— Конечно, нет, Антуан, — заверила она его с улыбкой. — За вас и за ваше здоровье. — Она поднесла бутылку с красным вином к губам и выпила глоток, потом поставила ее обратно на стол.

Антуан взял ее, чтобы тоже выпить.

— За вас и за Марселя, — сказал он и испытующе посмотрел на нее своими глазами, голубыми, как вода. — За Париж и за любовь.

Кэрол отвела взгляд и посмотрела в сторону другого берега Сены. Она вздохнула про себя. Париж и любовь… что из этого вышло?

— Здесь прекрасный уголок, — сказала она. — Почти ничего нет от большого города.

Антуан сделал широкое движение рукой.

— Значит, вам нравится моя идиллия?

— О, да. Но… я думаю, вы не здесь живете?

Старик хитро улыбнулся.

— Пойдемте, я покажу вам свое жилище.

Ей стало интересно, и она встала. Антуан по-отечески обнял ее за плечи и повел к мосту. Хотя он ей уже говорил, что живет под мостами Парижа, но она не поверила своим глазам, когда под мостом, защищающим от непогоды, увидела старую кровать и рядом с ней — комод.

— Вы здесь живете? — спросила она с недоверием.

Антуан ухмыльнулся.

— Судя по вашему лицу, можно подумать, что мой интерьер не кажется вам достаточно элегантным.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

— Скажем, я нахожу его несколько необычным. Но что вы делаете зимой? Вы же не можете здесь оставаться.

— О, большинство клошаров предпочитают и зимой оставаться под мостами и в подобных жилищах на пленере. — Антуан взял ее за руку и пошел с ней снова к столу. — Но тогда я переезжаю в маленькую комнату в этом доме… — Он указал на скромный серый дом, который был зажат между двумя другими, — … это, если я вообще провожу зиму здесь, в Париже.

Кэрол, внимательно рассмотрев дом, снова повернулась к Антуану.

— Очень мило со стороны владельца дома, что он принимает вас на зиму, — сказала она.

Лукавое выражение скользнуло по обветренному лицу Антуана.

— О, да. Это — очень милый владелец.

— А где вы бываете, если не проводите зиму в Париже? — заинтересовалась Кэрол.

Антуан пожал плечами и склонил голову.

— То здесь, то там, где мне больше нравится, — сказал он, подчеркивая каждое слово жестами. — Во всяком случае, там, где тепло и светит солнце.

Кэрол удивилась, откуда у такого человека, как Антуан, берутся деньги на подобные путешествия, но, естественно, не спросила об этом.

— Кажется, вы ведете интересную жизнь, — сказала она. — Мне бы тоже понравилось ездить по свету и посещать центры культуры.

Старый клошар в неизменном берете на голове удовлетворенно кивнул.

— Вы интересуетесь искусством, Кэрол?

Тогда она ему немного рассказала о своей жизни в Нью-Йорке, а Антуан внимательно слушал.

— Я знаю Нью-Йорк, — сказал он, к ее крайнему удивлению. — Я был там несколько раз.

Он подал ей кулек с отломанным багетом и сыр.

— Берите, если вы хотите есть, Кэрол. Этого хватит для нас обоих.

Она не посмела бы взять у старого человека еду, но боялась, что он обидится, если она откажется. Тогда она отломила кусок хлеба, положила на него сыр и с аппетитом откусила.

— Спасибо, — сказала она. — Я с самого завтрака еще ничего не ела.

Антуан ждал, пока она закончит есть, потом набил свою трубку и закурил. Она встретилась с его серьезным взглядом.

— А теперь расскажите-ка мне, моя маленькая Кэрол, чем занимается Марсель в эти дни? Как это случилось, что вы бродите без него, одна?

Она глубоко вдохнула. Это был как раз тот вопрос, которого она так опасалась. Она больше не хотела вспоминать о Марселе и уж тем более — говорить о нем.

— Марсель и я — мы больше не вместе, — сказала она так равнодушно, как только могла. — Несколько дней тому назад я уехала от него. — Антуан кивнул, задумчиво попыхивая трубкой. У Кэрол было такое ощущение, что он уже знает эту новость.

— Он, наверняка, очень страдает из-за этого, — сказал старик. — А что вы намереваетесь делать, Кэрол?

— В конце недели я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Старик испуганно посмотрел на нее.

— Уже в конце недели? Я полагал, что вы хотели остаться до конца августа?

Кэрол слабо улыбнулась.

— Вначале, да. Но потом… — Она пожала плечами. — У меня изменились планы.

— Ага. И я предполагаю, что это имеет отношение к Марселю?

Ей совсем не нравилось, что Антуан расспрашивает ее, но и не хотелось его обидеть.

— Да, вы правы, — тихо призналась она. — Я рассталась с ним, и теперь меня мучает тоска по дому. Париж потерял для меня свое очарование. — Она вздохнула и посмотрела на суда на Сене, прежде чем снова взглянуть на Антуана. — Но вы ошибаетесь, Антуан. Марсель наверняка не страдает от того, что я ушла от него. У нас ведь были только… очень свободные отношения.

Антуан покачал головой.

— Чепуха, дитя мое. Марсель любит вас. — Он внимательно посмотрел на нее. — Так же, как и вы его любите.

Теперь Кэрол покачала головой.

— Нет, Антуан. Марсель совершенно неспособен любить. — Она горько улыбнулась. — Если не считать того, что он вообще любит жизнь, любовь и женщин.

Он отпил глоток вина из бутылки.

— Я не хочу вас спрашивать, что случилось, Кэрол. Но не думаете ли вы, что слишком сурово критикуете Марселя. Я знаю, что он вас любит. Конечно, он страдает из-за того, что вы его покинули.

— Нет, я этого не думаю. В крайнем случае — из-за оскорбленного тщеславия. Кому же, в конце концов, понравится, если от него убегает возлюбленная?

— Пожалуйста, не нужно столько горечи, Кэрол. — Антуан пожал ее руку, лежащую на столе. — Но послушайте старого человека, который знает жизнь и любовь, и не исчезайте так просто из жизни Марселя, не дав ему шанс.

Она осторожно взяла у него свою руку. Хотя проникновенные слова старого мужчины и подействовали на нее, она все же осталась при своем мнении.

— Это не имеет никакого смысла, Антуан, — сказала она решительно. — Марсель и я не подходим друг другу. Он живет в совершенно другом мире, в котором мне неуютно. Это был только отпускной флирт, ничего больше.

— Вы действительно так считаете, Кэрол? — спросил он серьезно.

— Да, — твердо ответила она. — А теперь я бы больше не хотела говорить на эту тему.

— Жаль, Кэрол, — печально сказал старый клошар. — Марсель и вы были бы идеальной парой. На первый взгляд он, может быть, кажется слишком жизнерадостным и легкомысленным, но он неплохой парень. Я знаю его со смерти его матери, которую он очень любил. С тех пор он привязался ко мне и регулярно меня навещает. Я его знаю насквозь и люблю как своего собственного сына. — Антуан выбил свою трубку и мимоходом вытер глаза. — Но вы ведь не хотите больше говорить о нем, Кэрол, и я принимаю это.

Через несколько мгновений на его лице снова была лукавая улыбка. Кэрол оживленно поболтала с ним о том, о сем и попросила его рассказать что-нибудь интересное и авантюрное из его бродячей жизни. Они проговорили до тех пор, пока не зашло солнце и над Сеной поднялся вечерний туман. Когда немного позже она сердечно простилась с ним, то знала, что нашла в Антуане друга.

Туманным дождливым ноябрьским днем Кэрол вышла с территории университета и поехала домой. Хотя и был час пик, она ловко управляла своим белым «ниссаном» в транспортном потоке и вскоре остановилась перед одним из секционных домов, стоявшим немного в стороне. В этом доме она и жила.

Кэрол взяла почту из почтового ящика. Открывая дверь, она услышала, как зазвонил телефон. Она положила свою сумку и почту на маленький столик, стоявший в нише, и прошла в комнату.

Звонила ее самая близкая подруга Фран.

— Кэрол, не хочешь пойти со мной вместе в субботу на вернисаж в художественной галерее Квинсдейл? — спросила она.

Наморщив лоб, Кэрол уселась в кресло рядом с телефонным столиком.

— В художественной галерее Квинсдейл? А кто там выставляется? — спросила она без особого интереса. Она почти никуда не ходила с тех пор, как вернулась из Европы.