— Они поддерживают здание, — пояснил Дерек. — Они глубоко уходят в ложе скалы под нами. — В тусклом свете фонарика бетонные колонны были похожи на лес каменных деревьев. Воздух казался тяжелым от тягостного чувства, что колоссальный вес здания над ними может разрушить все, что находится под ним.

Дерек остановился перед одной из колонн, тщательно осмотрел ее, затем потянулся вверх своей длинной рукой и на что-то нажал. Прозвучал щелчок, послышалось шипение воздуха и часть колонны повернулась внутрь. Там находилась комната.

Дерек удовлетворенно рассмеялся. — Волки превратились в мышей и прогрызли дыру в самом фундаменте высотного здания Раза, — сказал он. — Входи, Дженни, Вы тоже, сэр. Джуп, ты остаешься здесь и будешь наблюдать. — Последние слова относились к мужчине, который шел за ними.

— Да, сэр, — ответил Джуп. У него был глубокий голос, как у лягушки-быка.

Когда дверь закрывалась, Дженни увидела, что Джуп занял позицию напротив бетонной колонны.

Внутри комната была маленькой. Возле одной из стен стояла койка; здесь же находился небольшой электрический нагреватель и шкаф, забитый всякой пищей в упаковке. Грубые деревянные коробки были уложены в стопку друг на друга почти до потолка. Одна из коробок была открыта. Дженни увидела, что она заполнена оружием и амуницией.

— Газовые пистолеты малого калибра, — сказал Дерек. Он предпочел ничего не объяснять. Ни Джои, ни Дженни не чувствовали в этом необходимости.

Дерек повернулся к Джои. — Мне любопытно, мистер Коттер, как вы остались в живых?

Дрожь пробежала по телу маленького человека. Он сильно затряс головой, как бы показывая, что для него это тоже тайна.

— Глок должен был убить вас, — продолжал Дерек.

— По крайней мере, он хочет этого, — ответил Джозеф Коттер. — Я часто задумывался, как мне удавалось ускользать от убийц, которые охотились за мной. Что это — случайность, везение или судьба? Знает ли кто-нибудь свою судьбу, которая может принести ему необъяснимую смерть или необъяснимую жизнь? Как я могу объяснить то, что привело меня к вирусам? Я не искал их, вы можете побиться об заклад! Я даже не знал, что они существуют!

В его голосе был страстный протест. — Я — ученый. Я хотел сделать как можно лучше, дать людям больше знаний о вселенной, в которой мы живем. Дудки! Вместо этого я ухватил тигра за хвост! — он развел руки выразительным жестом.

— И когда вы рассказали о том, что нашли, то обнаружили, что держите двух тигров за хвост, — добавил Дерек.

— Мой друг, как вы правы! — воскликнул Коттер. Я никогда не видел второго тигра, но я предполагаю, кто может им быть. Эразмус Глок! — По его телу прошла дрожь. — Этот человек, это жирное чудовище! Его не видно. Я только видел людей, которые работают на него. Это достаточно плохие люди. Когда они промывали мне мозги, то всегда угрожали пытками!

— Я знаю, — сказал Дерек. — Раза никогда не видно, другие люди делают для него грязную работу.

— Раз? — спросил Коттер.

— Так я его называю, это сокращение от Эразмус, — пояснил Дерек.

— Вы говорите так, будто хорошо знаете его.

— Это так, — ответил Дерек. — Мы вместе с ним росли в жестоком мире трущоб Чикаго. Тогда Раз был жирным и запуганным, жадным и хитрым. Первоклассный мозг. Человек, который может ходить кругами вокруг большинства людей. Но этот мозг искажен и порочен. Раз думает, что он самый важный из всех людей, когда-либо живших на земле. Он собирается доказать это, не заботясь о том, сколько потребуется убить людей на своем пути.

Дженни слушала и чувствовала гнев в голосе Дерека. Она чувствовала что-то еще, какую-то грусть, которая подсказывала, что сердце этого человека было таким же большим, как и его тело, настолько большим, что оно могло болеть немного даже за его врагов.

— Я понимаю — это очень плохо, но так иногда бывает, — ответил Коттер.

В его голосе тоже был оттенок грусти. Грусть исходила из его собственного опыта, что мы живем в больном мире, в котором ученый должен прятаться, чтобы сохранить свою жизнь.

В мире, о котором мечтал маленький человек, этого не должно быть. На протяжении всей истории человечества люди мечтали об этом лучшем мире. В двадцатом веке, когда на землю падали большие бомбы, они думали, что это произойдет в будущем.

Но это не наступило и в 2470 году. Даже возможность представить этот мир отдалялась в такое неясное будущее, что ни один человек не мог поверить в это.

— Ладно, — Джозеф Коттер покачал головой. — Мне немного жаль Эразмуса Глока, но в то же время мне гораздо больше жаль других людей. Но то, что мне его немного жаль не удерживает меня от того, чтобы убить его! — В глазах маленького ученого появилась решимость.

— Почему? — спросил Дерек.

— Он взял у меня вирусы! — ответил Коттер. Еще до того, как я изучил их, его люди похитили их у меня. Затем они забрали все мое оборудование, все мои записи, всех людей, которые работали со мной. Когда я попытался протестовать, то понял, что, вероятно, моя жизнь и, безусловно, свобода, находятся в опасности.

— Это совершенно ясно, — ответил Дерек. — Почему вы искали меня?

Коттер понизил голос. — Они говорят, что у вас есть убежище на Луне. Они говорят, что у вас там несколько верных людей. Это правда?

— Да, это правда, — ответил Дерек.

Коттер продолжал. — Они говорят, что у вас там есть лаборатория. Я подумал, что если бы я добрался туда и поработал…

Возбуждение свело его голосовые связки, он выпучил глаза.

— У меня есть такая лаборатория, — сказал Дерек.

Возбуждение Коттера возрастало. — Позвольте мне попасть туда и продолжить работу. На своей родной планете вирусы должны иметь естественных врагов. Может быть я смогу перенести этого врага через…

Дерек молчал, его лицо было спокойным. — Не торопитесь, мой друг, — сказал он.

Лицо Коттера сникло. — Вы имеете в виду, что не позволите мне попасть туда…

— Я не говорю этого. Но перед тем, как я приму решение, я должен больше узнать о вирусах.

Джозеф Коттер начал говорить. Дженни слушала, но многое было непонятно ей. Когда Коттер заговорил о своем успехе, его речь стала почти нечленораздельной. Когда он рассказывал о неудачах, ему снова становилось трудно говорить. Но между успехом и неудачей нужно было отметить один факт — этот маленький человек с всклокоченной бородой, который выглядел так, будто он вылез из какой-то сточной канавы, имел мощный дух. Коттер мог выглядеть, как задница. Но в своих мечтах он охватывал звезды.

— Я не знаю о вирусах столько, сколько хотел бы знать. Например, я не знаю, как они размножаются. Они должны как-то воспроизводить свою породу. Как? Я не знаю, также, какую частотную энергию они используют и какова форма ее сигнала. На физическом уровне человек является сложной системой, в которой используются элементы химии, электричества и механики. Человеческое существо использует электрическую энергию на многих частотах. Я также подозреваю, что оно использует формы энергии, которые можно назвать магнитными. Тело человеческого существа рассчитано на работу в физической вселенной, может видеть физические объекты, ощущать их органами осязания, слышать их, если они вибрируют в определенном диапазоне частот, и иногда даже попробовать. Есть датчики, с помощью которых человек осознает окружающую среду, располагает себя в мире и направляет через него. Он также имеет другие, внутренние датчики для ощущения эмоций, с одной стороны, и для ощущения формы, гармонии и красоты в любой ее форме, с другой. В каждом человеке также заложен импульс делать добро, с помощью которого он живет в гармонии с окружающей средой и со всей вселенной так долго, насколько это возможно.

Коттер размахивал руками со все возрастающим возбуждением.

— Вирусы, — мягко сказал Дерек.

— О, да! Я заговорился, не так ли? — сказал маленький человек, улыбаясь. — Но я не мог совладать с этим. Вселенная такая большая и все в ней так интересно. Не вернемся к вирусам. Как вы знаете, я — астрофизик. Большинство моих работ было связано с электронными телескопами — огромными параболическими антеннами, которые собирают излучение, идущее из космоса. Их можно расположить в любом направлении и сфокусировать на любой конкретной звезде. Я изучал одну звезду, Росс-154, которая находится на расстоянии около десяти световых лет от нашей Солнечной системы. Уже в течение многих лет ученые знали, что существует специфическое излучение на высокой частоте. Все, что я сделал — сконцентрировал это излучение на некоторых химикатах, самые важные из которых — кобальт и бинго! — Голос Коттера стал неуверенным, а глаза его широко раскрылись.