«Шесть раз покушались на государя недруги, да на седьмой измыслили бесов­скую расправу над царем. Один огненный шар не задел его, другой разорвал цар­ственную грудь».

Очевидно, что здесь Тит говорит об убийстве Александра II террористами из организации «На­родная воля». На набережной Екатерининского канала в его карету была брошена бомба, которая, впрочем, не принесла императору вреда. Александр был убит второй бомбой, брошенной ему под ноги. Ему действительно было предсказано, что он шесть раз избежит смерти, на седьмой же погибнет.

«Царь-миротворец принес России многие обиды, и беды, и раззор в дома. Укрепил он дворы своих ближних, про­стому же люду надел на шею новое ярмо. Тягло (налоги) стало непосильным, жизнь тяжкой. Хлеб из страны вывози­ли во множестве и меняли его на заморс­кие чудеса. Сам же царь стал главным кабатчиком в своей стране и стал про­давать людям и вино, и пиво, и фрязскую брагу. Править же тому миротворцу среди воров -царедворцев и смуты народ­ной».

Царем-миротворцем называли Александра III за то, что ему удалось быстро стабилизировать по­литическую обстановку в стране после убийства его отца Александра II. Его же собственная поли­тика была направлена на усиление власти поме­щичьего и дворянского сословий над крестьяна­ми и рабочим людом. Его окружали многие нечи­стые на руку люди, и бессовестно крадущие из казны, и обирающие простых людей. Интересно, что Тит назвал Александра III «главным кабатчи­ком». Дело в том, что в это время была введена государственная монополия на продажу спиртных напитков и многие владельцы пивных заведений лишились доходов.

«Горестно царствие последнего царя русского. Слабый волей, не смог он сдер­жать твердой рукой ни иноземных зах­ватчиков, ни собственных смутьянов.

Тем воспользовался немецкий царь — же­лезная голова, но не напал на нас, а со­брал самых главных смутьянов вокруг себя, поил их, кормил и дал немалые день­ги и серебром и золотом, чтобы чинили они неудобства и мятежи в России и не давали царю ни роздыху, ни сроку опом­ниться*.

Давно не является тайной, что многие антипра­вительственные группировки (в том числе и партия большевиков) в правление Николая II получали от кайзеровской Германии дотации на подрывную деятельность на территории России. А то, что имеется в виду именно этот период, понятно из фразы «горестное правление последнего царя».

«Явился в царев дворец мужик из да­леких краев. Не прост тот крестья­нин — много ему видно и доступно, но лукав, и жаден, и своеволен. Околдовал он и царя, и царицу, и малых их детей, и за­ставил поступать по своей воле и разу­мению. И такую волю он себе забрал, что государь без его слова ни ступает, ни молвит. А царица почитает его за свя­того старца и во всем с ним советуется.

И к хворому царевичу зовет не заморс­ких лекарей, а этого крестьянина. Да только не от Бога сила того мужика, а от лукавого. Гибель он с собой привел во дворец и короне российской, и самому го­сударству».

Легко узнаваем портрет знаменитого Григория Распутина. По свидетельству очевидцев, этот че­ловек, действительно, обладал странным, почти гипнотическим даром, которым он активно пользо­вался, манипулируя людьми. Особенное влияние он имел на царскую семью, доверие которой завое­вал своим умением останавливать кровь у больно­го гемофилией царевича Алексея и успокаивая страдающую истерическими припадками царицу.

«От того щрева старца много сму­ты на Руси и всякого недовольства. Осо­бо серчают знатные бояре, у которых он забрал себе и власть, и славу, и госуда­реву любовь. Мужик же только над ними потешается, знать, верит в защиту царя. Только зря бередил он честь и души боярские. Темной ночью заманили они его к себёна двор, чтобы погубить. Да вели­ка сила лукавого — долго им пришлось му­читься, чтобы вернуть сатанинского пособника в адские бездны. И ядовитым зельем его поили, и из пищали ранили — живуч бесовец, ничего ему не стало. Тог­да сволокли они его к реке. Три раза ухо­дил под лед мужик, но три раза он выны­ривал. Наконец избавили бояре от него мир. Тем и утешились».

Смерть Распутина описана во многих научно­популярных и художественных книгах. Если мне­ния авторов и расходятся, то незначительно. Виде­ние Тита не в точности повторяет, но вполне похо­же на их описания.

«За чьи грехи снова истекает Россия кровью? Идет война с железноголовым немецким царем. Не нападал немец на землю русскую, вступился государь за обиженных братьев православных — сербов, обвиненных напрасно и напрасно гонимых. Страшные дела творятся на поле брани. Свиноголовые воины насту­пают стадом на русских богатырей. Птицы железные воют в чистом небе, разя людей калеными стрелами, а по зем­ле тянется ядовитый желтый дым, от которого люди задыхаются и извергают зеленую блевоту. Хоть и ясен день, а гром гремит оглушительный, хоть и ясен день, а все в дыму. И нет пожара, а кру­гом огонь и полымя. Всюду смерти лю­тые, муки страшные — из рваных живо - тов кишки тянутся по всей земле. И каз­ни эти за бесславные бои, за поражение оружия русского. И длится позор россий­ский не день и не месяц, а долгие годы, и конца ему не видно*.

Это видение, конечно же, Первой мировой вой­ны. Интересно, что Тит называет германского кай­зера «железноголовым». Видимо, из-за головного убора — железной каски. Железные птицы — это, безусловно, самолеты. Но что такое железные стре­лы, которыми они разят людей? Оказывается, нем­цы придумали (видимо, чтобы не тратить боепри­пасы) бомбить поле боя заостренными железными прутьями. Они же впервые применили ядовитый газ в качестве оружия.

«Много смут на Руси было, но такой еще не видывали. Поднял голову бес безбожия. Смрад от него отравил воздухи русские, и отравились люди тем смра­дом. Затуманило их головы, застило гла­за. Брат идет против брата, сын про­тив отца. И Божьи, и людские законы — все позабыли. Вкусившие крови просто­людинов алкают ныне и крови благород­ной  миропомазанных».

По всей видимости, это даже не видение, а ощу­щения умонастроений перед революцией.

«Черные тучи закрыли ясное небо русское. И плачут те тучи дождем кро­вавым, окрашивая флаги российские в цвет пролитой крови. И не брезгует на­род теми погаными полотнищами. И по­клоняются им, словно идолам. И жерт­вы кровавые несут им и братьями, и же­нами, и детьми малыми».

Это видение очень похоже на бунты, к которым подстрекали большевики, выбравшие, как извест­но, своим знаменем красный стяг.

«Дивную картину видел я: свечи не горят, а в домах ночью светло как днем. Люди разъезжают на железных телегах без лошадей. Оседлали змея железного, взнуздали его, и служит он теперь верой и правдой. И скороходов не стало, а вес­ти передают волшебным стуком, и хоть тих он, а слышен на другом конце света.

И бояре не посылают уже холопов с гра­мотами, а берут в руки волшебную дуд­ку, шепчут ей нужные слова, и та дудка вкладывает в ухо все слова, предназна­ченные внимающему».

Вот так средневековый знахарь описал привыч­ные нам электричество, автомобили, поезд, теле­граф и телефон.

<Валит толпа к хоромам царским, и нет стражей, чтобы сохранить госуда­рево добро. Разбежались храбрецы в раз­ные стороны, попрятались в укромных местах. Остались только чистые души, преданные царю в нерушимой клятве. А добродеи те — жены да дети. Не побоя­лись они вступиться за государя и при­няли смерть с молитвой на устах. Топ­чут грязные холопские сапоги мрамор­ные полы. Сметают все на своем пути слепые в гневе своем мятежники. И не жалеют ни бесценных картин, ни свя­тых икон — рвут, бьют, разоряют дво­рец. Гудят и стены, и полы от яростно­го крика. И тот крик слышен во всех уг­лах страны, и отовсюду несется ответ, полный ярости и злобы».

Безусловно, это штурм Зимнего дворца, кото­рый охраняли только юнкера и добровольческий женский батальон. По одной из версий, они все погибли, по другой — сдались на милость восстав­ших. Но если припомнить ненависть большевиков к царской власти и жестокое уничтожение всех, кто остался верен присяге, то первая версия более ве­роятна.