О себе Тронгрейм рассказывать не любил, но из кусков оброненных им фраз у Лайры сложилось впечатление, что он вместе с принцем недавно вернулся из Большого Похода, и явно командовал не одним десятком воинов. Поэтому эльфийка предположила, что умение орка повелевать именно оттуда. Когда ты берешь на себя ответственность за жизни своих соплеменников, это ко многому обязывает. Лайру саму приучали к ответственности с юных лет. Учили сражаться, командовать, планировать и просчитывать свои действия. Однако эльфийка была слишком юной, чтобы относиться к этим урокам всерьез. Может быть, именно поэтому она и пригласила в гости Тронгрейма? Или просто потому, что орк ей понравился? Он был совершенно не похож ни на что, виденное Лайрой ранее. В том числе, и на представителей собственной расы. Может, потому, что принадлежал не к клану Синих, а к разновидности горных орков?
Когда Лайра увидела Тронгрейма впервые, она даже не сразу поняла, что он относится к той же расе, что и Грум с Гримом, явно проигрывая братьям в габаритах. Впрочем... комплекцией с ними мог сравниться разве что особо массивный гризли. А Тронгрейм, скорее, походил на крупного снежного барса. И отличался от знакомых Лайре орков не только более пропорциональной фигурой. В клане Синих эльфийка привыкла видеть преимущественно длинноволосых мужчин, причем цвет шевелюры колебался от золотисто-рыжего до ярко-медного. А Тронгрейм был выбрит налысо. Мало того, его череп украшала черная татуировка, изображавшая какое-то вьющееся растение. Она начиналась на переносице, тянулась к основанию шеи, терялась за воротом рубахи и змеилась вниз по позвоночнику (в этом Лайра успела убедиться, когда латала орку рану). Выглядело это, как минимум, экзотично. Особенно вкупе с клыками, ничуть не уступающими вампирским. И если ко всему вышеперечисленному добавить, что глаза у Тронгрейма были не рыжевато-желтые, как у остальных орков, а серые, отливающие блеском хорошо отточенной стали, становилось понятным, почему он с первой же встречи показался Лайре странным. И ни на что не похожим. Надо ли говорить, что столь интересный экземпляр сразу же заинтересовал эльфийку? К тому же, Тронгрейм явно был более образованным, чем Грум с Гримом. Он мог поддержать беседу на любую тему, с легкостью флиртовал и ощущал себя равным. Это понравилось Лайре больше всего. Кто бы только знал, как ее доставало преклонение перед Перворожденными, из-за которого она не могла даже завести себе подруг!
Большой Ярмарочный День начался рано, еще до рассвета. Торговцы съезжались на центральную площадь и расставляли свои палатки. Лайра любила эту суету, а потому выскользнула из дома, когда все еще спали. Эльфийка нарядилась в свое лучшее нежно-розовое воздушное платье (все-таки, ее родители стояли во главе Нейтральных земель, и нужно было соответствовать статусу), но карету брать не стала. Вот еще! Так она не увидит самого интересного! Да и двигаться будет со скоростью контуженной улитки. А Лайра хотела поспеть везде! Она запаслась деньгами, взяла с собой (на всякий случай) несколько защитных артефактов и отправилась к памятнику Властительнице, возле которого ее должен был поджидать Тронгрейм. Надо же, он все-таки пришел! Лайра до конца сомневалась, что у орка хватит решимости проникнуть на Нейтральные земли. Тем более, что Грим и Грум дружно отговаривали его от этой затеи. И, может быть, были правы. Народ на Тронгрейма косился с явным напряжением. А на его двуручный меч - тем паче. Впрочем... орку, казалось, это было глубоко безразлично. Он поставил ногу на низкий бортик фонтана, облокотился на свое колено и любовался серебристыми струями воды. Высокие ботфорты, узкие штаны из черной кожи, широкий ремень с массивной пряжкой и ослепительно белая рубаха с серебристой вышивкой у горла... с первого взгляда и не скажешь, что перед тобой дикий орк. И откуда у Тронгрейма столько врожденной грации и спокойной величавости? Впрочем... сейчас Лайре больше хотелось начать свой поход по ярмарке, чем думать над чужими загадками. Она окликнула Тронгрейма, помахала ему рукой и потащила за собой по торговым рядам, которые только-только еще открывались.
Орк не сопротивлялся. Он просто-напросто был на это неспособен. Когда Тронгрейм впервые увидел Лайру, он подумал, что ничего прекраснее просто быть не может. Но сказочное видение в нежно-розовом платье убедило его в обратном. Боги, и зачем Лайра носит одежды клана Синих? В платье она не просто прекрасна - совершенна. Истинное и законченное воплощение юности и женственности. Ну и как Тронгрейм мог отказать Лайре в какой-то просьбе? Принц не слишком уютно чувствовал себя в толпе, его злили настороженные взгляды окружающих, он ненавидел ушлых, навязчивых торговцев, но послушно следовал за эльфийкой. Лайра улыбалась, общалась, покупала себе разные безделушки, а Тронгрейм не мог оторвать от нее глаз. Он мог бы купить для эльфийки все, что ей понравилось. Но примет ли Лайра такой подарок? И потом... ее родители были хозяевами Нейтральных земель. И у эльфийки было достаточно средств, чтобы иметь все, что она захочет. К тому же... ее явно любили окружающие. Доброжелательная, сердечная, улыбающаяся Перворожденная, относящаяся к представителям других рас как к равным, чувствовала себя уместно и в лавке оборотня, и в мастерской гнома, и даже в окружении вампиров. Хотя... что уж говорить о вампирах, когда Лайра с орками умудрилась породниться! И даже пригласить Тронгрейма составить ей компанию на празднике! Постепенно окружающие перестали обращать на орка внимания, видимо, принимая его за телохранителя Лайры. Тронгрейм только вздохнул. Наверное, Грим и Грум были правы, когда говорили, что незачем ехать на Нейтральные земли. Но принц просто не мог устоять перед приглашением. И отказаться лишний раз взглянуть на Лайру. Тем более, что скоро ему нужно будет возвращаться во дворец.
При воспоминании об этом настроение орка испортилось. За все время пребывания в клане Синих он даже не удосужился сделать то, зачем, собственно приехал - встретиться с Ширайсой. Тронгрейм, правда, спросил о ней у ее братьев, но те скупо сказали, что орчанка куда-то уехала. Ну а поскольку принц не горел желанием встречаться с потенциальной невестой, на этом все и закончилось. Впрочем, Ширайса тоже не спешила с ним встретиться, и Тронгрейм даже начал надеяться, что выходить за него замуж девушка все-таки не хочет. Это было бы славно. Принц и раньше-то испытывал к женитьбе неприязнь, а уж сейчас ему стало совершенно не до этого. Общество Лайры заставило Тронгрейма забыть и о своем титуле, и о дворце, и об обязанностях. Жаль только, что обязанности про принца забывать не хотели. Еще день, два... и ему все равно нужно будет возвращаться домой, к привычной жизни. Вот только силы воли на то, чтобы покинуть эльфийку, у Тронгрейма не было. Он был буквально заворожен красотой Лайры, ее смехом, сиянием ее фиалковых глаз... он пил и пил сладкий яд, не желая отрываться. С одной стороны, Тронгрейм понимал, что Грум и Грим были правы. Что между ним и эльфийкой не может быть ничего. И даже меньше, чем ничего. А с другой стороны... Лайре явно нравилось общество орка. Она улыбалась, флиртовала и мило краснела, когда случайно его касалась. Тронгрейм ведь не вчера родился, чтобы не замечать подобных вещей! Вот только что с этим делать - принц представления не имел. Лайра не была похожа ни на фрейлин, которые вешались на принца пачками, ни на простушек-селянок, которые тоже бывали весьма благосклонны. Она вообще не была ни на кого похожа, поскольку являлась Перворожденной!
Такого смятения мыслей и чувств Тронгрейм не испытывал никогда. Обычно принц умел властвовать над собственными желаниями и считался сдержанным и хладнокровным орком. Однако с тех пор, как он встретился с Лайрой, все пошло не так. Ему безумно хотелось заключить прекрасную девушку в объятия и поцеловать ее. И будь Лайра другой расы, Тронгрейм давно бы уже это сделал. Но она была Перворожденной! И наверняка восприняла бы подобный жест как оскорбление. А принц не хотел ее терять. Если Лайра уйдет, он больше никогда ее не увидит. И от одной только мысли о подобной возможности Тронгрейму хотелось выть. А Лайра, как будто специально дразнясь, кокетничала с орком напропалую. "Еще одна такая улыбка, и я ее точно поцелую! И пусть меня потом хоть в капусту порубят!" - с мрачным отчаянием думал Тронгрейм, глядя, как Лайра кидает в фонтан мелкие монетки, метя в стоящую в центре статую непонятного зверя. По поверью, если монетка попадала в пасть к животному, это сулило исполнение желаний.
