Вместе с Писарро в экспедиции было двенадцать нотариусов, которые знали грамоту, могли удостоверять подписи и составлять юридически валидные договоры. Подобно их компаньонам, они изъявили желание принять участие в экспедиции, надеясь получить долю в добыче. С XVI в. повседневный быт испанцев заполнился всевозможными судебными разбирательствами. [30]

Писарро, который не умел ни читать, ни писать, немедленно велел одному из нотариусов составить документ, в котором были бы выделены основные пункты предложения Атауальпы. Писарро пообещал последнему, что если тот выдаст столько золота, сколько он обещал, то Писарро позволит инкскому правителю вернуться впоследствии в Кито, где тот сможет управлять своим небольшим королевством.

Это, конечно, была явная ложь. У Писарро не было намерения отпускать Атауальпу и тем более восстанавливать его на прежнем месте. Во-первых, он хотел, чтобы Атауальпа выполнил свою часть сделки — предоставил комнаты, полные золота и серебра. Если Атауальпа и после этого мог бы оставаться полезным, то Писарро вполне мог оставить его в живых. В противном случае губернатор, конечно, убил бы его без колебаний.

Точно так же, как Писарро слабо осознавал размеры Инкской империи и имел очень приблизительное представление о ее культуре и о способах ее функционирования, так и Атауальпа равным образом не мог осознать существования в испанской культуре идей, совершенно разнокачественных по отношению к инкским традициям. Инкский император не понимал того, что испанцы проявили интерес к столовому сервизу не потому, что были заворожены его ослепительным блеском, но потому, что он был сделан из тех материалов, которые составляют основу монетной системы Старого Света. Основополагающий принцип монетной системы заключался в том, чтобы монеты чеканились из редких материалов, и чтобы было установлено всеобщее согласие в отношении обменной единицы. В зарождающихся нациях Европы XVI в. золото, серебро, медь и никель были стандартными материалами монетарной системы. Любой испанец, которому повезло получить фунт золота — посредством причитающейся ему оплаты либо посредством грабежей и завоеваний, — мог продать его торговцу или банкиру и получить взамен приблизительно 120 золотых дукатов.

Чтобы дать представление об этой сумме, укажем, что в 1530-е гг. средняя зарплата испанского моряка, который рисковал на море своей жизнью, составляла 50–60 дукатов в год — эквивалент половины фунта золота. Располагая 4 фунтами золота, человек мог купить в Испании целую каравеллу, 10 фунтов золота могли быть превращены в 1200 дукатов — эквивалент изнурительного труда моряка на протяжении 20 лет. Так что совсем неудивительно, что глаза испанцев так расширились, когда Сото и его отряд вернулись со своей добычей — золотыми и серебряными кубками, блюдами и статуями. Если у Атауальпы все это имелось во временно разбитом лагере, то какими же тогда богатствами располагала остальная часть империи?

Инки также имели представление о монетарной системе, хотя их империя преимущественно основывалась на товарообмене, который имел определенную степень стандартизации. Одна этническая группа, завоеванная инками, — чинча, которая обитала к югу от современной Лимы, активно занималась торговлей, используя для этого плоты. Чинчи доходили на них до самого Эквадора. По-видимому, именно торговое судно чинчей было захвачено экспедицией Писарро во время его второй экспедиции. Активно заключая деловые сделки, торговцы-чинчи использовали в качестве денег медь, котирую они обычно меняли на различные товары. Стандартной единицей обмена служила медная монета, отлитая в форме обуха топора.

Но Инкская империя никогда не вводила у себя денежную систему. Золото, имевшее цвет солнца, считалось у инков сакральным материалом, поскольку солнце было главным богом в их религиозном пантеоне. Золото, однако, никогда не использовалось в качестве обменной единицы. Соответствующим образом серебро считалось слезами богини-луны, или мамы-кильи, и задействовалось в храмах, посвящаемых этой богине. Поскольку Атауальпа и его предки происходили от бога-Солнца, Инти, то образ золота соответственно увязывался с воплощением бога на земле, фигурой инкского императора. Золото и серебро, добывавшиеся в разных регионах империи, направлялись в Куско и в другие крупные города империи, и оттуда они уже редко переправлялись в какие-то иные места. Местные ремесленники и ювелиры придавали металлам символическую форму, — все это призвано было подчеркивать соотнесенность данных материалов с солнцем, луной и императором. Соответственно император использовал для еды чаши и блюда, сделанные не из глины, а из чистейшего серебра и золота.

Между тем инкская экономическая система была далека от капиталистической, где отдельные индивидуумы присваивают себе землю, труд, различные ресурсы и стремятся обеспечить себе прибыль. Инкская элита опиралась на распределительную экономику. В значительной степени производство сельхозпродукции контролировалось государством, которое распределяло полученное богатство сообразно собственным нуждам и нуждам населения. К примеру, почти вся земля принадлежала государству, которое отводило ее себе, церкви и передавало часть в общинное пользование. Инкская элита требовала от крестьянских общин засева государственных и церковных земель — произведенный продукт шел на обеспечение потребностей разросшейся правительственной и церковной бюрократии, а также на удовлетворение еще множества других нужд. Негласный социальный договор, заключенный крестьянством с правительством, подразумевал право крестьян обрабатывать свои общинные земли, при этом государство продолжало числить их своей собственностью.

Инкские элиты также требовали, чтобы каждый житель империи производил оговоренный объем труда — в пользу императора. Последний же сам решал, в какой форме он может использовать этот труд, «мита». Каждый мужчина, являвшийся главой семьи, должен был три месяца в году отработать в пользу императора: это могло быть строительство дорог, зданий, ткачество, услуги в качестве гонца часки, участие в войне или какая-то иная полезная деятельность. Ввиду того что миллионы семей ежегодно собирали урожай с церковных и государственных земель вдобавок к тому, что выплачивали налоги, доходы империи были огромными. Излишек, который создавался трудом, облагаемым налогом, хранился на огромных складах, расположенных по всей империи. Эти склады были забиты таким количеством продуктов и разнообразных предметов, что вызывали огромное удивление у испанцев. Внутренний валовой продукт Инкской империи был настолько огромен, что периодически приходилось опустошать эти склады и раздавать их содержимое жителям близлежащих селений — с тем чтобы освободить место для нового притока продукции. Конкистадор Педро Санчо де ла Ос писал:

Император зачастую делал подарки состоящим у него на службе местным вождям, с тем чтобы обеспечить их верность инкскому государству. Вожди одаривали своих подданных, и так это шло подлинной нисходящей цепочке до самого крестьянства, которое в основном и создавало весь прибыток. Посредством перераспределения инкские элиты, составлявшие лишь один процент от всего населения империи, были в состоянии обеспечивать верность себе со стороны местных правителей, и соответственно им удавалось удерживать контроль над огромной империей, которую они создали.

Если Атауальпа периодически одаривал местных вождей, почему он не мог сделать подарок Писарро и соответственно ожидать чего-то от него взамен? Если испанцы хотели заполучить блестящий столовый сервиз, то Атауальпа хотел получить свою жизнь. Если ему надо было предоставить комнату, полную золота, в обмен на жизнь, то он с охотой сделал бы это — и мог предоставить еще больше. Разве Атауальпа сражался последние пять лет за свою империю только лишь ради того, чтобы в результате уступить ее маленькой кучке мародеров? По-видимому, тут речь шла о взаимном обмене услугами.