Резчикам нужно было время, чтобы собрать инструменты и добраться до кораблей через волны прибоя. Поэтому грузчиков отвели метров на сто дальше по берегу, туда, где предыдущая смена оставила кипу листов высокопробной стали.

На первый взгляд работа казалась простой. Каждому грузчику дали веревку длиной футов в шесть и велели тем, у кого нет постоянного напарника, подыскать себе второго. Дорн, теребя веревку в руках, осматривался по сторонам. Кто-то тронул его за рукав:

— Напарника ищешь, сынок? Возьми меня!

Дорн повернулся и оказался лицом к лицу с коренастой чернокожей женщиной, которая была лет на десять старше его. Под кожей у нее перекатывались мускулы, которым позавидовал бы и мужчина.

— Ну так что? Думаешь, я слаба для тебя? Дорн поспешно замотал головой:

— Нет, мадам!

Женщина удовлетворенно кивнула:

— То-то же! Иначе получил бы ты хорошего пинка под зад. Ладно, давай мне другой конец веревки!

Дорн повиновался. Женщина привела его к кипе стальных листов, кое-как набросанных друг на друга, и обратилась к двум дочерна загорелым близнецам. Оба были очень худые и очень жилистые.

— Эй, вы, ищете вторую пару? — спросила она. — Мы с новичком с вами сработаемся!

Близнецы одновременно посмотрели на них, одновременно кивнули и одновременно взялись за первый лист. Дорн заметил, как ловко они подвели веревку под кусок обшивки, и постарался повторить их точные и экономные движения.

Когда обе веревки были заведены под лист, один из близнецов скомандовал: «Раз, два, три!» — и они единым рывком подняли груз и потащили его вверх по склону, держа на высоте примерно полфута над землей. Лист был тяжелым, а песок очень затруднял ходьбу.

Когда они преодолели подъем, идти стало несколько легче. Вслед за другой такой же бригадой они внесли платину на участок погрузки. А дальше было совсем легко: опустить свою ношу, вытащить из-под нее веревки и идти назад. Сверху опустились тросы с крюками, и два стропальщика, мальчишки не старше десяти лет, побежали к листу, завели крюки и сразу же отскочили. Где-то футах в ста от земли крановщица прищурилась от дыма собственной сигареты, выключила муфту сцепления и перевела рычаг в положение «вира».

Пятисотфунтовый стальной лист поднялся в воздух, поплыл к цепному транспортеру и с грохотом опустился на него. Взвилась пыль, пронзительно заскрипели валки, и сталь, покачиваясь и подпрыгивая, поплыла куда-то по транспортеру. Дорн невольно подумал, каково же приходится обитателям хижин, которые стояли буквально в полуметре от транспортера.

Близнецы ушли вперед, а Дорн шагал рядом со своей напарницей. Она была, судя по всему, человеком простым и непосредственным.

— Меня зовут Яна. А тебя как?

— Дорн! Рад познакомиться, Яна. Ты давно здесь?

— Семь лет! Семь долгих, ужасных лет! Но зато я знаю немного о том, как здесь выжить. Хочешь, я и тебя научу?

Дорн энергично качнул головой:

— Конечно!

— Но тебе придется за это платить!

За все нужно платить. Дорну следовало бы уже это запомнить. Он поник духом и тихо сказал:

— Извини, мне нечем заплатить тебе за твои знания.

— Да есть, есть! — хихикнула Яна. — У всех есть! Я хочу, чтобы ты платил мне тем же, что получишь сам, то есть знаниями.

Дорн подумал, что она шутит, однако ее лицо оставалось серьезным. Тогда он воскликнул:

— Да какие там знания? То немногое, что я знаю, вряд ли может здесь пригодиться!

— Знания всегда могут пригодиться, — возразила Яна. — Даже просто получать их — уже удовольствие. Что же касается того, что знаешь ты, и того, что хочу знать я, позволь мне самой судить о том, что для меня ценно. Может случиться так, что в один прекрасный день оплата произойдет сама собой.

На этот счет Дорн сильно сомневался, но если Яна решила, что у него есть что-то взамен, зачем ее разуверять? А уроки начались немедленно.

— Теперь, — сказала она, — давай поменяемся местами. Тогда работать будет легче, а нагрузка будет равномерно развивать твои мышцы на правой и на левой стороне тела. Думай только о работе, следи за питанием и накачивай мускулатуру!

Они поменялись местами. Близнецов Дорн не мог отличить друг от друга и поэтому так и не понял, поменялись ли местами и они.

Когда Дорн уже потерял счет ходкам, когда солнце стало сильно припекать спину, наконец взревела сирена, и рабочие столпились у бочек с водой, специально привезенных сюда. В отдельном ящике лежали таблетки соли. Яна взяла две, запила их большим глотком воды и посоветовала Дорну поступить так же.

Утолив жажду, они успели еще минут десять подремать в тени сторожевой вышки, прежде чем снова завыла сирена и заорали стражники. Работа возобновилась.

Тем временем запас листов на берегу кончился. Это означало, что настало время идти сквозь волны прилива к остову разделываемого корабля и выносить металлические листы из воды.

Сначала это было даже приятно, но после того, как огромный лист сверхпрочной стали неожиданно сорвался с остова почтового лайнера и с всплеском упал в воду буквально в десяти футах от Дорна, прелесть прогулок по колено в прохладной морской воде сильно поблекла в его представлении.

Потом оказалось, что крошечные песчинки, взвешенные в воде, забираются под ремни сандалий и стирают кожу в кровь. А в довершение всего Дорн имел несчастье познакомиться с начальником смены. Сидя на корточках, он пытался подвести веревку под четырехсотфунтовый кусок стали, когда сильная волна плеснула ему в лицо. От неожиданности он потерял равновесие и упал на спину. Удар бича пришелся ему прямо по животу. Боль была адская. Усиленный динамиком голос прогремел над ним:

— Встать, дубина! Ты что, купаться сюда пришел? Здесь тебе не плавательный бассейн в собственном поместье! Ты и твоя бригада уже давно должны быть на полпути к берегу!

Дорн поднял голову и увидел мужчину, сидящего в седле оператора, управляющего роботом-грузчиком. Первым его желанием было кинуться в драку, но потом он понял, что это будет безнадежная попытка. И все же Дорн отметил в памяти его лицо, наполовину скрытое густой бородой.

Начальник смены понял его взгляд, потому что утвердительно качнул головой и сказал, как бы соглашаясь с Дорном:

— Правильно, новичок! Запомни мое лицо. Я ведь не могу разгуливать в этой машине двадцать шесть часов в сутки, верно? А это значит, что мы можем встретиться где-нибудь на берегу, и я с удовольствием вышибу мозги из твоей задницы, которую ты называешь головой. Зовут меня Кастор. Ник Кастор! А теперь вставай, если хочешь жить!

При этих словах робот-грузчик сделал большой шаг вперед, и его похожая на огромную кувалду нога опустилась в воду буквально в дюйме от Дорна. Он поспешно встал на четвереньки, потом выпрямился и занял свое место у стального листа. Яна бросила ему конец веревки, Дорн поймал его и вместе с бригадой двинулся к берегу, сгибаясь под тяжестью груза. Начальник смены посмотрел ему вслед и с презрением плюнул в прибой. Взвыли сервомоторы, и робот-грузчик, тяжело ступая, ушел.

— Похоже, ты влип, парень! — сказала Яна. — Кастора хлебом не корми, дай только поизмываться над тем, кто слабее его. И, кажется, он выбрал тебя!

Дорн не нашелся, что ответить, и решил промолчать. Солнце поднялось еще выше, работать стало еще тяжелее, только волны неутомимо плескались у берега. «Эта жизнь не для слабых, в ней выживает сильнейший», — подумал Дорн и шагнул навстречу приливу, твердо пообещав себе быть среди тех, кто выживет.

В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ НА БОРТУ «БОЖЬЕЙ ВОЛИ»

Сон был странным по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, Натали знала, что это сон, а во-вторых, во сне она говорила с матерью.