После того как Пачакути занял долину Вилькабамба, она была должным образом «окультурена». Сначала в область были направлены инженеры и кипукамайоки (счетоводы) для оценки ресурсов новой территории. В задачу кипукамайоков входил учет местного населения и оценка количества пахотных земель в провинции и объема производимых местным населением урожаев, а также поиск металлов (медь, олово, золото и серебро) и иных полезных ископаемых. Получив эти сведения, Пачакути и его советники стали решать, как им реорганизовать население, где проложить дороги и где инициировать разработку месторождений полезных ископаемых и создание новых поселений.
Когда общий план развития был утвержден, чиновники инкской администрации занялись отправкой работников в новоучрежденную провинцию, в их задачи входило прокладывание в новую область дорог и строительство хранилищ. Были установлены эстафетные посты для часки. По ходу разработки планов строительства каналов, мостов, сельскохозяйственных террас и городов инкская администрация приглашала в область архитекторов, каменщиков и инженеров.
Со временем приступили к строительству столицы провинции. Как правило, инки предпочитали строить столицы провинций на плоской местности, чтобы хорошо просматривалась прилегающая территория. В верхней части долины Вилькабамба Пачакути выбрал место, расположенное на высоте 10 000 футов над уровнем моря, оттуда открывался великолепный вид на плодородную долину. Там и началось строительство города Виткос: план включал в себя дома для королевских особ, рыночную площадь, административный комплекс, хранилища, храм Солнца, крепость на вершине холма и жилые здания.
Как и в большинстве провинциальных столиц, здания здесь были выстроены из самана грубой формы. Однако дома королевских особ имели общие черты с классическим имперским стилем, характерным для зданий в Куско. По словам Тито Куси, и у Пачакути, и у его сына Тупака Инки были дома в Виткосе, так же как и у отца Манко, Уайны Капака. Поскольку инкские императоры наносили в Виткос лишь кратковременные визиты, каждый из них назначал губернатора инкской национальности, который должен был постоянно проживать в провинциальной столице. [65]
Несколько лет спустя после отвоевания этой области Тупаком Инкой инкская администрация определила место для нового приграничного аванпоста и торгового центра на 5 000 футов ниже от Виткоса по склону Анд. Инки назвали это место «Вилькабамба», что означает «священная равнина». Сюда свозились рабочие, которые в порядке трудовой повинности мита занимались вырубкой тропического леса каменными или бронзовыми топорами — с целью расчистки площадок для строительства. Инкские архитекторы детально разработали план строительства города: большинство зданий было выстроено в грубом стиле пирка, у них были типичные остроконечные крыши, крытые соломой, для чего с высокогорья привозилась трава ичу. Потом инкские администраторы велели митмакуна начать заселение этой области: они должны были расчистить землю и основать плантации кокаиновых кустов. Также они должны были начать обменивать товары, производимые в Андах, на предметы и сырье, которым располагали местные амазонские племена. Местные индейцы, по-видимому, также проживали в Вилькабамбе, по крайней мере на временной основе: в наше время среди развалин города были обнаружены цилиндрические каменные строения, которые могли принадлежать туземцам.
Когда полстолетия спустя Манко Инка покинул королевское имение Пачакути, он по иронии судьбы нашел себе прибежище в одной из тех провинций, с которых начал свой завоевательный поход его прапрадед, а именно в Вилькабамбе.
Тогда именно Вилькабамба, расположенная в 100 милях к северо-западу от Куско, а не Мачу-Пикчу, находящийся всего лишь в 50 милях от столицы, стала новой столицей Манко Инки. Вилькабамба была окружена густыми тропическими лесами, к ней вели только крутые, труднопроходимые тропы, вблизи города находилось несколько рек, по которым Манко мог в случае необходимости бежать; так что это было идеальное место для выстраивания там новой столицы и координации повстанческой войны. Из четырехсот частично сохранившихся зданий большинство относится к грубому типу строения пирка. Лишь небольшое число зданий построено в классическом имперском стиле. Так что перемещение Манко в Вилькабамбу в 1537 г. это все равно, как если бы президент Соединенных Штатов в 1840-х гг. был вынужден оставить Белый Дом и переехать со всей своей администрацией в малоцивилизованный форт, расположенный на западной границе.
В Вилькабамбе было мало удобств, к которым были так привычны предки Манко. Тут не было командных высот, с которых можно было бы обозревать прилегающую местность; погода здесь была более жаркой и влажной, чем та, к которой была привычна инкская элита; здесь также было мало зданий имперского стиля, которые Пачакути в свое время приказал выстроить в Мачу-Пикчу, Оллантайтамбо, Писаке и Куско. Жители Вилькабамбы, ведшие почти непрерывную повстанческую войну против испанских захватчиков, тратили б о льшую часть своей энергии и ресурсов просто на поддержание существования своего крошечного королевства; у них не было времени на осуществление грандиозных архитектурных проектов в городе, из которого им, как могло статься, в любой момент пришлось бы бежать.
Поэтому не приходится удивляться тому, что Хирам Бингхем, проведший несколько дней в Эспириту-Пампе в августе 1911 г. и обнаруживший там несколько фрагментов строений, весьма грубых по своему внешнему виду, усомнился в том, что они некогда являли собой часть Вилькабамбы — легендарной столицы последних четырех инкских императоров. Хотя месторасположение руин приблизительно соответствовало тем координатам Вилькабамбы, что был и указаны в хрониках, Бингхем считал, что в городе Манко должна была присутствовать намного более роскошная архитектура. Он предположил, что именно Мачу-Пикчу, отличавшийся более эффектным местоположением и блиставший архитектурой имперского стиля, и являлся последней столицей инков.
Тот факт, что Мачу-Пикчу был не Вилькабамбой, а лишь одним из имений Пачакути, делает более объяснимым тот факт, почему в испанских хрониках трудно найти какие-либо упоминания о Мачу-Пикчу или Уайна-Пикчу. К тому времени, когда испанцы захватили Куско в 1534 г., инки уже, по-видимому, покинули цитадель в Мачу-Пикчу. Члены королевской панаки Пачакути, жившие ранее в Мачу-Пикчу, по всей видимости, должны были устремиться назад в Куско в период хаоса, последовавший за прибытием испанцев. Слуги королевской семьи, набранные со всей территории империи, также должны были покинуть королевский анклав и отправиться либо со своими хозяевами в Куско, либо в свои родные земли. Имение Пачакути, по всей видимости, было покинуто, поскольку инкские системы налогообложения, организации труда и досуга почти одновременно рухнули.
Поскольку инки извлекли из этой местности драгоценные металлы, а сам Мачу-Пикчу не играл особо важной роли с точки зрения политической или военной, он представлял очень незначительный интерес для испанцев. Представляется маловероятным, что испанцы вообще посещали это место, в противном случае инкские храмы, вне всякого сомнения, были бы разрушены. [66]В скором времени растительность должна была сокрыть местные дороги, дворцы и жилые здания. Возможно, уже через десять лет после того, как инки покинули этот район, человек, забредший сюда, едва ли уже мог узреть что-то из красот самой блестящей архитектурной жемчужины Пачакути.
Поскольку испанцы по преимуществу стремились писать о том, что интересовало лично их, и опускали почти все остальное, не приходится удивляться тому, что Бингхем и Савой не находили никаких упоминаний Мачу-Пикчу в испанских хрониках. Но современным исследователям удалось обнаружить в нескольких испанских документах ряд упоминаний места, обозначенного как «Пичо», что, по всей видимости, означало Мачу-Пикчу. Например, в отчете, написанном испанским эмиссаром, совершившим путешествие из Куско в Вилькабамбу, говорилось следующее: «Ту ночь я провел у подножия заснеженного пика в покинутом [инкском] городе Кондормарке, где имелся мост древней по виду конструкции, который пролегал через реку Виткос [имеется в виду река Вилькабамба], в направлении [Оллантай]тамбо и Сапамарки и Пичо — совершенно живописной по своему виду земли».
