В то время как мужья трудились на земле Киплингов, а в свободное время занимались контрабандой, браконьерством и пьянством, их жен властно тянуло на мистику. Киплинги — не только младшие, но и старшие, — с неподдельным интересом слушали нескончаемые истории деревенских женщин про магию, колдовство, приворотное зелье, про полуночные ритуалы с убийством черного петуха в доме местной колдуньи…
Хватало работы и самим Киплингам. Хозяин дома не только писал стихи и прозу, но сажал деревья, разводил пчел, рыл вместе с рабочими канавы. А еще, неустанно ползая по полу, играл с детьми в медведя, а позже, когда они выросли — в гражданскую войну, разыгрывал с ними «Сон в летнюю ночь», где сам исполнял роль ткача Основы, Джон подвизался в роли Пака, а Элси — Титании. И, как и в «Наулахе», принимал многочисленных гостей и соседей.
Гостей в «Бейтмензе» любили, и дом со временем, помимо «самого собственного», получил еще одно название — «Гостеприимный». Хозяин даже сочинил забавные «Правила поведения для гостей». Вот они.
«Правила поведения для гостей „Бейтменза“.
1. Гостю не рекомендуется проходить в час больше пяти миль.
2. Гостю не рекомендуется гулять дольше двух часов.
3. Гостям строго запрещается уговаривать местных жителей сопровождать их в вышеозначенных прогулках, ибо владельцы „Бейтменза“ не могут отвечать за последствия подобных совместных прогулок.
Местные жители Редьярд Киплинг, Кэролайн Киплинг, Элси Киплинг».
К «Правилам поведения» можно было бы добавить инструкции, которые давал «местный житель» Киплинг своим гостям относительно «неудобных» обычаев и нравов жителей Суссекса. «Житель Суссекса, — наставлял посетителей рачительный хозяин, — ни за что не станет объяснять вам дорогу. Во-первых, потому, что он не любит, когда ему задают вопросы. А во-вторых, потому, что не хочет признаваться, что не знает дороги сам».
Из старых друзей заезжал в «Бейтменз» «прохвост» Данстервилл, прошедший к началу XX века три войны, но дослужившийся лишь до майора. Бывали, разумеется, Эмброз Пойнтер и Райдер Хаггард, причем автор «Копий царя Соломона» всегда готов был поделиться с Киплингами своими обширными познаниями в области земледелия. Когда однажды ирландец, арендовавший у Киплингов сад с только что посаженными яблонями, пустил в него козу, Хаггард заметил, что с таким же успехом можно было впустить в сад самого сатану. Хаггарда, отличного рассказчика, к тому же объехавшего полмира, Элси и Джон всякий раз ждали с нетерпением, а когда он приезжал, ходили за ним по пятам, выпрашивая новые южноафриканские истории — как правило, выдуманные от начала до конца. Ждал Хаггарда с не меньшим нетерпением и хозяин дома: о их долгих и задушевных беседах о литературе и жизни мы уже рассказывали.
Приезжал из Америки, и не раз, ближайший американский друг Киплингов издатель Фрэнк Даблдей. Однажды, приближаясь к «Бейтмензу» ясным, теплым летним днем, Даблдей заметил, что из трубы валит густой дым. Издатель ускорил шаг, вошел в дом — дверь была незаперта, — открыл дверь в кабинет Киплинга и обнаружил, что хозяин дома стоит на коленях перед камином и бросает в огонь толстые пачки бумаг, исписанных таким знакомым бисерным почерком. «Что это вы делаете, Рад?!» — в ужасе спросил Даблдей, которому, понятное дело, трудно было перенести, что классик топит камин бесценными рукописями. «Видите ли. Эфенди, — ответил Киплинг, подталкивая бумаги в огонь кочергой и испытующе глядя на гостя из-под густых бровей, — я тут просматривал свои старые рукописи и подумал: уж очень не хочется, чтобы после смерти из меня сделали посмешище»…
Бывал в «Бейтмензе», естественно, и «патер» Джон Локвуд, хотя куда чаще не он ездил в Суссекс к сыну, а сын к нему в Уилтшир. Там, за трубкой и игрой в краббидж, обговаривались совместные творческие планы: сын писал, отец иллюстрировал сыном написанное.
Увы, этим совместным планам — по крайней мере, большинству из них — так и не довелось воплотиться в жизнь. Уход за психически неполноценной Трикс оказался Алисе не под силу, подорвал ее нервы и здоровье; Алиса Киплинг скончалась 22 ноября 1910 года в Тисбьюри. Джон Локвуд пережил жену всего на два месяца, он умер в январе 1911 года, находясь в гостях у друзей, куда Редьярд был срочно вызван телеграммой из Швейцарии, где в это время отдыхал с женой и детьми. «Его замечательные, лучистые синие глаза взирали на мир с нескончаемым интересом и трогательной терпимостью… — вспоминала о своем деде Элси Киплинг. — Ему были подвластны все искусства и ремесла, даже самые экзотические. Наблюдать за тем, как он работает руками, было ни с чем не сравнимым удовольствием. В старости он писал мне, своей десятилетней внучке, прелестные письма, в которых учил, как лепить из гипса и наносить на гипс позолоту…»
В эти годы уходят из жизни не только родители Киплинга («Им я обязан всем»), но и многие из его близких друзей и родственников. В 1903 году умирает Хенли, в 1906-м — тетя Эгги, в 1908-м — Альфред Болдуин, в 1911-м — доктор Конланд и профессор Нортон, годом раньше — Кормелл Прайс. Учитель и друг Киплинга умер в бедности, и Редьярд и Кэрри взяли на себя образование его неимущих детей, сына Теда и дочери Дороти.
На смену старым друзьям приходят новые. Главный редактор лондонской «Стэндард» Хорас Гуинн — такой же, как и Киплинг, убежденный консерватор. Ближайшая подруга Кэрри тех лет леди Эдвард Сэсил, с которой Киплинги познакомились в Кейптауне и которая жила неподалеку от «Бейтменза» в доме «Грейт-Уигселл». Наконец, самый, пожалуй, близкий Киплингу в десятые годы человек — его закадычный друг и сосед, полковник в отставке Уэмис Филден. Жизнь этого скромного, даже робкого старика напоминает авантюрный роман. Службу Филден начинал еще во времена восстания сипаев в печально знаменитой своей лютой жестокостью Черной страже под Дели, отличался беспримерной отвагой, после Индии успел послужить Вдове в Южной Африке, участвовал на стороне южан в гражданской войне в США, вместе с командующим конфедератов генералом Ли подписывал капитуляцию, был исследователем Арктики, за что удостоился Полярной ленты, а также известным ботаником и натуралистом. Несмотря на свои восемьдесят два, полковник стрелял на лету фазанов, мог часами, стоя в холодной воде, ловить в пруду форель и совершал с Киплингом многочасовые прогулки.
Бывали в «Бейтмензе» и люди едва знакомые, и вовсе не знакомые. Откуда только не приезжали посетители — из Индии, из Кейптауна, из Родезии, из Австралии и Канады. Приезжали просто посмотреть на живого классика, поговорить с ним, поделиться своими планами реэмиграции в метрополию (как будто Киплинг был официальным лицом в Форин Оффисе!), «каждый со своей историей жизни, со своей обидой, идеей, идеалом или предостережением». Приезжал «пожаловаться на жизнь» бывший американский губернатор Филиппин, которого, невзирая на его немалые заслуги, бесцеремонно отправили в отставку. Приезжал сам президент Франции Жорж Клемансо, друг Киплинга и Англии, особенно после заключения Антанты — договора о дружбе и военном союзе.
Приезжали за советом к мэтру и молодые, начинающие литераторы, которым Киплинг уделял немало внимания и времени. Прозаик, драматург и биограф Руперт Крофт-Кук вспоминает уроки мастера — уроки жизни и литературы. «Никогда не оборачивайтесь на других, — учил его Киплинг. — Гребите в своей лодке и не беспокойтесь, что вас обгонят. Плывите, как умеете. Если действительно хотите чего-то добиться — добьетесь; если же не получается, не следите за успехами других — только душу себе растравите». А вот наставления литературные: «В жизни вас будут много критиковать — и устно, и письменно. Какая-то критика будет честной и разумной, большей же частью — пустой. Помните, только вы сами сможете оценить, что в словах критиков ценно, что полезно, что похвала, а что хула. Время от времени кто-то произнесет слова, которые заставят вас задуматься. „Он прав“, — скажете вы, и это признание пойдет вам на пользу».
Довольно много разъезжали по миру и сами Киплинги. До 1908 года с детьми и гувернантками — в Южную Африку, где они, как уже говорилось, жили с конца декабря или начала января до апреля в коттедже «Вулсэк» неподалеку от «Большого сарая» Родса. В своих воспоминаниях Элси подробно вспоминает плавание в Кейптаун:
