— Охотно верю! — заверил его охотник.

Коротышка внимательно выслушал все его указания и поспешил за сигарами. Через несколько минут он вернулся, держа их в руке. Приятели зажгли сигары и устроились поудобнее, чтобы насладиться процессом. Они все еще курили, когда клаксон снова взревел и люди собрались у лифта.

Многие бросали завистливые взгляды, глядя, как важно выступает Затычка, дымя словно паровоз. Но когда у него закружилась голова и он упал, никто не засмеялся. Затычка находился под покровительством Мак-Кейда, так что насмешки, которые раньше он принимал как должное, отныне ему не грозили. Охотник не вдавался в моральные аспекты здешнего режима диктатуры, но знал, что она была неизбежным порождением той жизни, которую вели эти люди, следовательно, может быть ему полезной. Поэтому он старался играть свою роль пахана как можно лучше, по-барски размахивая сигарой и отпуская снисходительные шутки, пока не зашипели двери лифта и все устремились к кабине.

Подъем всей бригады осуществлялся в несколько приемов. Поднявшись, каждый стоял, думая о том, что ждет его впереди, и справляясь со страхом неизвестности всяк на свой лад. Мак-Кейд внимательно вглядывался в лица, но, хотя некоторые из них и отнес к категории возможных, ни одно не обнаруживало явного сходства с последними снимками Александра. Шахтеры выстроились в колонну, и охранники погнали их к транспортерам. Мак-Кейд затоптал окурок сигары и пошел за ними к пандусу, в эти большие машины. В кузове каждой было три жесткие скамьи, две вдоль бортов и одна посередине. Мак-Кейд занял место по правой стороне, и через мгновение рядом с ним плюхнулся Затычка. У коротышки было с собой два контейнера с водой по пять галлонов каждый, с краном и чашкой на веревочке.

— Вот почему меня зовут Затычкой, — весело объяснил коротышка. — Я подношу воду и, значит, в тоннелях не копаюсь.

— Хорошо соображаешь, Затычка! — сказал охотник.

Это и в самом деле было так. Сумел же он каким-то образом прожить целых двенадцать лет в таких кошмарных условиях.

Размышления Мак-Кейда были прерваны появлением еще двоих заключенных, каждый из которых нес по ящику. Один стал передавать кислородные баллоны с носовыми респираторами, а второй раздавал наголовные фонари. Мак-Кейд посмотрел, как шахтеры цепляют на свои ремни баллоны, отводят их за спину и перекидывают через плечо тонкие шланги респираторов. Он сделал то же самое.

— Не включай подачу кислорода, пока не выйдем из купола, — посоветовал Затычка. — В критической ситуации будет дорога каждая молекула.

Мак-Кейд кивнул и надел на голову эластичную повязку с фонарем.

— Проверь его, — снова подсказал Затычка. — Если эти суки забыли его перезарядить, тебе чертовски не повезло.

Охотник пощелкал выключателем и нашел, что фонарь в полном порядке.

— Хорошо! — Новоявленный инструктор был доволен. — Теперь главное: что бы ты ни делал, не вздумай потерять его. У фонаря есть встроенный маячок, с его помощью тебя найдут, если ты заблудишься или попадешь в обвал.

— Это, конечно, радует, — отозвался Мак-Кейд. — Как я вижу, избавиться от маяка можно, только выбросив фонарь.

Затычка улыбнулся своей беззубой улыбкой и сказал при этом:

— Быстро ты соображаешь, Сэм!

Через несколько мгновений транспортер с рывком тронулся и выехал из-под купола. Едва ворота закрылись за ними, рабочие включили свои кислородные баллоны. Мак-Кейд последовал их примеру. После целых суток, проведенных вне купола, добавочный кислород сейчас был очень кстати.

Машина развернулась и поехала в рабочую зону, петляя между темными скалами, которые пробили каменную оболочку планеты, стремясь вырваться на свободу. Очень скоро движение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Люди посмотрели на охранницу, та на секунду прижала к уху телефон, а потом почему-то покачала головой. Гидравлика с воем опустила пандус, потом подняла его снова. На нем стоял человек. В полумраке краулера Мак-Кейд не мог разглядеть его лица, но он явно был своим среди этих людей, потому что все здоровались с ним, пока он шел по проходу. Все, кроме охранников, — те его словно бы не замечали. Значит, этот человек не работал на Торба. Но почему же тогда ради него остановили транспортер?

Мак-Кейд отметил, что они снова поехали, а сам продолжал с интересом наблюдать за подсевшим к ним человеком. Тот шел по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы переговорить то с одним, то с другим рабочим. Наконец он устроился на центральной скамье напротив Мак-Кейда, и тут на его лицо упал луч света. Их глаза встретились, и внезапно Мак-Кейд понял, что смотрит на видение из своих галлюцинаций. Человек улыбнулся и протянул ему руку:

— Надеюсь, ты меня помнишь? Я — Пешеход. Рад тебя видеть снова, Сэм!

Мак-Кейд пожал протянутую руку. Ответное рукопожатие было очень крепким, что вряд ли возможно при галлюцинации; впрочем, опыта в подобных делах у охотника не было.

— И я рад тебя видеть, — без особого восторга ответил Мак-Кейд. — Или по крайней мере мне так кажется. Как это у тебя получается?

— Что? — невинно переспросил Пешеход, холодные зеленые глаза которого весело смеялись.

Мак-Кейд огляделся, выясняя, не прислушивается ли кто-нибудь из его товарищей к этой странной беседе, но все были заняты разговорами между собой.

— Ну, появляться в чужой голове. Это что, телепатия? Пешеход покачал головой:

— Не-а! Физическое тело — это еще не все, Сэм. Есть масса прочих возможностей. — Он сделал неопределенный жест. — Если ты прочтешь историю религии на Терре, то найдешь множество теорий на этот счет. Некоторые из них даже окажутся правдой.

Мак-Кейд засмеялся.

— То есть ты мне не скажешь? Пешеход пожал плечами.

— Я не могу, у нас слишком мало времени. Но это не колдовство, а просто умение, которому можно научиться. Одним это удается лучше, другим хуже. Я — один из самых способных.

Мак-Кейд поднял бровь и хотел было что-то добавить, но тут транспортер остановился и охранница скомандовала:

— Ну, червивое мясо, быстро вниз по трапу! Не на экскурсию приехали!

Не обращая внимания на непристойные жесты заключенных, она повела ружьем, успокаивая бунт в зародыше. Когда Мак-Кейд встал, Пешеход сказал:

— Я свяжусь с тобой позже.

— Жду не дождусь, — сухо ответил охотник и добавил: — Не забудь прихватить свое тело!

— Если ты настаиваешь, — парировал его колкость Пешеход и пропал в толпе спускавшихся по трапу рабочих.

Спустившись, Мак-Кейд. чуть не ослеп от мощных прожекторов, установленных на каждом из транспортеров. Понемногу его глаза начали привыкать к яркому свету, и через какое-то время он уже смог различить невдалеке остальные машины и окружавших их людей.

В нескольких сотнях ярдов к северу высился небольшой холм, в склоне которого зловеще чернело отверстие. Охотнику не нужно было карты, чтобы понять, куда их ведут. Эта дыра только что не кричала: «Я опасна, не входите сюда!» Стало быть, им туда и дорога.

Пустошь вокруг холма терялась в мягком сумраке ночи; ее то там, то тут перечеркивали угольно-черные скалистые утесы. После краткой заминки охранники выстроили рабочих в ряд и стали безучастно смотреть, как они потянулись к большому открытому ящику.

— Это очередь за инструментами, — пояснил Затычка, вынырнувший у локтя Мак-Кейда. — Становись, встретимся с той стороны.

Мак-Кейд так и поступил. Очередь двигалась быстро, и через несколько минут скучающий охранник вручил ему орудие труда и приказал отойти. На ходу Мак-Кейд рассмотрел, что ему дали. Это был прут из высокопрочной стали толщиной в два дюйма и длиной в два фута. Один его конец заострен, как у лома, а другой сплющен и загнут под прямым углом, чтобы им можно было работать как киркомотыгой. Весь внешний вид инструмента говорил, что его много и часто использовали для тяжелой работы. Действительно, чтобы добраться до кладки яиц, нужно было раскидать горы камня, а потом продолбить ту каменную смолоподобную массу, которой черви-самцы заливают гнезда. По крайней мере так рассказывали Мак-Кейду. Голыми руками тут много не наработаешь. Мак-Кейд попробовал замахнуться этой киркомотыгой. Неплохое оружие в трудную минуту — ясно, почему его отбирают после смены. Торб не хотел, чтобы заключенные прорыли выход из пещеры-тюрьмы под куполом или напали на охранников.