отваживались идти к Дарданеллам ввиду столь грозной силы. С марта 1829 года и до конца войны ни одному неприятельскому судну не удалось прорваться в Константинополь. Блокада Дарданелл до крайности обострила продовольственное положение в турецкой столице, которая полностью лишилась подвоза продуктов со стороны Средиземного моря.
Во всех действиях русской эскадры в Дарданелльском проливе и Эгейском море решительное участие принимал «Азов»; на нём держал свой флаг командующий эскадрой вице-адмирал Л.П.Гейден, здесь же размещался и его штаб во главе с контр-адмиралом М.П.Лазаревым. Служба на флагманском корабле, да ещё при таком строгом и требовательном командире, как Лазарев, была не из лёгких. Особенно трудно приходилось молодым офицерам при несении ходовой вахты в должности вахтенного офицера. Михаил Петрович, прекрасно разбиравшийся во всех тонкостях военно-морского дела, очень внимательно следил за тем, как его молодёжь относится к вахтенной службе и как управляется с ней именно Владимир Корнилов, который уже успел ему полюбиться. И действительно: несение ходовой вахты на флагманском корабле являлось для каждого новичка серьёзным испытанием на зрелость. Лазарев смотрел на вахтенную службу как на хорошую школу воспитания исполнительности офицера и глубокого познания им всех тонкостей военно-морского дела, учил вахтенных начальников искусству управления кораблём на ходу; внимательно наблюдая за действиями молодых офицеров на вахте, он не пропускал ни одного промаха с их стороны, чтобы сделать им замечания и соответствующие внушения. Владимир Корнилов, зная уже о высокой требовательности М.П.Лазарева, каждый раз заступая на вахту, изучал инструкцию, составленную лично командиром, и старался умело ею пользоваться. К концу боевых действий на Средиземноморье он снискал репутацию лучшего вахтенного начальника на «Азове».
…Был конец осени 1829 года. Успех сопутствовал России на всех театрах военных действий — Балканском, Кавказском и Черноморском: русская армия генерала И.И.Дибича перешла Балканы и гнала уже турок к Константинополю. Генерал И.Ф.Паскевич взял Эрзерум. Турки находились в кольце российских эскадр — Средиземноморской и Черноморской. Решительность царя простиралась до прямого наступления на оттоманскую столицу. Но до этого не дошло.
«…По всем вероятиям заключить должно, что султан не доведёт дела до этой крайности, — важно заключает граф Дибич (теперь уже с приставкой «Забалканский») в депеше к Гейдену, — ибо с 16–го сего месяца (августа. — С. К.)находятся в главной моей квартире уполномоченные от Порты Оттоманской для заключения мира…»
2 сентября 1829 года в Адрианополе был подписан мир между Россией и Портой [33]. Россия получила устье Дуная с прилегающими островами; к России окончательно переходило восточное побережье Чёрного моря от устья Кубани до Поти. Черноморские проливы открывались для прохода российских и иностранных судов, Греция объявлялась независимым государством, а Молдавия, Валахия и Сербия получали широкое внутреннее самоуправление. Уже через две недели Л.П.Гейден особым приказом по русской эскадре предписывал «блокаду Дарданелл и Константинополя совершенно прекратить, а за успех нашего оружия принести Господу Богу благодарственное молебствие, которое и совершить на флагманском моем корабле «Азов»…»
Блокада продолжалась десять с половиной месяцев, несмотря на (как лаконично обобщено в историческом журнале эскадры) «неблагоприятные погодные условия и шаткость политики союзников».
24 сентября пришла бумага с распоряжением Николая I русской эскадре прибыть в Кронштадт «к 1 мая 1830 г. непременно». Впервые в истории отечественного флота эскадра М.П.Лазарева — четыре линейных корабля, три фрегата и два брига — совершила успешный переход из Средиземного моря на Балтику вокруг Европы без захода в иностранные порты, как это делалось в прошлом. В Кронштадт они опоздали всего на 12 дней из-за риска быть затёртыми во льдах Финского залива: судна потеряли почти 200 листов меди каждое. Парусным деревянным кораблям пришлось прокладывать путь среди сплошных ледяных полей. И если М.П.Лазарев смог преодолеть ледовые препятствия, то только потому, что он имел большой опыт плавания в Антарктиде на шлюпе «Мирный»…
…Для Владимира Корнилова это трёхлетие — 1827, 1828 и 1829 годы — решающее, судьбоносное, «скелетообразующее» для всей его жизни: счастливое обретение Учителя и Наставника в лице Михаила Петровича Лазарева; редкая удача служить на лучшем корабле российского флота; первый боевой опыт, полученный в жестоком столкновении держав при Наварине; первая боевая награда как признание его личной храбрости и искусного умения…
