Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Есть, ваша честь! Я только объяснял Юппе, какой вы ловкий ход придумали.

Лису и самому хотелось узнать, какой ловкий ход он придумал.

— Ладно, объясни ей. Она не слишком толковая, все ей объяснять да растолковывать надо.

И атаман задержался рядом, выслушивая разъяснения Флинки:

— Хо-хо, этих олухов мы запрем внутри, они будут в плену в собственном доме. А есть-пить-то им надо! А пруд и сад с огородом у нас, во как! Сдавайся или помирай, вот и весь у них выбор. Правильно я все понял, шеф?

Только что Рыж думал, что все потеряно. Но то, что предлагал Флинки, обещало успех. Осада!

Лис солидно кивнул:

— Точно. Регулярная осада. Бейте окна, бейте, продолжайте.

И он гордо прошествовал дальше.

Юппа посмотрела ему вслед:

— Осада? Здорово! Хорошая идея.

Флинки запустил камень и промазал. Камень отскочил, и горностаю тоже пришлось отпрыгнуть, чтобы не пострадать от собственного выстрела.

— Да, у нашего командира всегда найдется хорошая идея, если ему эту умную идею вовремя засунуть в глупую голову. Он и задницу свою двумя лапами не нашарит! — Ласка и горностай, захохотав, снова зарядили пращи.

Марта сползла с кресла и, закрыв глаза, сидела на полу. Прижав к щеке лапу ежа Джунти, зайчиха слегка покачивалась взад-вперед. Джунти лежал, как упал, лицом вверх. Сестра Портула вытаскивала из плачущего Магама иголки ежа. Сестра Сетива вытаскивала его же иголки из себя.

— Ох, острые же у тебя иголки, Джунти. Сейчас все вытащу и займусь тобой. Пусть лежит тихо, Марта. Как он там?

Не открывая глаз, Марта поцеловала лапу Джунти:

— Он умер, сестра. Джунти умер.

Меч Мартина - i_049.png

23

Меч Мартина - i_050.png

Кливер проснулся от щебета молодых скворцов, оживленно обсуждавших, как приступить к разорению муравьиного гнезда. Зевнув во всю пасть, Кливер выпрямился, презрительно глянул на сынков Вирги, которые спали, сбившись в кучку. Он пнул первого попавшегося, буркнув:

— Подъем, щенки, пора в дорогу.

«Щенки» поднялись, зло глядя на своего мучителя. Один из них прошипел:

— Мы только что легли, за час до рассвета!

Кливер фыркнул:

— Ай-яй-яй! А я, значит, раньше лег? Без споров, сопляки!

Дрожа от злости, мелкая крыса схватила свое малое копье. Таким владел каждый из сынков Вирги. И были это вовсе не копья. Острые наконечники с них легко снимались. Полые трубки для выдувания отравленных шипов — вот что это было за оружие. Кливер погладил свой кинжал и шагнул к разгневанному малышу, глядя на него ледяными глазами:

— Давай, маменькин сынок, попробуй. Думаешь, у тебя хватит храбрости?

Резким ударом он выбил духовую трубку из лап меньшей крысы и бросил, отворачиваясь:

— Уж яд там или нет, а только попробуйте — и я из вас лапшу сделаю. Кто первый?

Сыновья Вирги стояли, опустив глаза.

— Ну, я так и думал, — продолжал издеваться Кливер. — У зародыша в яйце хребет прочнее, чем у вас всех вместе. — Он отвернулся.

Оскорбленная крыса медленно и бесшумно сняла наконечник со своего оружия и поднесла его ко рту. Надулись щеки…

Вжик!

Длинная стрела проткнула крысу насквозь, отбросив ее на четыре шага. Лонна появился из-за деревьев, готовый к новому выстрелу. Даже Кливер, опытный боец, почувствовал страх, заглянув в налитые кровью и мщением глаза барсука. Несмотря на страх, Кливер бросился навстречу Лонне, рассчитывая опередить стрелу, готовую вырваться ему навстречу.

Лонне пришлось выбирать: одна морская крыса сейчас выпустит в него отравленную стрелку из духовой трубки, а другая несется навстречу с острым кинжалом. С быстротой молнии лучник нырнул, уклонившись от смертоносной, пропитанной ядом стрелы, и выпустил стрелу. Кливер взвыл от боли. Стрела пронзила его ступню и пригвоздила лапу к земле. Лонна выпрямился, вырвав из колчана еще одну стрелу, но крыса с духовой трубкой уже шныряла между деревьями. Третий сын Вирги подкрался как тень. Цель перед ним — не промахнешься. Он поднес трубку ко рту… но тут перед глазами возникла завеса — с ветки свесился беличий хвост.

Хвост мгновенно сменился злой беличьей мордой, сверкающие глаза буравили парализованную страхом крысу. Белка обхватила губами другой конец трубки и с силой дунула в нее. Задыхаясь, подавившись собственным отравленным снарядом, сын Вирги схватился лапами за горло и в предсмертной судороге скорчился в траве.

Фивалок махнула лапой Лонне:

— Ч-чах-ах! С этими крысами надо держать ухо востро.

Барсук тяжело дышал, стараясь подавить овладевшую им Жажду Крови.

— Ты спасла мне жизнь. Но благодарить тебя мне придется позже. Надо догнать и уничтожить еще одну крысу, пока след свежий.

Белка скосилась в сторону Кливера:

— Этого тоже убьешь?

Кливер скрючился над своей лапой. Стрела пронзила ступню, на половину длины пригвоздив ее к земле. Он поднял глаза на Лонну, не ожидая пощады:

— Кончай меня быстрее, не тяни, полосатый!

Барсук подошел к раненому, наступил на его лапу и рывком выдернул стрелу:

— Я не морская крыса, чтобы убивать беззащитных.

Оторвав рукав от рубахи Кливера, Лонна загреб в горсть мха и листьев. Кливер озадаченно следил, как враг-победитель перевязывает его рану.

— Ты меня не убьешь?

Барсук вздернул крысу на задние лапы и прислонил к стволу дерева.

— Меня зовут Лонна Острый Глаз. Возвращайся к Раге Болу и передай ему, что он и его команда — ходячие покойники. Я их найду и убью. Всех. И тебя тоже. А теперь сгинь с глаз моих и хромай к своему капитану.

Барсук и белка проследили, как Кливер поковылял в лес. Потом на скорую руку приготовили легкую закуску.

Белка осмотрела духовые трубки с отравленными шипами.

— Чах-ха. Ну, держись теперь всякая Карра! Подальше держись. А сейчас пойдем за крыской, Лонна Большой Зверь, да? Завтра догоним! — пообещала Фивалок.

Но у барсука были иные планы.

— Нет, друг, возвращайся домой, тебе есть о ком заботиться. Я и сам справлюсь. У меня своя клятва, и она ведет меня. А тебе спасибо за все, за то, что ты спасла мне жизнь, друг!

Балка сжала его лапу:

— Чах-хо! Да будет так, Лонна, воин истинный. Ты избавил нас от Карры Воррона, я рада, что смогла тебя спасти. Я тебя никогда не забуду.

Опустив глаза, Лонна уставился на кинжал, отобранный у крысы. Отменное оружие, острый клинок… Когда он снова поднял глаза, белка уже исчезла в кронах деревьев.

След сбежавшей крысы вел на юго-восток. Туда и зашагал Лонна, на ходу приспосабливая кинжал, чтобы носить его на левой лапе возле плеча. После полудня густой лес поредел, тут и там виднелись мелкие песчаные холмики, которые чем дальше, тем становились выше. Слева на горизонте темнело что-то массивное и таинственное. Перед самым закатом барсук одолел подъем и вышел на гребень, откуда можно было осмотреться. С одной стороны холмы переходили в громадную пыльную равнину, почти пустыню. С другой стороны с холмами граничили неприступные утесы. Смеркалось. В стене утесов Лонна обнаружил пещеру, где и устроился на ночлег.

Ночь выдалась тихая и теплая, костер не было нужды разводить. С нагретой за день долины плыли волны тепла. О крысе Лонна не беспокоился, не уйдет. Сидя у входа в пещеру, барсук жевал яблоко, глядя в небо, на месяц, похожий на дольку орехового сыра, на окружавшие его яркие звезды. В памяти всплыли слова старинной песни. Родителей Лонна не помнил, поэтому решил, что колыбельную эту ему напевал Грон, его воспитатель и наставник.

Ночь Лонна провел в пещере, а на рассвете от его зоркого глаза не укрылось крохотное облачко пыли вдали. По странному совпадению недалеко от его пещеры ночевала вчерашняя крыса. Схватив лук и стрелы, барсук отправился в погоню.

Едва дойдя до холмов, он наткнулся на патруль пятнистых крыс. Десяток тварей уставились на него, не сводя глаз, а командир пренебрежительно процедил:

34
{"b":"156959","o":1}