«Нанесенный визит в церковь [Савоя] ясно показал нам, что мы приехали в верное место, но несколько „потустороннего“ вида женщина сообщила нам, что Его Высокопреосвященство отсутствует. Разочарованные, мы решили направиться в жилой квартал города, где… жил исследователь. Там резко выделялся на общем фоне большой дом, плод творения Фрэнка Ллойда Райта [60], находящийся среди нагорного кластера вполне обычных по виду пригородных домов. Когда мы приблизились к дому, на подъездной дорожке мы увидели человека в джинсах и рубашке на кнопках, который мыл свою машину. Я сразу же распознал в нем Джина Савоя — в книге „Антисуйю“ была помещена его фотография. Когда мы представились, он пригласил нас в дом на чашку кофе».
У Савоя были те же приглаженные назад волосы, те же усы и тот же сияющий голливудский вид, что и на фотографиях в его книгах. Савой, как выяснилось, помнил о письме, которое послали ему Ли. Он извинился за то, что не ответил им лично. Он сказал им, что в Перу он был давно и это путешествие не имело «хеппи энда». Савой сказал Ли, что он в свое время попытался забыть обо всей этой поездке. Когда Ли рассказали Савою о своих планах вернуться в Вилькабамбу ради дальнейших исследований, он пожелал им удачи, но заверил их в том, что сам он никогда не вернется в Перу. Ли обратил внимание на то, что во время их встречи Савой сидел спиной к окну, в которое било яркое солнце, так что им было трудно разглядеть его внешность.
«Он источал такую довольно напряженную харизму, но в то же время нам показалось, что у него не очень хорошо с чувством юмора и что он исполнен ощущения собственной важности… Может быть, от любого человека, которому довелось создать собственную религию, следует ожидать некоторой чопорности, но, надо сказать, мы с Нэнси ушли с этой первой встречи в не очень комфортном состоянии духа».
Тем не менее полгода спустя, в мае 1983 г., Ли вновь нанесли короткий визит Савою, как раз перед тем, как отправиться в Перу. На этот раз Савой был несколько более дружелюбен; он проявлял меньшую подозрительность и был более расслаблен. Савой удивил Ли, преподнеся им американский флаг с написанными на нем словами «Организация исследователей Анд». Он выступил с предложением, чтобы его клуб стал «Ко-спонсором» их путешествия. Хотя подобное предложение на первый взгляд представлялось не очень удобным, Ли тем не менее были польщены. Перед самым отъездом Ли Савой дал им совет — очевидно, плод многолетних усилий по разысканию руин в Перу:
«Исследования, проводимые в Южной Америке, — это серьезное и иногда рискованное дело… Не думайте, что вы можете просто слепо вторгнуться в джунгли и что-то там найти, — вы не можете. Слушайте кампесинос [местных крестьян]. Они знают, где что есть. Относитесь внимательно к их подсказкам и ищите древние [инкские] дороги. Следуйте по ним. Они все куда-то приводят».
Савой дал Ли еще такой совет:
«Если вы будете проявлять осторожность и сдержанность, у вас все пойдет хорошо… Где-то на горном хребте Пункуйок должно находиться красивое двухэтажное здание из белого известняка. Если бы я снова поехал в Перу, я бы отправился туда… Но имейте в виду одну вещь: никому не доверяйте».
Ли с женой и шесть их компаньонов провели в Вилькабамбе два месяца. У Ли не было никакого опыта в области археологии, он был архитектором с довольно большим стажем, но он умел детализированно картографировать местность. Имея в своем распоряжении только альтиметр, компас, измерительную ленту длиной в пятьдесят футов, блокнот и спутниковую карту местности, Ли со своей группой занялся систематизированным исследованием и картографированием руин в долине Вилькабамба — сначала в Виткосе, а затем в святилище Чукипальты. Вблизи Уанкакалье Ли обнаружил перебравшееся туда семейство Кобос, которое за двадцать лет до этого сопровождало Джина Савоя к развалинам Эспириту-Пампы. Сейчас семейство Кобос также выразило свое согласие проводить экспедицию в Эспириту-Пампу. Они пошли по древней инкской дороге, которая их привела в долину Пампаконас.
Ли и его компаньоны читали в испанских хрониках о том, что в 1572 г. инки сразились с испанцами в форте Уайна Пукара (Новый Форт), и в ходе поисков группа нашла его. В хрониках было написано, что на горном хребте, где находился форт, туземцы, возглавляемые Тупаком Амару, установили гигантские валуны, с тем чтобы обрушить их на находившихся внизу испанцев. Ли обнаружил, что многие из этих валунов до сих пор находятся там; дело в том, что испанцы в свое время поразили инков, заняв высоты за их спинами и под прикрытием ружейного огня захватив форт. Ли вспоминал:
«Тропическая ночь снизошла на нас с поразительной внезапностью. В тот день мы едва могли поверить своей удаче. Мы, группа неофитов, на самой начальной стадии нашего путешествия уже нашли нечто значимое — самые внушительные развалины, ускользавшие от наших предшественников. Уайна-Пукара, давным-давно затерянный Новый Форт, вновь появился на карте».
Хотя открытие Уайна-Пукары и само по себе было удивительным событием, оно имело также дополнительное значение: следует отметить, что детали пути, которым путешественники шли к руинам Эспириту-Пампы, соответствовали приведенным в хрониках описаниям маршрута, которым испанцы добирались до Вилькабамбы. Это служило дополнительным подтверждением заявления Савоя о том, что руины Эспириту-Пампы представляли собой остатки Вилькабамбы. Прибыв к развалинам древнего города, которые уже вновь заросли джунглями, группа начала тщательно расчищать и картографировать местность. У Ли на руках имелся источник, которым Бингхем в свое время не имел возможности воспользоваться, а Савой не придал ему значения, — это была испанская хроника, которая проливала дополнительный свет на вопрос о Вилькабамбе. Монах-мерседарий Мартин де Муруа писал в 1590 г., что крыша по меньшей мере одного из зданий в Вилькабамбе была покрыта не обычной для инков соломой, а испанской кровельной черепицей:
«Город имел протяженность в пол-лье [1,75 мили] в ширину, как и Куско. Протяженность в длину его была значительно больше. В городе инки разводили попугаев, кур, уток, кроликов, индеек, фазанов, краксов и еще тысячу других разных видов птиц самой разнообразной окраски, порой очень красивой… Крыши домов и хранилищ были покрыты качественной соломой. В городе произрастало множество гуав, орехов-пеканов, лукум, папай, авокадо и многих других окультуренных и диких деревьев. Дворец инкского императора имел несколько уровней. Крыша его была покрыта черепицей; весь дворец был покрыт изнутри традиционными инкскими росписями — очень приятными для глаза».
Ли ясно видел, что упоминание монахом попугаев и тропических урожаев вполне соотносится с природными условиями Эспириту-Пампы, находящейся на высоте 4900 футов над уровнем моря, но отнюдь не с природными условиями Мачу-Пикчу, находящегося на высоте 8000 футов над уровнем моря. [61]Кроме этого, группа Ли вскоре обнаружила в Эспириту-Пампе более 400 строений, образующих городскую структуру, которая протянулась более чем на милю в длину и на полмили в ширину. Ли знал, что в Мачу-Пикчу было только 150 жилых зданий. Это местечко протянулось на 0,1 мили в длину, ширина же его была значительно меньше. Мачу-Пикчу представляло собой цитадель, а не город. При том что руины там были очень живописными, Мачу-Пикчу, по всей видимости, в свое время насчитывало не более 750 жителей, тогда как население Вилькабамбы должно было быть в 3–4 раза больше.
Сравнивая два места, Ли вскоре понял, что утверждения авторов хроник о том, что Вилькабамба была самым большим городом в данной области, имели под собой основания: в провинции действительно не обнаруживалось более столь же крупных городов, как тот, что был открыт в Эспириту-Пампе. Как на это уже указывал Савой, именно кровельная черепица представляла собой особо значимую находку. По словам английского историка Джона Хемминга, открытые в Эспириту-Пампе руины представляли собой «единственное известное инкское место в Андах, где среди прочих остатков были обнаружены обожженные фрагменты кровельной черепицы в испанском стиле». Ли хорошо знал, что инки сожгли Вилькабамбу перед тем, как испанские войска заняли город в 1572 г.; вне всякого сомнения, в ходе пожара кровельная черепица была подпалена.
